Рене Баржавель - В глубь времен

— Это что-то ваш живот!.. Вам не стыдно нести впереди себя этот ужас? Он не только бесполезен, но и опасен.

Гувер нежно ударил по своему брюху:

— Здесь весь мой разум… Когда я худею, я становлюсь печальным и таким же глупым, как и все остальные… Мне очень жаль Хиггинса… Я бы не хотел умереть, как он, не дождавшись продолжения…

Огромный насос, помещенный в Сферу, уже целую неделю откачивал оттуда пыль. Воздух, который он отсылал на поверхность, собирался в пакеты и просеивался. Собранная пыль направлялась в лаборатории в разных концах земного шара. Когда пыль перестала поступать, группа исследователей снова проникла в Сферу.

Прожекторы освещали ставшую прозрачной внутреннюю поверхность Сферы. Их свет разбивался о металлические перегородки и золотыми отсветами заливал абстрактную архитектуру помещений.

После падения перегородок сохранилась только та часть строений, которая была сделана из того же сплава, что и стены сферы. Полы без стен, лестницы без перил, двери, открывающиеся в никуда, ажурные колонны и легкие арки, ничего не поддерживающие, — все это составляло легкий невероятно красивый остов.

В центре сверху донизу Сферу пересекала вертикальная колонна. Именно она, по всей видимости, и являлась буром. У ее подножья, прислонившись к ней, как будто с ней спаянная, возвышалась девятиметровая герметически закрытая конструкция в форме яйца.

— Мы открыли семя, а вот и завязь, — прошептала Леонова.

От двери в Сферу, пересекая все залы, к самому подножью Яйца шла лестница, ступеньки которой, казалось, висели в воздухе. Ступеньки останавливались на уровне в три четверти высоты Яйца. Вероятнее всего, именно здесь находится вход.

По площадкам и лестницам воздушными путями исследователи спустились к Яйцу. И нашли дверь именно там, где и думали ее найти. Она оказалась яйцевидной формы, расширявшейся книзу. Естественно, закрытая, без каких-либо намеков на возможность ее открыть. Но она не была приварена.

Дверь не поддалась никакому давлению. Симон, как мальчишка, достал из кармана перочинный ножик и попытался поддеть лезвием практически незаметную прорезь. Лезвие скользнуло, даже не попав в нее. Вход был абсолютно герметичный. Гувер вытащил медный молоток и ударил. Как и при ударе о стенки Сферы, звук был глухим.

Появился Бриво со своим приемником. На бумаге отпечаталась ультразвуковая линия.

Сигнал шел из Яйца.

В конференц-зале ученые и журналисты следили на экранах за работой команды внутри Сферы. Столяры приделали перила к лестницам. Гувер и Лансон вместе с электриками занимались дверью в Яйцо. Леонова и Симон поднялись по лестнице и достигли золотого зала, висящего в пустоте.

Воздух был прозрачным. Все были без масок.

С тысячью предосторожностей Леонова толкнула металлическую дверь круглого зала. Она медленно открылась. Леонова вошла и пропустила за собой Симона.

Зал был освещен только теми отблесками света, которые исходили из открытой двери. И в этих золотых сумерках они увидели шесть человеческих существ.

Двое стояли и смотрели на них. Третий справа неподвижным жестом приглашал их присесть на своего рода горизонтальное сидение, в котором не было подпорки. Тот, что слева, развел руки, как будто говоря им: "Добро пожаловать!" Оба были одеты в длинное ниспадающее до пола красное платье. На голове у них были маленькие красные шапочки. Гладкие волосы, темные у одного и светлые у другого, густой копной спадали на плечи.

За ними еще двое практически голых мужчин, сидевших друг напротив друга на подстилке из белого меха, переплели пальцы левых рук и держали поднятыми правые, вытянув указательный палец. Может, это была игра.

Леонова достала фотоаппарат и щелкнула двойной лазерной вспышкой. На одну тысячную долю секунды вся сцена оказалась ярко освещена. Симон разглядел еще двоих, но не успело изображение стереться с сетчатки его глаз, как исчезла вся сцена. Световой удар оказался слишком сильным — одежда, а затем и сами люди стали превращаться в пыль. Приоткрылись какие-то моторы и металлические перегородки. Несколько мгновений — и от этой группы не осталось ничего, кроме поднявшейся пыли и нескольких колонн, поддерживающих там и сям круг, спираль, пластину, украшенные золотыми арабесками…

Леонова и Симон поспешили выйти — на них надвигалось пылевое облако. Они были разочарованы, как люди, проснувшиеся, не досмотрев сон, лишенные надежды когда-либо его досмотреть.

Стоя на лестнице перед входом в Яйцо, Гувер передал информацию о работах своей команды. В конференц-зале журналисты смотрели на большой экран и записывали.

— Мы ее пробили! — сказал Гувер. — Вот отверстие… — указательным пальцем он провел по черной окружности: — Движения воздуха нет ни в одну, ни в другую сторону. Равновесие внутреннего и внешнего давления не может быть случайным. Где-то есть установка, которая определяет внешнее давление и регулирует внутреннее. Где она? Как она работает? Вы хотели бы это узнать? Я тоже…

Рошфу проговорил в микрофон, стоящий на столе президиума: "Какова толщина двери?"

— Сто девяносто два миллиметра. Состоит из чередующихся слоев металла и какого-то другого материала, который похож на термическую изоляцию. Здесь минимум пятьдесят слоев. Настоящий слоеный пирог!.. Мы сейчас измерим температуру внутри.

Техник ввел в отверстие длинный металлический шланг с термометром. Гувер бросил взгляд на измерительную шкалу и заинтересованный, не отрываясь, смотрел на нее.

— Ну, дети мои!.. Он опускается! Он опускается!.. Еще… Еще… У нас уже минус восемьдесят… Минус сто… сто двадцать…

Он прекратил отсчет и только свистел от удивления. Переводчик свистела одновременно с ним.

— Минус сто восемьдесят градусов, — произнесло изображение Гувера крупным планом. — Это практически температура жидкого воздуха!..

Не вынимая изо рта длинную черную сигару, Луи Девиль, представитель Европресс, с очаровательным южным акцентом, воскликнул:

— Черт! Это же холодильник! Может, мы там найдем и замороженный зеленый горошек…

Гувер почесал в затылке:

— М… да, а мы хотели ввести в отверстие стальной крюк, чтобы потянуть и попытаться открыть дверь. Но из-за этого холода крюк сломается, как спичка. Нужно искать другое решение…

Другим решением оказались три пневматических клапана, широких как тарелки. Их наложили на поверхность двери, которая была соединена с двигателем-цилиндром, зафиксированным на площадке железными стойками. Насос выкачивал воздух из клапанов, а те подключали локомотивную тягу.

Гувер стал крутить руль цилиндра.

В конференц-зале один английский журналист спросил у Рошфу: "Вы не боитесь, что там заложен механизм разрушения?"