Джон Уиндэм - День триффидов [День триффидов. Куколки. кукушки Мидвича. Кракен пробуждается]
- Название:День триффидов [День триффидов. Куколки. кукушки Мидвича. Кракен пробуждается]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ
- Год:2002
- Город:Москва
- ISBN:5-17-013065-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джон Уиндэм - День триффидов [День триффидов. Куколки. кукушки Мидвича. Кракен пробуждается] краткое содержание
Джон Уиндэм (1903–1969). «Патриарх» английской научной фантастики. Классик — и классицист от фантастики, оригинальный и своеобразный, однако всегда «преданный» последователь Герберта Уэллса. Писатель, стилистически «смотревший назад» — но фактически обогнавший своими холодновато-спокойными «традиционными» романами не только свое, но и — в чем-то! — наше время…
Продолжать говорить о Джоне Уиндэме можно еще очень долго. Однако для каждого истинного поклонника фантастики сами за себя скажут уже НАЗВАНИЯ его книг:
«Кракен пробуждается»,
«Кукушки Мидвича»,
«Куколки» — и, конечно же, «лучшее из лучшего» в наследии Уиндэма — «День триффидов»!
День триффидов [День триффидов. Куколки. кукушки Мидвича. Кракен пробуждается] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Бернард покачал головой.
— Послушайте, — сказал он, — попробуйте представить себе, что мы способны рассматривать ситуацию с более цивилизованных позиций — вы же все-таки находитесь в стране, которая известна своей способностью находить компромиссные решения. Я не убежден, что вы поступаете правильно, когда с легкостью отметаете возможность соглашения. История научила Великобританию быть более терпимой по отношению к меньшинствам, чем другие страны…
На этот раз ответ последовал от девочки.
— Цивилизованность тут ни при чем, — сказала она. — В сущности, дело очень простое. Если мы существуем — мы подчиняем вас, это ясно и неизбежно. Согласитесь ли вы на положение людей второго сорта и станете ли без борьбы на путь, ведущий к вымиранию? Вряд ли вы настроены столь декадентски, что примете такой вариант. А тогда — политически — вопрос стоит так: может ли любое государство, как бы оно ни было терпимо, позволить существовать непрерывно наращивающему мощь меньшинству, контролировать действия которого оно не в состоянии? Ответ очевиден: не может.
Тогда как же вы поступите? Логично предположить, что мы будем в безопасности на время, пока ведутся ваши собственные дебаты. Самые примитивные из вас — ваши массы — будут руководствоваться темными инстинктами, пример которых мы уже видели прошлой ночью, и начнут охотиться на нас с целью уничтожить. Ваши более либеральные, ответственно мыслящие и религиозные круги будут встревожены этической стороной проблемы. Против применения любых жестких мер выступят ваши истинные идеалисты, а за ними потянутся ваши псевдоидеалисты. У вас ведь хватает людей, рассматривающих идеалы как своего рода премию вроде страховки, готовых переложить на плечи потомков и рабство, и нужду только ради того, чтобы самим предстать у райских врат с репутацией несгибаемых защитников высоких принципов.
Потом еще есть ваше консервативное правительство, тупо сопротивляющееся, когда его подталкивают к рассмотрению жестких мер, направленных против нас. И есть еще «левые», которые воспользуются шансом нажить партийный капитал и спровоцировать отставку правительства. Они будут защищать наши права как права угнетенного меньшинства, как права детей и так далее. Их лидеры будут пылать праведным гневом, выступая в нашу защиту. Они без всякого референдума заявят, что представляют собой Справедливость, Сострадание и Большое Сердце Народа. Потом-то кое-кто из них поймет всю серьезность проблемы, поймет, что если они начнут форсировать проведение новых выборов, то может произойти раскол между проводниками официальной партийной политики Большого Народного Сердца и рядовыми членами партии, чей страх перед нами превратит их во фракцию трусов. Тогда вопли насчет абстрактной справедливости и попыток заткнуть рты ее поборникам заметно поутихнут…
— Судя по всему, ты не слишком уважаешь наши общественные институты, — прервал ее Бернард.
