Эдмунд Купер - Рассказы

Он еще говорил, а капитан Трейс уже открыл грузовой люк и выдвинул легкую подъемную стрелу. Затем вместе с профессором Фронтенаком они принялись выгружать из трюма части шестиместного моноколеса. Их спутники тут же занялись его сборкой: всего каких-то полчаса, и вездеход в виде двадцатифутового колеса был готов отправиться в путь. Припасы погружены, гиростабилизатор урчит, как довольный котенок.

Профессор Томпсон прикрыл глаза ладонью и посмотрел на пирамиду.

— Может, поедим, — предложил он, — а потом уже отправимся на разведку?

Судя по голосу, мысль о еде не вызывала у него особого энтузиазма.

— Ты действительно хочешь кушать? — поинтересовался доктор Чи.

— Нет, но я подумал…

— Лучше я захвачу с собой пару пачек концентратов, — из открытого люка сказал полковник Кренин. — В крайнем случае пообедаем прямо у пирамиды.

Тем временем капитан Трейс, не отрываясь, следил за большим круглым камнем высотой около пятидесяти сантиметров, лежащим в нескольких метрах от корабля.

— Между прочим, — вмешался он, — вы видели раньше этот камень или нет?

Как оказалось, до этого момента никто камня не замечал.

— Посмотрите, — сказал Трейс. — Смотрите внимательно…

Медленно, очень медленно, камень полз по рыжей марсианской пустыне. Вне себя от изумления, земляне наблюдали, как он надвинулся на маленький островок мха. Потом камень пополз дальше: за ним на песке не осталось ни малейшего следа растения.

Фронтенак подошел к камню и дотронулся до него рукой. Затем постучал по нему. Похоже, он был совершенно ошеломлен.

— Давайте его перевернем, — предложил Трейс.

Так они и сделали. Снизу камень оказался мягким. Он выглядел как нечто среднее между губкой и улиткой. Полежав немного на «спине», псевдокамень начал медленно прятаться в свой твердый панцирь.

— Великолепно, потрясающе, изумительно! — вскричал Фронтенак, от волнения переходя на свой родной французский. — Какое удивительное животное!

— Или растение, — сухо добавил Томпсон.

— Конечно, животное, — настаивал Фронтенак. — По всем законам…

— На Марсе, — прервал его Томпсон, — разработанные на Земле классификации могут оказаться неприменимыми.

Они осторожно положили «камень» в исходное положение.

— А теперь поехали к пирамиде, — решил полковник Кренин. — Земле наверняка не терпится услышать о результатах разведки. Я уже погрузил на моноколесо фото-, кино- и телекамеры. Надеюсь, никто не забыл взять с собой рацию и магнитофон?

— А как же мой экземпляр? — воскликнул Фронтенак. — Мне хотелось бы за ним понаблюдать.

— Ну, тогда тебе поручается одновременно наблюдать и за кораблем, — с улыбкой ответил Кренин. — Кто-то все равно должен остаться.

Французу явно хотелось разорваться пополам.

Последняя проверка — и земляне (за исключением профессора Фронтенака) забрались в моноколесо. Капитан Трейс взялся за штурвал. Уезжая, они видели, как француз, улегшись на песок, пытался разглядеть как же его «камешек» ухитряется передвигаться.

Пустыня почти повсеместно была ровной, как стол, и дорога до пирамиды заняла всего десять минут. По пути земляне заметили небольшие заросли каких-то растений и странную высокую траву, умудрившуюся, словно кнут, ударить по обшивке моноколеса. Еще они встретили несколько «камней», которые профессор Томпсон за неимением лучшего прозвал Друзьями Фронтенака.

По мере того, как они приближались к подножию пирамиды, возбуждение продолжало нарастать, пока не перешло в какое-то неестественное спокойствие. Они буквально захлебывались от изумления. Они чувствовали себя словно в волшебном сне…

Пирамида, словно небывалая игла, пронзала небесный свод. По сравнению с ней египетские пирамиды казались детскими игрушками.

Прежде всего земляне объехали пирамиду вокруг. Они смотрели на нее и не могли оторвать глаз. То, что представило их взорам, не поддавалось описанию. Оно было не только совершенно необъяснимым, но и просто-напросто невозможным. И тем не менее вот она, величайшая загадка, когда-либо встречавшаяся человеку.

Они смотрели на грани пирамиды: ряд за рядом черных, вроде бы базальтовых, плит. И каждая, несмотря на века, тысячелетия песчаных бурь и ураганов, безукоризненно ровная и гладкая. Четыре черных гигантских лестницы, уходящих в небо, встречающихся где-то невообразимо далеко, на полпути к звездам…

Но в центре каждой ступени была блестящая белая панель, изрезанная бесчисленными прожилками красного, зеленого, золотого цветов. Они сверкали, словно зеркала, прекраснее любого земного мрамора. А самая нижняя из этих панелей, как, впрочем, и черные базальтовые глыбы, среди которых она была установлена, наполовину уходила в красный марсианский песок.

Четверо землян вылезли из моноколеса и, горя желанием рассмотреть одну из таких панелей, подошли поближе к основанию пирамиды. И в тот же миг нижняя, не засыпанная песком белая панель бесшумно отодвинулась, открыв тускло освещенный проход. Все так же беззвучно из прохода выдвинулся легкий металлический трап. Выдвинулся и начал медленно опускаться, пока его конец не коснулся песка рядом с ногами полковника Кренина.

— Клянусь всеми святыми, — хрипло воскликнул профессор Томпсон. — Она знает, что мы здесь.

— Фотоэлектрическое устройство, — предположил капитан Трейс, первым пришедший в себя, — а может, сейсмодатчики.

— Вопрос в том, — сказал полковник Кренин, — принимаем мы приглашение или нет.

— Во всяком случае, — улыбнулся доктор Чи, — пригласили нас весьма вежливо.

— Возможно, это ловушка, — заметил Трейс.

— Слишком сложно, — покачал головой Кренин. — Расправиться с нами можно было куда проще…

— Зайди ко мне в спаленку, милая, сказал паук мухе… — улыбаясь, заметил профессор Томпсон.

— Ничего себе спаленка, — фыркнул Трейс.

— А вдруг это разумный паук? — не унимался Томпсон.

— Трудно понять психологию разумных существ, — сухо сказал доктор Чи, — строящих огромные пирамиды для поимки неосторожных космонавтов.

— Двое из нас, — решил полковник Кренин, — примут приглашение, двое останутся снаружи.

— Давайте тянуть жребий, — предложил Трейс.

Вынув из пачки четыре сигареты, он оторвал фильтры у двух из них. Немного потасовав сигареты за спиной, он предложил своим спутникам выбирать.

— Две короткие остаются, — сказал он.

Кренин выбрал сигарету — длинная. Томпсону и Чи достались короткие.

— Мы ограничим разведку одним часом, — сказал полковник. — Радиосвязь только в экстренном случае. Что бы ни случилось, оставайтесь здесь. Ни в коем случае не следуйте за нами.

Он потрогал трап носком ботинка.

— Удачи вам, — пожелал профессор.