Виталий Владимиров - Свое время

Зверева умолкла. Молчали и все остальные. А что тут скажешь?

- По закону им положено выделить даже двухкомнатную, - пояснил Горобец, - но мать и дочь - существа однополые. Можно обойтись и однокомнатной. Возражений против того, чтобы оста вить Голикову в списке, нет?.. Оставляем.

- Истомин Валерий Сергеевич, - Зверева посмотрела на меня.

Я, не дожидаясь особого приглашения, вышел из кабинета.

В приемной, за своим столом наводила марафет секретарша директора. Увидев меня, отложила в сторону зеркальце и пластмассовый цилиндрик с губной помадой, спросила с жадным интересом:

- Ну, как?

Я пожал плечами, нормально, мол, сел в угол на стул для посетителей.

Зазвонил телефон. Анюта неохотно подняла трубку и ледяным тоном стала отвечать какому-то беспокойному автору, который сдал свою рукопись в издательство полгода назад и вот - ни ответа, ни привета.

До тебя ли, до авторов, до работы ли сейчас, рассеянно подумал я и начал лихорадочно соображать. Троих из пятерых уже оставили в списке. Выбирать придется кого-то из двоих... Я или... Второй была Анюта, Нюрис, Анна Павловна Панина, секретарша директора. И его любовница. Сидит, закрыла трубку телефона ладошкой и, выразительно округлив губы, глазами показывает мне на трубку - ну, не зануды все эти авторы, авторь°, как мы их называем между собой, и чего пристал?.. Конечно же, директор отстоит свою Анюту, она у него Анной на шее виснет... Вот и выходит, что отодвинут меня... Нас с Наташкой... Если сейчас идет голосование, то кто поднимет руки за меня?.. Горобец?.. Возможно ли такое, чтобы Горобец пошел против директора?.. Да никогда в жизни!.. А мне он, наверное, забыть не может, как мы с Аликом Синецким разыграли его. Идея, конечно, была Алика, но реализовал ее я. Это я позвонил Горобцу из соседней редакции и сказал, что беспокоят его с Центрального телевидения, скоро в эфир пойдет передача, в которой будет рассказано о книгах, выпускаемых нашим издательством, что книги эти должен представить специалист, старший научный редактор Горобец Виктор Федорович, которого рекомендовал нам, Центральному телевидению, директор издательства товарищ Королев. Для того, чтобы операторам телевидения было легче установить свет, не найдется ли у уважаемого Виктора Федоровича нескольких фотографий?.. Найдется?.. Вот и хорошо, вот и прекрасно. Нам нужен фас Виктора Федоровича, профиль Виктора Федоровича и... вид сзади. Да, такова специфика телевидения. Ракурс камеры может быть различным. Да, вид сзади обязательно. Если у вас нет таких фото, это не беда, зайдите в любое фотоателье, объясните, вам сделают, они прекрасно все знают, обычный формат, шесть на девять, скажете для телевидения, это недорого, копейки, вас не затруднит?.. Горобец поверил, потому что, действительно, по Центральному телевидению как-то поминали о нашей продукции и шел разговор, чтобы сделать такую рекламу постоянной. Горобец поверил, потому что сам Королев рекомендовал его Центральному телевидению как специалиста. Горобец поверил... и отправился в фотоателье. Когда он вернулся, мы все ему рассказали и долго уговаривали его поведать нам, как он объяснялся в фотоателье, как фотографировался, сидя спиной к фотоаппарату, но Горобец молчал, кисло посмеивался и поглаживал свою обширную круглую лысину на затылке, которую он пытался прикрыть остатками окружающих ее волос. История широко разнеслась по издательству, в основном усилиями Левки Фалина, и долго еще в спину Горобцу раздавался с трудом сдерживаемый смешок. Этот смешок он мне никогда не забудет... Гладилин?.. Я с досадой припомнил, что в спорах Синецкого с Гладилиным я всегда был против Гладилина, особенно недавно, когда ни с того, ни с сего развернулась жаркая дискуссия о культе личности Сталина, мы победили, как нам казалось, Гладилина, но нет, в итоге, вот сейчас, я проиграл. Вот получил бы ордер, тогда и спорил бы про разные личности. Свободно. Без оглядки... Инка Зверева?.. Зря с ней не... О, господи, до чего же я докатился?! Неужели готов дружить с Горобцом, лизать зад Гладилину, переспать со Зверевой?..

Анюта словно прочитала мои мысли. Усмехнулась криво:

- Как сладкого хочется, - зажмурилась она.

И потянулась. Руки за голову. Смачно, с хрустом косточек.

Грудь высоко поднялась. Конечно, отстоит ее директор.

На столе звякнул внутренний телефон. Анюта сняла трубку.

- Слушаю, Степан Тимофеевич, - послушно-ласково пропела она. - Хорошо...

- Тебя... Зовут, - кивнула она головой на дверь кабинета.

- Ни пуха...

- К черту.

Я вошел в кабинет. Никто не смотрел на меня. Сел на свое место.

- И последнее заявление от Паниной Анны Павловны, - ровным голосом зачитала Зверева. - Незамужняя. От родителей ушла, снимает комнату.

На какие шиши, подумал я, на директорские?

- А что у родителей? - спросил кто-то.

- Комната в коммунальной квартире, - ответила Зверева. - Еще две семьи. Жалко девку. Пропадает. Предлагаю оставить ее в списке.

- Кого же тогда исключим? - озабоченно спросил Горобец и покосился на Гладилина. - Всем надо, все нуждаются, но решать-то вопрос все равно придется. И не кому-нибудь. Нам.

Опять нависло молчание. Заседание шло уже больше часа. В кабинете стало душно, жарко. Или мне так только казалось?

- Валерий, а как самочувствие твоей супруги? - спросил меня Гладилин.

Вот оно, растерянно подумал я.

Но ответил:

- Она сейчас в санатории, в Крыму. Поправляется.

- Живет она с матерью? - участливо осведомился Гладилин.

- Да, у них двухкомнатная квартира, - ответила за меня Зверева. Мать, брат и она.

- Когда она возвращается из санатория? - опять спросил меня Гладилин. - Это известно?

- Смотря как пойдет процесс выздоровления, - пожал плечами я. - Месяца через полтора, два...

- А если мы попросим вас подождать немного? - склонился в мою сторону Горобец. - Ведь пока ее все равно нет, она в санатории, дышит крымским горным воздухом, сейчас там весна, все в цвету, а когда вернется, то мы наверняка сумеем положительно решить вопрос с вашей квартирой в Моссовете. Не так ли, Степан Тимофеевич?

Королев многозначительно кивнул седой гривой:

- Двух месяцев за глаза хватит. Это мне твердо обещали.

Сам председатель райисполкома.

- Есть еще один момент, Валерий Сергеевич, - мягко сказал Горобец. Мы, то есть администрация, общественность, помогали тебе оформить твой брак, добились, чтобы пошли нам навстречу, сделали для вас исключение так помогите и вы нам, пожалуйста. Всем миром просим.

- У него же жена после тяжелой операции, - сказал хмуро Фурман.

Хороший мужик этот Фурман - я, наконец, смог оторвать глаза от своих сжатых в кулаки рук.

- Мы все понимаем, - возразил Горобец. - Но за это время ситуация изменилась. Если до операции у нее была открытая форма туберкулеза, что являлось бесспорным основанием для срочного предоставления им отдельной жилой площади, то теперь, после операции, открытой формы у нее нет. Ты же сам мне об этом говорил, Валерий Сергеевич, не так ли?