Виталий Владимиров - Свое время

- Присаживайтесь, товарищи, не будем время тянуть, давайте пооперативнее, - пригласил широким жестом Горобец еще двоих зашедших. - Так... Кворум имеется, можно начинать. Вы позволите, Степан Тимофеевич?

Горобец развернулся в кресле всем телом и склонился в сторону директора.

Тот удивленно вскинул мохнатые брови:

- Ты, Виктор Федорович, председатель, тебе и командовать. Я же здесь, как и остальные товарищи, рядовой член профсоюза.

- Понятно, Степан Тимофеевич, - согласно кивнул головой Горобец и развернулся к нам. - Товарищи, на повестке дня один вопрос. Исполнительный комитет депутатов трудящихся Дзержинского района обратился к нам с просьбой пересмотреть решение о предоставлении пяти однокомнатных квартир сотрудникам нашего издательства в доме, что вводится в эксплуатацию в районе проспекта Мира. Дело в том, что Моссовет забирает себе одну из таких квартир, но временно, в долг что ли. Это означает, что сейчас мы получили возможность заселить четыре квартиры, а пятая будет предоставлена в следующем квартале, максимум через полгода. Наша с вами задача - решить, кому придется подождать. Возражений по повестке дня нет?

- Нет, - сказал кто-то за всех.

- Вот и хорошо. Голосовать, я думаю, не будем. Повестка дня утверждается. Товарищ Зверева, вам слово. Товарищ Зверева, председатель жилкомиссии, доложит вам состояние дел.

Инна раскрыла пухлую папку, лежащую перед ней, аккуратно переложила несколько скоросшивателей. В каждом из них разные документы, заявления, справки, ходатайства... Судьбы. Где-то там и мои дела.

- В жилкомиссию поступило шесть заявлений на однокомнатную квартиру, - ровным, бесстрастным голосом доложила Зверева.

- Одно из них не рассматривалось, податель уволился в связи с переходом на другую работу. Остальные пять следующие. В порядке поступления заявления подали: Королев Степан Тимофеевич, Горский Давид Борисович, Голикова Вера Ивановна, Истомин Валерий Сергеевич, Панина Анна Павловна.

"Их было пятеро", - вспомнил я название французского фильма. Кто из них неудачник? Неужели я? Неужели мы с Наташкой?

- Как, товарищи, будем решать? - спросил Горобец в пространство.

Наступила пауза. А, действительно, как решать? Кого из товарищей оставить? Кого выкинуть? И почему именно того, а не другого? Конечно, раз Моссовет обещал, то все равно дадут, но только когда и где? И кто будет потом ходить, хлопотать, напоминать за тебя одного? Не позавидуешь неудачнику.

- Есть предложение рассмотреть каждое заявление отдельно, - поднял руку Семен Васильевич Гладилин. - При этом обязательно учесть, как характеризуется товарищ по работе, какие общественные нагрузки несет, как у него обстоят дела по линии отдела кадров, пользуется ли он уважением в коллективе, и так далее.

- Так и сделаем, - улыбнулся Горобец. - Итак, по списку у нас первый Степан Тимофеевич. К сожалению, придется попросить вас выйти, мы обсуждать вас в вашем присутствии не можем.

Директор поднялся с кресла, прошел в полном молчании по своему кабинету, на ходу кивнул Гладилину:

- Я у главного редактора.

- Кто желает высказаться? - спросил Горобец, когда директор скрылся за дверями.

Опять наступила пауза. Попробуй, скажи что-то не так доложат. В лучшем виде. В более лучшем, чем говорил.

- А как у него с жилищными условиями? - тихо спросил кто-то.

- Двухкомнатная квартира, - ответила Зверева. - Прописаны он, жена, дочь, зять. Однокомнатную Степан Тимофеевич просит для себя. Дочь и зять остаются в двухкомнатной. Они ждут пополнения семейства. Справка о беременности дочери имеется.

Опять наступила пауза.

Дать бы им две однокомнатных, подумал я, а двухкомнатную - Моссовету. Хотя нет, не получится. Для такого варианта потребуется еще одна однокомнатная, а взять ее негде.

- Разрешите опять мне, - кашлянул Гладилин. - Мне кажется, нецелесообразно характеризовать Степана Тимофеевича как работника - это определяют вышестоящие органы. Хотелось бы отметить следующее. Фактически, мы сейчас единственное из отраслевых издательств Москвы, которое участвует своей долей в строительстве и улучшает жилищные условия своим сотрудникам. Благодаря кому? В первую очередь, благодаря Степану Тимофеевичу. Он принял на себя эту ответственность, пробивал эту возможность. Так что же, мы ему откажем в его просьбе? Думается, что это было бы неверно...

Я посмотрел на картину кисти Королева. Лужок. Два желтых стога. Будет живописать теперь в своей отдельной однокомнатной квартире.

- Предложение одно. Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы оставить Степана Тимофеевича в списке, прошу поднять руки, - Горобец уже тянул свою ладошку вверх. - Так... Кто против?.. Нет... Воздержался?.. Нет. Принять единогласно. Попрошу позвать Степана Тимофеевича.

- Следующий у нас Горский Давид Борисович. - Горобец дождался, когда сядет вернувшийся директор. - Что у него? Как с жильем?

- У Горского тоже дети, - развернула очередной скоросшиватель Зверева. - Двое. Да еще отец. Занимают две комнаты в трехкомнатной квартире. В третьей одинокий сосед. Горский просит выделить однокомнатную квартиру отцу, чтобы потом произвести обмен с соседом и занять трехкомнатную квартиру полностью.

- Что же в результате получается? - спросил Фурман, отвечающий в месткоме за производственную работу. - Улучшаем жилищные условия не Горскому, ему достаточно и комнаты, а его соседу? Нелогично.

Фурман против Горского. Это понятно. Фурман работает в издательстве тысячу лет, может быть, один из самых старых кадров, производственный сектор в месткоме на себе тащит, ему на пенсию скоро, а перед этим подработать бы, но назначили на освободившуюся год назад должность начальника отдела не его, а неизвестно откуда взявшегося Горского.

- Горский - достойный человек, - осторожно начал было Горобец.

- А кто с этим спорит? - перебил его сразу раскрасневшийся Фурман.

- И правильно, - веско сказал директор. - Спорить не надо. Я прошу членов местного комитета учесть только одно, но очень важное обстоятельство. У Горского очень хорошие связи в райисполкоме. В основном благодаря ему нам разрешили иметь долевое участие в строительстве нового дома. Иначе нам не видать бы этих квартир, как своих ушей.

Ох, уж эти связи!.. А без них ты кто?.. Нуль без палочки... Тем более с туберкулезной палочкой.

- Есть предложение оставить Горского в списке, - радостно улыбнулся Горобец. - Ставлю на голосование... За - семь... Против?.. Один... Фурман... Воздержались?.. Трое... Предложение утверждается большинством голосов. Так и запишем. Кто на очереди?

- Голикова Вера Ивановна. Уборщица. Мать-одиночка. Дочь - на учете в психо-неврологическом диспансере. Родитель, судя по всему, был алкоголик.