Ирина Белояр - Уайтбол

Капитан попытался выбросить из головы дурные мысли.

— Подождем подключать психолога. Не до этого. Насущные проблемы решать надо.

— Давай решать насущные, — Осипенко вздохнул — кажется, с облегчением. — Завтра должна появиться связь с Центром. Сообщить им что-то нужно. Специалисты мне свои монографии передали, отправил сокращать… Михаэль Станкевич принес сводку о разведке на восток. Об экспедиции на север черкнул пару общих слов, насчет «предгорий». Якобы до вулкана помешала добраться зона разломов. Остальное — на твое усмотрение.

— Я подумаю.

— Постарайся до завтра надумать. А то у нас проблема. В лице Андрея Розовского. Ну, этот, лишний член экипажа.

— Ах, да, — поморщился Христо. — Еще один… в рамках необходимых исследований. Он чего-то хочет?

— Хочет, чтобы информация о ваших подвигах ушла на Землю эс из. Затрахал всех. Сначала домотался до Станкевича. На того где сядешь, там и слезешь — «не моя компетенция» и все дела… Теперь наш лишний член трахает Войчека. Ну, этого, лидера биологов. Войчек говорит: не готов представить никаких данных — материала много, группа не справляется…

— Это ты распорядился притащить убитого слизня на корабль?

— Я.

— Зря. Сородичи будут его искать. Может, у него кислород в скафандре кончился. Или еще что.

— Ты очень удивишься, но это не скафандр.

— Я уже ничему не удивлюсь… Ладно, проехали. Так на чем вы остановились?

— Да послал я этого Розовского. Сделал морду кирпичом, мол, мне на Землю передавать нечего, поскольку информацией в должном объеме не владею… Ты очухался? Жди, теперь он к тебе припрется.

Христо вздохнул — грудная клетка тут же отозвалась острой болью.

— Пусть прется. Членом больше, членом меньше.

Володя наморщил нос:

— Постарайся не ругаться с ним. Момент скользкий, вы нескольких чужих астронавтов грохнули. Если этот подарок захочет испортить нам жизнь…

— Разберемся. Что с полевыми работами?

— Какие работы? — удивился штурман. — В сотне километров от вашей горы с начинкой… Есть радикальное предложение — перебраться на полюс. Там тоже существует гравитационная аномалия. Она у нас, вроде бы, в программе максимум.

— Твое предложение, или чье?

— Пока мое.

— Поговори с геологами. А на полюсе нужно провести разведку с воздуха. Чтобы никаких гребаных муравейников.

Володя усмехнулся:

— Считаешь, ими утыкана вся планета?

— Черт их знает.

— М-да. Похоже, этот лишний член перезаразил своей паранойей даже тех, с кем не успел пообщаться.

— Меня не нужно заражать, я по жизни параноик. Не будет нам здесь покоя.

— Здорово тебя приложили давешние чудеса. Ладно, я понял. Распечатываю «Стрижа» и внушаю геологам, что на полюсе гораздо интереснее.

— Хорошо.

— Договорились. Выздоравливай.

Осипенко ушел.

Минут десять Христо переваривал информацию, потом позвал Анну.

— Дайте мне обезболивающее.

— Совсем плохо?

— Нормально. Просто мне нужно выйти из лазарета.

Доктор покачала головой:

— Потерпите хоть пару дней, капитан. Не стоит сейчас вставать.

— Потерплю. Через полчаса вернусь сюда и буду вылеживаться, сколько скажете, до посинения, — пообещал Христо, а про себя добавил: «Пока в конце концов не сломаюсь и не затащу тебя в постель».

— Два дня ничего не изменят.

— Доктор. Дайте мне обезболивающее. Это — приказ.

Женщина вздохнула, отправилась за лекарством.

Где-то через полчаса капитан огородами, цепляясь за стеночку и отмахиваясь по дороге от любопытных, добрался к нам в лабораторию.

— Добро пожаловать, Христо, — поприветствовал его Войчек. — Рад видеть вас живым, а здоровым, надеюсь, еще увижу. Спасибо, что заглянули. Хотя — лучше бы позвонили, я бы сам зашел…

В отсеке кроме наших сотрудников обреталась посторонняя персона. «Лишний» член экипажа. И без того осунувшееся лицо капитана еще больше вытянулось, когда он это увидел.

Андрей Розовский. Человек с различными необязательными функциями на корабле. Одна из них, теоретически — контакты с чужими расами.

Капитан вздохнул, обернулся к Войчеку:

— Расскажете что-нибудь, Олег Иванович?

— Обязательно. Посмотрите сюда, — шеф подвел Христо к компьютеру, нашел снимок.

— Работать непосредственно с материалом приходится в холодной части лаборатории. Туда я вас, естественно, не потащу, — пояснил он. — Вот, образец ткани одного из внутренних органов, предположительно — аналога печени. Хотя орган — фактически внешний, а не внутренний. Прикрыт только панцирем существа.

— И что печень?

— Она поражена земным вирусом. Распространение произошло очень быстро…

— Может, марсианским? — уточнил капитан.

— Именно земным. До сих пор считалось, что это теплолюбивый штамм. Во всяком случае, он не живет на Марсе. А на Ганимеде почему-то живет. Ищем причину. В атмосфере, или в радиации — причина обязана быть.

— Надеюсь, этот друг не от меня набрался? — Христо кивнул на фотографию.

Войчек покачал головой:

— Скорее всего, от вас. Или от тех, кто его транспортировал… Не верьте журнальной болтовне, никаких планетарных форм жизни до сих пор не обнаружено. В частности, пресловутая марсианская желтуха — суть патогенная мутация одной безобидной земной бактерии… Конечно, всякое случается. Может быть, именно на Ганимеде обнаружится что-то эдакое.

— Но, скорее всего, переносчики — мы.

— Увы… Кстати, мы пробовали заразить образцы тканей другими патогенными микроорганизмами. И земными, и так называемыми марсианскими. В большинстве случаев картина та же — мгновенное распространение. Отвратительный иммунитет, врагу не пожелаешь… Собственно, заражение и явилось причиной смерти. Выстрел — вряд ли, серьезных повреждений нет. У этих созданий, скорее всего, высокая способность к регенерации…

— Ясно, — Христо прервал ученого. — Что-нибудь еще?

— Да. Вот, смотрите.

Войчек нашел следующее фото.

— Ничего не напоминает?

— Мозг. Только форма непривычная.

Шеф кивнул:

— Форма непривычная, но обратите внимание на сложность.

— То есть, он все-таки разумен.

— У этого мозга масса принципиальных отличий от человеческого…

— Но разумен.

— Слишком много отличий, чтобы утверждать наверняка, — замялся Войчек. — Разбираться и разбираться… Вот, например, этот участок: он сильно развит и совмещен с электрическими щупальцами, которые мы исходно расценили как защитный механизм…

— Речь, — равнодушно бросил Христо.

— Что?

— Они говорят электрическими импульсами. Я сейчас догадался, вспомнил: этими щупальцами трогали не только меня, друг друга тоже… Если разумны — значит, должна быть речь.

…Так оно в итоге и оказалось. А соавтор утверждает, что не было у капитана никакой интуиции.