Жюль Мэнн - Сокровища града Китежа

Иван Федорович глянул на нас, на воду, на солнце, перекрестился — и одел скафандр. Спустили лесенку. В торжественной тишине Иван Федорович погрузился в воду. Над макушкой скафандра булькнула вода и опять воцарилась тишина.

— Я… я… Да посторонитесь же вы, черт побери! Я должен видеть!

Покрасневший от возбуждения Дэвид Бартельс пробрался к борту и склонился над водой, упорно глядя на то место, где исчез Иван Федорович.

Контрольный канат в руках рабочего разматывался быстро и бесшумно.

Вот он замедлил свой бег, остановился, натянулся, ослаб, снова натянулся. Тишина на озере нарушалась только нашим тревожным дыханием. И я, и учитель, да и все в лодках вытягивали шеи, чтобы увидеть эту трепещущую, живую веревку, последнюю ощутимую связь с исчезнувшим Иваном Федоровичем.

Лодка накренилась. Дэвид Бартельс, перегнувшись за борт, сверлил глазами спокойную гладь воды, словно мог что-то увидеть в ней.

— Ах, да что же он там копается! — истерически выкрикнул Оноре Туапрео и в нетерпении рванулся вперед. Лодка качнулась.

— А-ах!

Бац!..

Брр! Шлеп!

Брызги. Крик. Переполох. Полная растерянность всех. Только я — с гордостью отмечаю это, — только я, как старый морской волк, не растерялся и, вскочив на скамейку, закричал:

— Человек за бортом! Человек за бортом!

Ах, Клэр, почему вы не видели меня в эту минуту?

— Человек за бортом! — надрывался я. Пока я кричал, господин Бартельс — а это он вывалился из лодки — замолк и, погружаясь в воду, пускал пузыри, потрясая в воздухе судорожно сжимающимися руками.

— Да не ори ты, черт!

Кто-то довольно энергично толкнул меня, и я полетел в лодку. Падая, я услышал всплеск бросившегося в воду тела и, не теряя присутствия духа, пуще прежнего закричал:

— Два человека за бортом! Два человека…

Молнией прорезало мою память, я вспомнил международный сигнал и во всю силу легких заорал:

— S.О.S.! S.О.S.!

— Дитя, дитя, успокойтесь! Его вытаскивают! Его вытащили!

Я не унимался.

— S.O.S.! S.О.S.!

Мне показалось, что учитель дал мне крепкого подзатыльника. Не знаю, так ли это, но во всяком случае я внезапно уткнулся в его колени и вынужден был замолчать.

Лодка качалась. Встревоженные голоса гудели над моей головой, но я еще с трудом соображал, где я и что со мной. Наконец, я отдышался и пришел в себя от пережитых волнений.

Посреди лодки лежал в лужах воды господин Бартельс. Он был без сознания. Нужны были быстрые и решительные действия. Гениальный ученый Оноре Туапрео оказался, как всегда, самым находчивым человеком. Он отдал распоряжения и Бартельса перенесли во вторую лодку. Взмахнули весла и лодка стремительно помчалась к берегу.

— Ко-о-ньяком! Коньяком не забудьте растереть и две капли в рот! — кричал вдогонку уезжающим Оноре Туапрео и от удовольствия потирал руки. Я недоумевал. Как только лодка с несчастным Бартельсом скрылась с глаз, учитель подошел к дежурившему у сигнальной веревки.

— Ну, что?

— Да ничего. Никакого сигналу не дает, работает, видно.

— Дурак! Как может быть «видно», когда это под водой, — видно не может быть! Отойди.

Учитель весь преобразился. Плечи расправились и глаза молодо заблистали Он взял в руки сигнальную веревку и скомандовал:

— Все на корму!

Гребцы и рабочие сбились на корме. Я попытался приблизиться к учителю, но он повторил:

— Все на корму!

Мне оставалось подчиниться. Склонившись над водой, учитель энергично дергал сигнальную веревку. Через минуту показался над водой скафандр, а затем и весь Иван Федорович. Он откинул свою чудовищную медную голову.

— Какого черта!..

— Молчать! — перебил его учитель и зашептал. Иван Федорович засуетился, загремели железные ящики.

— Повернуться всем кругом! — твердо скомандовал Оноре Туапрео и мы повернулись. Что-то шлепнулось в воду, опять загрохотали железные ящики Ивана Федоровича и прозвучала новая команда:

— Сесть по местам!

— Ну, Иван Федорович, вы можете отдохнуть, а затем опять спускайтесь на поиски.

Учитель, молодо улыбаясь, подошел ко мне и сел рядом.

— Ну, дитя мое, сокровища наши, изыскания начинаются! — при этом он многозначительно подмигнул мне правым глазом.

Иван Федорович отдохнул и снова, облачившись в свой костюм, погрузился в воду.

— Да-с, дитя мое, мне кажется, что мои выкладки непогрешимы! Если принять во внимание, что в течение суток зеркальная поверхность, опущенная на глубину 12 метров, покрывается слоем ила в 2,0133 миллиметра, то в течение недели она покроется в пять раз, запомните, в пять, а не в семь больше, понятно?

— Да, да, дорогой учитель, понятно, — все понятно и проверено!..

Через два часа наша лодка причалила к берегу.

Пришедший в себя после смертельного испуга и неожиданного купанья Дэвид Бартельс лежал в палатке и укутанный во все имевшиеся одеяла, — дрожал мелкой дрожью. Я и профессор, с предосторожностями, сами внесли поднятые со дна озера предметы. Это было нечто странное и непонятное. Какой-то вязкий и липкий ком не то глины, не то ила. Из него торчал обломок дерева. Небольшой острый обломок дерева.

— Господин Бартельс, в состоянии ли вы выслушать то, что я вам сообщу?

— Ах, сссообббщщуу? Ну что вы там сссооббщщщите?

Бартельс, очевидно, был раздражен и вообще еще не совсем пришел в себя.

— Н-ну, говорите, что еще?

Учитель встряхнул своей гривой, сжал мне руку и не спеша начал.

— После трехчасовых тщательных поисков на дне озера, Ивану Федоровичу не удалось обнаружить ничего примечательного…

— Ну да, ну да, — я так и знал! Это гнусная авантюра — и ваши бездарные изыскания причиной этому!

Я ободряюще сжал руку учителя и голосом, полным достоинства, он продолжал:

— По-видимому, все дно озера покрыто равномерным слоем ила и естественно, что при беглом, а пожалуй и тщательном осмотре— ничего обнаружить невозможно. Ил, как ил, как во всех озерах.

— Ну да, ну да! — корчился Бартельс. — Как во всех! А деньги мои…

— Не спешите, господин Бартельс! Я полагаю, что вы можете отказаться от участия в концессии…

— Да, да, конечно! Я тоже так полагаю! Но, уважаемый ученый, кто вернет мне затраченные средства, кто, уж не вы ли?

— Да, так, — мы!

— То есть, как это — вы?

— Мы! Мы будем продолжать работы и, я уверен, в кратчайший срок сможем возместить все понесенные вами расходы.

Глаза господина Бартельса налились кровью; от охватившего его гнева он даже не мог ничего сказать и этим воспользовался дорогой учитель.

— Мы будем продолжать работы. Водолазу не удалось обнаружить ничего, кроме вот этого странного кома, я бы сказал, глыбы.

С этими словами Оноре указал Бартельсу на предмет, извлеченный из озера. Господин Бартельс приподнялся на локтях и уставился на него.