Девочка пожала плечами.
— Как безраздельно доминирующий вид планеты вы могли позволить себе потерять чувство реальности и забавляться абстракциями, — ответила она. — Пока все эти люди будут ожесточенно препираться, до многих из них дойдет, что проблема взаимодействия с гораздо более развитым биологическим видом отнюдь не так проста и что она становится со временем все более сложной. Тогда неизбежно возникнут попытки расправиться с нами. Однако прошлой ночью мы уже показали, что случится с солдатами, если вы бросите их против нас. Если вы пошлете самолеты, они разобьются. Ладно, вы вспомните, как это сделали русские, вспомните об артиллерии и управляемых ракетах, чья электроника нам неподвластна. Но если вы примените их, вы убьете не только нас. Вам придется уничтожить всех жителей Мидвича. Так что даже на обдумывание этой акции вам потребуется немало времени, а если она будет осуществлена, то какое правительство в этой стране сумеет пережить массовое убийство безвинных, даже оправданное ссылками на высокую социальную окупаемость этого мероприятия? Партия, которая санкционировала бы такое дело, не только стала бы политическим трупом, но, даже если бы действия по ликвидации опасности оказались успешными, ее лидеров линчевали бы на месте во имя справедливости и искупления.
Она умолкла, и тогда снова заговорил мальчик.
— Детали могут не совпадать, но что-то в этом роде неизбежно будет происходить по мере того, как информация об угрозе, вызванной нашим существованием, начнет становиться всеобщим достоянием. Возможна даже такая курьезная ситуация, когда обе ваши партии будут бороться между собой за то, чтобы потерпеть поражение на выборах, лишь бы не формировать правительство, которому придется принимать меры против нас. — Он замолчал, долгим взглядом окидывая лежащий перед ним мирный сельский пейзаж, и добавил: — Таково реальное положение вещей. Ни ваши, ни наши желания здесь роли не играют, хотя можно, пожалуй, сказать, что обеим сторонам даровано лишь одно стремление — выжить. Мы все, как видите, игрушки в руках жизни. Стремление выжить сделало вас многочисленными, но умственно недоразвитыми; оно же сделало нас могучими в умственном отношении, но слабыми физически. Теперь мы стоим друг против друга и нам не дано знать, чем все это завершится. Жестокая ситуация для обеих сторон, но очень, очень древняя. Жестокость так же стара, как сама жизнь.
Да, мы видим робкие признаки смягчения жестокости — юмор и сострадание. Они-то, пожалуй, и есть важнейшие изобретения человеческого гения, но корни их пока очень слабы, хотя и обещают многое. — Он опять помолчал и улыбнулся. — Это мысль Зиллейби — нашего первого учителя, — заметил он как бы в скобках. — Стремление выжить, однако, куда сильнее этих чувств, так что кровавые игры вряд ли отменяются…
Тем не менее нам кажется возможным по меньшей мере отсрочить наступление острой стадии конфликта. Об этом мы и хотим с вами поговорить…
Глава 20 Ультиматум
— Это, — заявил с упреком Зиллейби золотоглазой девочке, усевшейся на ветке дерева, что росло рядом с тропинкой, — это есть не что иное, как неоправданное ограничение моего права на передвижение. Вы прекрасно знаете: я в это время постоянно гуляю и так же постоянно возвращаюсь домой пить чай. Тиранию можно легко превратить в дурную привычку. Кроме того, у вас в качестве заложника остается моя жена.
Девочка, видимо, обдумала сказанное и сунула за щеку большой леденец.
— Ладно, мистер Зиллейби, — кивнула она.
Зиллейби сделал шаг вперед. На этот раз ничто не помешало ему переступить невидимый барьер, который только что задержал нас.
— Благодарю вас, милая, — проговорил он, вежливо склоняя голову. — Идемте, Гейфорд.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: