Илья Твиров - Точка невозвращения

Кондратьев сейчас мог лишь наблюдать и готовиться к смерти. Сквозь кроваво-красную пелену, застилавшую ему глаза, он видел, как призрачный силуэт, едва заметный, подобрался к своему не столь удачливому товарищу, присел рядом с ним, совершил какие-то таинственные манипуляции над его телом, потом медленно встал, и так же медленно и плавно подошел к лежащему на боку Михаилу. Пришелец некоторое время неподвижно стоял, изучая обессиленного человека. Вряд ли получится обмануть его, и прикинутся мертвым. Да Кондратьев и не пытался этого сделать. Все что ему хотелось — это просто закрыть глаза и ничего, никого не видеть, включая этого призрака. И как он не подумал, что враг может быть не в единственном числе? Как он так легко попался? Небось, этот наблюдал за своим товарищем и наверняка не сомневался, что тот одержит верх, а, вот же, не удалось, не сдюжил призрак, даже несмотря на свой высокотехнологичный плащ.

Михаил из последних сил улыбнулся, причем попытался сделать это как можно злорадней.

— Ты проиграл, — вдруг глухо произнесло прозрачное нечто, приблизившись к Кондратьеву максимально близко.

— Но и ты не победил, — прошептал в ответ Михаил в невидимое лицо.

В следующее мгновение душераздирающий многоголосый вопль разорвал пространство лабораторий подземного научного комплекса. Что же произошло, Кондратьев не успел понять. Обессиленный вконец он потерял сознание.

Сознанье возвращалось с какой-то ленцой, с неохотой. Но возвращалось, и это было самым главным. Его еще прилично мутило, в глазах двоилось, руки и ноги порой не слушались, но Михаил все же пытался встать. Перво-наперво, он осознал, что все еще жив и лежит на лабораторном столе, а вокруг него происходит какая-то суета. Повернув голову вправо, он заметил, что на таком же лабораторном столе покоится тело, затянутое во что-то серое. Он напряг зрение, попытался сфокусироваться, чтобы получше рассмотреть лежащего рядом человека, но как ни старался, не смог этого сделать. Чертыхнувшись, Кондратьев закрыл глаза и попытался сосредоточиться на внутреннем восприятии себя. Стоило как можно скорее провести диагностику организма, чтобы понять степень износа тела. А потом стоило максимально быстро разобраться в том, что же вокруг творится, и как он вообще все еще жив.

Самоконтролю и самодиагностике его обучали долгие годы лучшие специалисты в этом направлении. Его вообще учили лучшие, возможно, поэтому он до сих пор жив? Нет не поэтому. Невидимка собирался его прикончить и с удовольствием бы это сделал, но ему… не дали?

Вот это сюрприз. Михаил, казалось, отучился чему-либо удивляться, и вот тебе на. Хотя произошедшее возможно интерпретировать и иначе: что если его просто пощадили и хотят использовать для чего-то еще. Тогда для чего? Что вообще нужно этим невидимым тварям, и кто за ними стоит?

Опять вопросы без ответов. Одно было ясно точно: пока он жив, Михаил попытается сделать все, чтобы напакостить врагу как можно больше.

Однако пакостить никому не пришлось. Сквозь пелену то и дело уплывавшего в никуда сознания проступило знакомое брюзжание профессора Лившица. Ученый в присущей ему манере доказывал кому-то одни ему ведомые истины и, казалось, был чрезвычайно раздосадован непрошибаемой тупостью своего слушателя. Слегка напрягшись, Кондратьев уловил еле заметное бормотание еще одного человека. Где-то он уже слышал этот голос. Григорий? Точно, Григорий Мезенцев, его случайный напарник, с которым они ухлопали весь отряд ликвидаторов. Молодец, парень, выжил в этот кровавой мясорубке, хотя с его-то талантами грех не выжить.

В сплетение голосов ворвался еще один, мелодичный, высокий. Женский? Точно, Марина. Марина Иванцова. С ней была связана основанная часть их с Мезенцовым совместного задания. Что же получается? Его никто не захватывал? Невидимок больше нет? Они ушли или кто-то помог с ними справиться?

Кондратьев вновь попытался открыть глаза. На сей раз попытка оказалась более удачной. Зрением, еще не восстановившимся до конца, все же можно было пользоваться. Михаил вновь повернул голову вправо, повторно попытался рассмотреть человека, лежащего на соседнем столе. Чуть выше среднего роста, бледное лицо. Труп? Похоже. Стрижка короткая, видимые повреждения лица отсутствуют, одет в странный сероватого цвета костюм, сидящий на нем, словно… вторая кожа. Поверхность серой кожи казалась гладкой, словно выполненной из латекса, и так же не имела видимых повреждений. Странно? Еще бы. На ногах незнакомец тоже носил не совсем обычные ботинки, больше напоминавшие резиновые сапоги с высоким берцем. Михаил как не пытался так и не смог уловить четкую границу, где заканчивалась обувь и начиналась собственно кожа. Короче говоря, незнакомец был одет в такой своеобразный ОЗК, плотно обтягивающий его достаточно развитую фигуру. Под поверхностью костюма бугрились хорошо развитые мышцы груди, рук и ног. Парень, наверное, был хорошим борцом, во всяком случае, такая фигура, какая была у него, имела низкий центр тяжести, что для борца являлось неоспоримым плюсом.

Итак, это и есть наш невидимый убийца? Михаил развернул голову в другую сторону, и немного поодаль слева увидел еще одну человеческую фигуру, затянутую в серый костюм. Ну, видимо, да, это те самые парни, которые его прикончили. Во всяком случае, было бы логичней всего предположить, что это именно они, если конечно за то время, пока он пребывал в беспамятстве, не произошло еще что-нибудь экстраординарное.

Михаил оперся руками о стол, попытался приподняться. Зрение враз ухудшилось, перед глазами встала неясная рябь, замутило.

— Черт, — глухо выругался Кондратьев, — неужто сотрясение?

Во время сканирования организма Михаил не обнаружил никаких повреждений головы, хотя и помнил, что его ударили как раз под основание черепа. И хоть удар в итоге получился смазанным и не принес невидимке желаемого успеха, он все же оказался очень сильным и практически вырубил Кондратьева. Что же получается? Отчего тошнота и пелена на глазах? Неужели причиной всему является нещадная растрата внутренней энергии? Сканирование однозначно подтвердило сей факт, но до сих пор Михаил не имел возможности испытать на себе эффект от многократно повторяющихся вхождений в боевой режим. Выходило, что он нещадно себя загнал и при этом едва не убил. Не хорошо. Впредь стоит быть более осмотрительным.

Так или иначе, но Михаилу удалось поднять с импровизированного ложа и даже встать на ноги. Едва он это сделал, как его глазам открылись еще пара лабораторных столов, на каждом их которых также лежало по одному серому телу.

— Ну, ни хрена ж себе, — удивился Михаил, — и этих тут целое подразделение. Что вам тут всем, медом что ли намазано?