Андрей Бельтюков - Обратный отсчет

Направо от входа за тяжелым письменным столом сидел румяный адъютант, серебра на мундире которого хватило бы для столового набора на двенадцать персон.

Батур сказала: — Леа Батур, корреспондент «Мишени». Мне назначено.

Адъютант с удовольствием посмотрел на нее, приподнялся и сказал: Минуту.

Он поднял телефонную трубку и тихо произнес:

— Господин адмирал, пресса…

Недоговорил, секунду молчал, потом тихо выдохнул: «Слушаю», встал и распахнул дверь:

— Господин адмирал ждет вас.

Молодость адмирала поразила ее. Похоже, ему не было сорока. Черноволосый, плотного сложения человек, одетый в белоснежный китель. Волосы гладко зачесаны назад. Лицо бесстрастно, но глаза, а в особенности линия рта, выдавали природную жестокость.

Леа приближалась. Адмирал стоя поздоровался и предложил садиться.

— Кофе?

— Да.

Адъютант тут же, словно только и ждал, внес поднос с двумя дымящимися чашками.

— Прошу вас.

Дверь закрылась. Адмирал молча разглядывал сидящую перед ним женщину. «Сейчас она игриво скажет, — подумал он, — что пришла брать интервью, и попутно станет демонстрировать свои прелести». На миг ему захотелось предложить взять что-то другое и посмотреть, как исказится это хорошенькое лицо.

— Мы договаривались, что я проинтервьюирую вас, — произнесла Леа, прихлебнув кофе из маленькой изящной чашечки.

Адмирал усмехнулся:

— Так приступайте. У вас двадцать минут.

— Я не собираюсь этого делать.

Возникла пауза.

— Да? И чем же вы хотите заняться?

— Мы поговорим.

Адмирал провел ладонью по лбу. Он постарался унять нараставшее раздражение, лицо его оставалось непроницаемым.

— С чего вы взяли, что у меня есть желание просто разговаривать с вами?

Поставив чашку, Леа раскрыла сумочку, извлекла из золотого портсигара тонкую длинную сигарету и закурила. Адмирал не предложил ей огня.

— Полагаю, вы не откажетесь. Потому что тема будет самой интересной из всех возможных. Речь пойдет о вас.

Решающая минута. Если сейчас он вызовет своего порученца и велит ее выставить, все рухнет.

Адмирал продолжал сидеть молча.

— Наш разговор необходим, — твердо сказала Леа. — Разумеется, он не для печати.

— Скажите, вы действительно сотрудник журнала?

— Да. Но сейчас это частный визит.

Адмирал откинулся на спинку кресла. Он рассматривал Батур, словно котенка, нагадившего в ботинок.

— Постараюсь излагать сжато. Если факты вас не заинтересуют, я уйду. И прошу терпения — двадцать минут мне наверняка хватит.

Рука адмирала потянулась к кнопке звонка.

— Мы на самом краю, — быстро сказала Леа. — Кризис для большинства явился неожиданностью. Правда, его предсказывали еще пару лет назад. Но теперь мало кто помнит об этом. Многие ни о чем не желают помнить, не желают думать. Но кто-то все-таки должен!

— Нельзя ли ближе к делу, — перебил адмирал. — Без предисловий.

— Ближе некуда. Так вот: в стране существует некоторое… некоторое объединение людей, интеллектуалов, способных позаботиться о будущем страны. Это влиятельные люди. Но пока их не много и возможности их ограничены.

— Вы обратились не по адресу, — сказал адмирал, — я не интересуюсь политикой.

— Не говорите ерунду! Главнокомандующий военноморскими силами страны не может стоять вне политики. И ваше положение позволяет значительно влиять на события. Я предлагаю войти в тот круг, о котором упомянула.

— Это и есть факты, которые вы хотели мне сообщить? — бесстрастно спросил генерал.

Леа плавно закинула ногу на ногу.

— Да, но не все. Вам приходилось наблюдать дэволюров? — неожиданно спросила она.

Кадык адмирала совершил движение вверх-вниз.

— Приходилось, — спокойно ответил он, — приходилось, естественно.

— А дэволюров, подвергшихся сигнизации?

— Тоже. И не раз. Вас интересует впечатление?

Леа кивнула: — Уроды. Вот и все, больше я не могу ничего сказать.

Адмирал вдруг снова потянулся к кнопке, и Леа поняла, что момент настал.

— Возможно, вам тяжело будет узнать, но главнокомандующий ВМС — тоже урод. По вашему определению.

Рука адмирала замерла.

Батур ткнула сигарету в пепельницу и вновь расстегнула сумочку, лежавшую у нее на коленях.

Глаза адмирала сузились, лицо потемнело.

— Вы сошли с ума, — процедил он, — вы даже не представляете, что делаете. Я не знаю, кто вас подослал, но я обязательно это узнаю. И вам не поможет ни ваша «Мишень», ни сборище анонимных умников, если только они существуют.

Адмирал подался вперед и взглядом впился в Леа. От его невозмутимости ничего не осталось.

Однако на Батур это не произвело впечатления.

Главнокомандующий ошибся. С тем типом женщин, к которому принадлежала его посетительница, было невозможно чего-нибудь добиться угрозами. Кроме того, как репортер Леа умела осадить любого — иначе она не могла бы профессионально работать.

— У вас пахнет изо рта, вы знаете? — равнодушно заметила Леа.

Адмирал отпрянул.

— Вот, почитайте, — сказала Батур и бросила перед ним на стол конверт, который вытащила из сумочки. — Здесь неопровержимо доказывается, что Рондон Льюис и Тамара Грай были одними из первых дэволюров. Конечно, тогда об этом ничего не знали. Они вступили в брак, в результате родился мальчик, ставший волею судьбы адмиралом Льюисом. И дэволюром во втором поколении.

Адмирал покосился на конверт:

— Это бред. Всем известно, что процесс дэволюции начался лет двадцать назад. А мне сорок два года. И родители никак не могли… — Он замолчал.

— Нет, это не бред, — возразила Батур, слегка покачивая ногой, процесс достоверно был обнаружен около двадцати лет назад. Начался он значительно раньше. Тому тоже есть доказательства. Загляните в конверт.

Он читал около получаса. Когда адмирал снова поднял глаза, перед Батур сидел совсем другой человек.

— Что вы хотите? — негромко спросил он. — Я все равно не стану участвовать ни в какой подпольной организации.

— Я и не предлагаю вам роль карбонария, — Леа улыбнулась. — Вы опять торопитесь с выводами. Я успела сообщить лишь половину. Самое интересное впереди. Документального подтверждения вы не увидите, хотя оно безусловно существует. Пока вам придется поверить мне на слово.

Адмирал Льюис молчал.

— Много лет назад, в 1874 году, — теплым проникновенным голосом произнесла Леа, — в семье одного британского подданного родился мальчик. Это был не обычный ребенок, ему выпала удивительная участь. В тридцать четыре года он уже был министром торговли страны. В тридцать шесть министром внутренних дел, а еще через год получил пост морского министра. Вы уже догадались, о ком речь?

— Гадание — не моя профессия, — мрачно ответил Льюис.