Наталья Дмитриева - Зов

Тревожно зажужжал зуммер.

— Сбой системы жизнеобеспечения, — прошипело в наушниках. — Внимание, проверка. Оператор, пожалуйста, пройдите в тон-камеру.

Мысли Аглаи взметнулись испуганными мальками. Она отсоединила крепления и, отталкиваясь от стен, поплыла по залитому синевой переходу. Шлюз беззвучно пополз вверх, обнажая темное холодное нутро тон-камеры. В темноте с трудом угадывались очертания кресла и лежащего в нем человека. Датчики не горели, силовой экран был почти черный. Протянув руку, Аглая нащупала рычаг аварийного освещения и дернула его вверх. Узкая красная полоса прорезалась над экраном и осветила безвольно распростертое тело. На неподвижном лице черные росчерки отмечали место глаз, еще два тянулись от ноздрей к подбородку.

— Сол, — позвала Аглая, подплывая к креслу.

«Он не надел скафандр. Он не услышит».

Разомкнув зажимы, она поспешно стащила с головы шлем.

— Сол! — настойчиво повторила она, нащупывая датчики затянутой в толстую перчатку, неуклюжей рукой.

Ее голос сорвал туго натянутую тишину.

Подсвеченные красным пузыри резонаторов надулись и опали, словно налитые кровью сердца. Силовой экран распустил по стенам гроздья колючих разрядов, воздух перед ним уплотнился и пошел зеркальными разводами.

— Сол! — крикнула Аглая, пытаясь стащить его с кресла.

Между блестящих клякс, словно нарыв, проклюнулось нечто белесо-розовое и стало быстро разрастаться. Заслонив собой весь экран, оно сделалось багрово-черным, вздулось и лопнуло, извергнув фонтан стеклянистой пыли. Блестящее облако рассеялось по камере, подплыло к креслу и окутало Сола инистым покровом. За мгновение до этого Аглая, оттолкнувшись, что было сил устремилась к шлюзу.

Все кружилось у нее перед глазами. Пространство загустело и налилось невыносимой тяжестью. Аглае чудилось, что она ползет по голому черному дну океана под километровой толщей воды. Она почти достигла шлюза, когда искристое облако настигло ее и поглотило.

Очнувшись, Аглая не почувствовала своего тела. Ее глаза были открыты — или ей так казалось — но она ничего не видела. Вокруг была кромешная тьма, мертвенный холод и пустота.

Она хотела крикнуть, но не могла сделать и вдоха. Горло перемкнуло, на груди лежала свинцовая плита. Она ничего не слышала, даже стука собственного сердца. От дикого животного страха ее повело, и Аглае стало казаться, что если она сейчас, сию же минуту не сделает что-нибудь, то непременно сойдет с ума.

— Эй… — Откуда взялся этот звук? Возник ниоткуда или она выдавила его через сведенное судорогой горло? — Кто-нибудь…

— Аглая?

Чуть слышный шепот всколыхнул темноту.

— Сол! — От облегчения у нее вновь закружилась голова. — Я не могу пошевелиться!

Он молчал.

— Сол? — испуганно спросила Аглая. — Ты не ранен?

— Нет.

— Я не могу понять, что случилось. Система отказала, экран взорвался… Что произошло? Авария?

— Тише… — Его голос, как теплое облачко, коснулся ее лица и осел на нем росой. — Все в порядке. Все хорошо.

— Сол, я не понимаю… — Аглае хотелось плакать.

— Не надо. — Он как будто был в ее мыслях. — Все хорошо.

Но Аглая замотала головой, повторяя:

— Нет, нет… нет… не хорошо…

— Пожалуйста, — произнес он умоляюще, — не надо бояться.

— Почему так темно? — в тоске спросила она. — Почему так тихо?

— Аглая, послушай…

— Датчики отказали. Я ничего не чувствую.

— Это пройдет…

— Где все, где капитан? Ребята? Они живы? Что с кораблем?

— Корабля нет. Команды тоже — они все остались там.

— Где? — изо всех сил выкрикнула она. — Где мы?

— Тише, — на мгновение голос Сола заледенел. — Не надо шуметь. Пожалуйста…

Догадка ледяной спицей пронзила ее мозг.

— Не было никакой сверхновой. Ты… ты все подстроил… они изменили курс… Что ты наделал?

— То, что и должен был. Ведь мы шли на зов. Не моя вина, что другие не поняли…

— Чего, чего не поняли?

— Что нас звало. Аглая, это не люди… и не иные существа. Это Вселенная. Она ждет всех, зовет каждого — надо лишь услышать. Она сама откроет дверь — надо лишь войти.

— Но я… — голос Аглаи слабел. — Почему я? Я ведь ничего не слышала…

— Прости, — виноватый шепот просыпался, точно сухой песок. — Я тоже боялся. Я не смог сделать этого один. Но теперь не страшно, поверь, я знаю, все будет хорошо…

Аглая застонала. Ее мысли путались. Страх, горечь, отчаяние, надежда — все смешалось в липкий неподъемный ком, который грозил ее задушить. Она заплакала без слез.

— Нет, невозможно… Неужели нельзя все вернуть?

— Аглая, Аглая, если бы ты не желала этого, ты бы осталась на Земле.

— Но я боюсь, я не сумею…

— Не бойся… — Теплый крошечный светлячок коснулся того, что недавно было ее рукой. — Просто слушай.