Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

Алексей быстро и легко двигался по снежной целине, отчего-то чувствуя, что надежда и вера, распаляющиеся внутри него, были во много крат сильнее простых мыслей о весне.

*

Спустя несколько дней, не на шутку обеспокоенный молчанием телефона на даче у генерала, в Верхневолжье примчался Ершов. Ещё через сутки из Москвы прибыл Борис, только что получивший бандероль Алексея с обратным адресом.

Обойдя все окрестные поселения и побывав на хуторе, где Алексей проживал, Борис убедил Ершова обратиться в полицию для проведения полноценных розысков.

— Кстати, мне не понравилась эта старушка-веселушка,— поделился Борис своими наблюдениями с ветераном.— Как-то очень спокойно отреагировала она на известие, что Алексей пропал. Тебе не кажется подозрительным?

— Эту Лукерью у нас хорошо знают,— спокойно ответил Ершов.— