Рене Баржавель - В глубь времен

Но что делать со Сферой? Собрание ученых пришло к выводу о необходимости ее исследования. К тому времени в Коридоре и обрушилась перегородка.

— А что со мной? — спросил Гувер, ощупывая толстую повязку на голове. — Трещина?

— Нет. Кость только зацепило, маленький кусочек гранита застрял в затылочной части. Я его вытащил. Все в порядке.

— Черт, — пробормотал Гувер и, удовлетворенно улыбаясь, растянулся на постели.

На следующий день Гувер уже присутствовал на информационном собрании в конференц-зале.

Когда он поднялся на подиум, чтобы занять место за столом руководящего комитета МГТЭ, в зале раздался хохот. Гувер сбежал с больничной койки и был одет в халат цвета давленной клубники, усеянный голубыми и зелеными рогаликами. Его толстый живот выпирал над поясом, отчего Гувер напоминал белого медведя. Круглая повязка в форме тюрбана делала его похожим на Мнимого больного из пьесы на сцене Гринвич Вилледж.

Рошфу, который вел собрание, поднялся и поцеловал его. Волна рукоплесканий перекрыла волну смеха. Гувер всем очень нравился, он умел находить смешное в самых драматических ситуациях.

Зал был забит до отказа. Кроме работавших в МПЭ ученых и техников здесь находилась еще добрая дюжина журналистов, представляющих наиболее известные агентства мира.

На большом экране за подиумом появился общий вид скалистого кармана, освещенный прожектором.

Под землей работали человек тридцать в касках и оранжевых комбинезонах. На шее у каждого висела маска, чтобы можно было мгновенно ее использовать при необходимости.

Верхний полукруг Сферы, освобожденный от песка, слабо блестел. Он казался огромным, угрожающим, как из-за своей массы, так и той тайны, которую он скрывал. Немного монотонным поющим голосом Леонова подвела итоги работ, и Переводчик принялась нашептывать в уши всем присутствующим перевод ее слов. Леонова замолчала, помечтала несколько минут и продолжила:

— Я не знаю, что вам напоминает эта Сфера, а мне… Мне она напоминает семя. Весной семя прорастает. Телескопический бурав — это росток, который должен развиться и пробить себе дорогу к свету, а этот полый пьедестал здесь для того, чтобы получать питательные вещества… Но весна не наступила… И зима длится вот уже девятьсот тысяч лет… Однако я не хочу, я не могу поверить в то, что семя мертво! — Она почти крикнула: — Ведь идет сигнал!

Один из журналистов встал и спросил таким же возбужденным тоном:

— Так когда же вы думаете открывать дверь?

Леонова удивленно на него посмотрела и ответила ледяным тоном:

— Мы ее не откроем.

По залу пробежал шепоток недоумения. Рошфу с улыбкой пояснил:

— Мы не откроем эту дверь там, потому что, возможно, с ней соединен узел защиты и саморазрушения. Мы откроем Сферу здесь, — он указал бамбуковой палочкой точку на вершине Сферы. — Но есть сложность: наши алмазные буры сломались об этот металл. Он не тает от кислородной сварки. То есть он тает, но тут же самовосстанавливается. Представьте, вы делаете надрез скальпелем, и на этом месте тут же образуется рубец. Мы пока еще не понимаем механизма этого явления, но происходит оно на молекулярном уровне. Для того чтобы пробить металл, мы должны атаковать его на уровне молекул. Мы должны их разъединить. Пока мы ждем новый сварочный аппарат, который использует одновременно лазер и плазму. Как только мы его получим, начинаем операцию "О" — открытие…

Ледяной и скалистый Колодец переходил в Колодец из золота. На поверхности Сферы пробили отверстие в два метра диаметром. На дне Колодца в золотистом мерцании инженер, одетый в белый защитный халат, боролся с металлом. Это англичанин Листер со своим "плазером". Репортер поясняет телезрителям: "Слово "плазер" образовано соединением двух слов — плазма и лазер. Этот сварочный аппарат — совместное произведение технического искусства английской и японской промышленности". Изображение откатывается назад, на экранах — верх золотого Колодца. На платформе, которая его окружает, техники держат кабели, ведущие к камерам и прожекторам. От жары, которая исходит от отверстия, по их лицам течет пот.

Складной экран прикреплен к внутренней стене бассейна в Майями. Толстый серьезный мужчина в узких плавках, растянувшись на топчане под вентилятором, вздыхает и вытирает грудь полотенцем. Он находит, что бесчеловечно показывать такой спектакль человеку, которому и так уже невыносимо жарко.

Комментатор напоминает о трудностях, с которыми столкнулись ученые МПЭ, в частности, климатических. На экране ужасная буря грозит уничтожить МПЭ-3. Вездеходы передвигаются от одного здания к другому, их силуэты исчезают в снежной пыли, которую ветер гонит со скоростью двести сорок километров в час. На термометре пятьдесят два градуса ниже нуля.

Толстый мужчина бледнеет и, стуча зубами, заворачивается в полотенце.

Изображение на экране меняется, появляется японский дом, хозяйка, стоя на коленях, подает чай. Комментатор говорит мягким голосом, что осталось пробить всего несколько сантиметров и обнажится отверстие, которое позволит опустить внутрь шаровидную телевизионную камеру. Через несколько мгновений зрители всего земного шара с помощью телекамеры проникнут в Сферу и узнают наконец ее тайну.

Леонова в асбестовом комбинезоне спустилась к Листеру на дно Колодца. Гувер остался наверху вместе с техниками. Он лег животом на край отверстия и выкрикивал Леоновой советы. Но она его не слышала.

Леонова опустилась на колени перед Листером. Их тела защищала бронированная перегородка. Розовое пламя пронзало золото и исчезало в клубах света.

Вдруг раздался дикий рев. Пламя, искры, дым силой давления потянуло внутрь. Перегородка рухнула, Леонову ударило об нее, Гувер закричал, Листер ухватился за плазер. Техник уже отключил ток. Рев превратился в свист и постепенно прекратился. Леонова поднялась, сняла с себя маску и заговорила в микрофон. Она спокойно объявила, что в Сфере пробито отверстие. Вопреки предположениям, внутри оказалось холоднее, чем снаружи, отсюда и резкий порыв воздуха. В настоящий момент установилось равновесие. Края отверстия зачистили и опустили вниз камеру.

Симон стоял рядом с Гувером и Лансоном — английским телеинженером, который руководил спуском толстого кабеля. К концу кабеля на двух шарнирах был прикреплен миниатюрный прожектор и мини-камера.

На дне Колодца Леонова обеими руками в перчатках ухватила кабель и ввела его в черное отверстие. Как только он проник вглубь на один метр, она подняла руку. Лансон остановил спуск кабеля.

— Готово, — объявил он Гуверу.

— Подождите меня, — попросила Леонова и поднялась на платформу, чтобы со всеми остальными посмотреть на контрольный экран, прикрепленный к краю Колодца.