Шэрон Кендрик - Растопить ледяное сердце

– Давай я сам, – сказал он, освобождаясь от остатков одежды.

Джессика ахнула, увидев его во всем великолепии обнаженного тела. Было что-то возбуждающе первобытное в их наготе перед жарко горящим камином. Джессика изнемогала от желания, наблюдая, как Лукас нарочито осторожно натягивает презерватив, пытаясь обрести контроль над собой. Наконец Лукас накрыл ее большим телом. Джессика не сдержала стона, когда он вошел в нее сильным толчком и начал двигаться в уверенном ритме.

– Лукас, – запротестовала она, когда Лукас вдруг прервал движение.

– Открой глаза, – приказал он. – Смотри на меня.

Джессика неохотно распахнула ресницы, боясь, что он разгадает ее чувства в момент полной беззащитности. Она пыталась убедить себя, что все женщины испытывают одинаковые эмоции во время близости, хотя это было не так: ее до краев переполняло счастье, а сердце трепетало – безошибочные признаки любви.

Однако Лукас не искал любви. В ее взгляде он хотел увидеть только наслаждение, высшую степень удовлетворения.

– Так лучше, – прошептал он, глядя в ее глаза. – Скажи, чего тебе хочется. Что мне сделать?

Неужели он ждал, чтобы она указала ему свои эрогенные зоны и любимые позиции? На самом деле она хотела от Лукаса только одного.

– Поцелуй меня, – попросила Джессика, потому что эта просьба была самой близкой к просьбе о любви.

Берегитесь исполнения желаний.

Стоя у окна спальни, Джессика смотрела вниз, где в саду Лукас рубил дрова и складывал их в быстро растущую поленницу. Зрелище впечатляло: взмах сильных рук, блеск топора на солнце, удар и треск расколотого полена. Под влажной кожей играли рельефные мускулы мощных плеч и спины.

У Джессики пересохло горло. Сколько раз она представляла себе эту картину в те моменты, когда давала волю безудержной фантазии. Она мечтала, чтобы Лукас по собственному желанию вернулся в ее жизнь и в ее постель. Теперь это свершилось. Более того, их отношения не скованы жесткими рамками ее карьеры и капризами его богатого босса. Теперь Лукас сам невероятно богат, а ее карьера закончена. Чего еще можно желать?

Почему же ее мучают вопросы, на которые нельзя найти ответа? С тех пор как Лукас переехал в ее коттедж, они жили как супружеская пара и делали все, что обычно делают супруги: вместе готовили еду, ходили за продуктами. Поначалу странно было видеть Лукаса в продуктовой лавке среди местных жителей и заезжих туристов. Люди бросали дела и провожали его глазами. Впрочем, их можно понять: в кожаной куртке и потертых джинсах, высокий и смуглый, он выделялся в толпе, как пришелец из иного мира.

Так оно и было. Лукас прошел через жестокость и насилие, боль и отчаяние, наложившие на него явственный отпечаток, отличающий от других. Неудивительно, что остальные мужчины меркли в сравнении с ним и ничего не значили для Джессики.

Она очень быстро привыкла к его присутствию. Ей нравилось быть частью пары: с мужчиной интереснее смотреть страшные фильмы или играть в настольные игры, которым она научила его, причем скоро Лукас начал чаще выигрывать у нее. Она полюбила засыпать и просыпаться в объятиях его горячих рук. Они занимались любовью где и когда хотели.

Тем не менее Джессика не переходила неких условных негласных границ между ними: они никогда не говорили о будущем и не употребляли слово «любовь». На первый взгляд Лукас принял новые условия жизни в доме, остававшемся все-таки ее домом, а не их общим. Он ничего не вкладывал в жилье и не предлагал этого делать. Впрочем, Джессика, как ни старалась, не могла представить Лукаса Сарантоса доживающим свой век в сельском коттедже.

Несмотря на желание делегировать полномочия своим управляющим, скоро бизнес начал потихоньку вторгаться в их жизнь, как щенок, льнущий к ногам с требованием поиграть с ним. Началось все с телефонных звонков, электронных сообщений, требующих ответа, телеконференций, в которых надо было участвовать.

Чтобы не мешать, Джессика обычно уходила в сад и слышала глубокий голос Лукаса, часто говорившего по-гречески. Она смотрела на сухую землю и думала, когда же появятся первые ростки нарциссов – признаки наступающей весны.

В этот раз после такого звонка она только успела распрямить спину после прополки сорняков, когда почувствовала теплую руку Лукаса на обтянутых джинсами ягодицах. Джессика тихо ахнула от удовольствия.

– Все под контролем?

– Конференция прошла успешно. Потом позвонил брат. – Лукас сделал паузу. – Мой близнец.

Джессика посмотрела внимательно, чувствуя особый акцент на этом слове. Она понимала почему. Для Лукаса все еще непривычно осознавать, что у него есть брат-близнец – успешный бизнесмен Алек Сарантос. Удивительно, но внешне различать братьев удавалось с трудом, а ведь они узнали о существовании друг друга совсем недавно.

– Как он?

– В порядке. Он сейчас в Лондоне.

– Вот как! – Джессика продолжала улыбаться, хотя само слово «Лондон» таило для нее угрозу. Казалось, что другой мир, к которому она не принадлежала, медленно надвигается на нее. – Отлично.

– Видишь ли, он приглашает меня поужинать с ним. Я думал задержаться в Лондоне на несколько дней: надо сделать кое-что, раз уж в любом случае буду там. – Лукас прищурил глаза. – Ты можешь поехать со мной.

Джессика ласково провела ладонью по его небритой щеке, чувствуя, как жесткие волоски покалывают подушечки пальцев. Она могла бы сопровождать его в Лондон, однако поездка потребует немедленных сборов и панических сомнений по поводу того, что надеть. Джессика внесет неловкость во встречу новоиспеченных братьев, помешает их воссоединению. Она будет сидеть в номере гостиницы, ожидая возвращения Лукаса из офиса, или убьет время в музеях и на выставках, чтобы потом похвастаться перед ним.

Неожиданно перед Джессикой возникла пугающая картина будущего, когда сексуальное влечение потеряет остроту. Вероятно, Лукас начнет чаще ездить в Лондон, и каждый раз по возвращении им будет труднее найти общий язык. Разве не так обычно развиваются события? Сколько времени пройдет до того, как Лукас объявит о том, что снова перебирается в свой номер в роскошном отеле? В глубине души Джессика всегда знала, что не вписывается в его жизнь.

Не пора ли начать привыкать к неизбежному расставанию, не теряя гордости и достоинства?

– Тебе нужно пообщаться с Алеком без посторонних, – сказала она. – Я останусь здесь.

Лукас сжал губы. В глазах промелькнуло странное выражение.

– Как хочешь.

Неужели для него было важно, поедет она с ним или нет? Она могла бы прямо спросить об этом, но все равно, хоть и в завуалированной форме, это прозвучало бы как вопрос: «Какие чувства ты испытываешь ко мне, Лукас?»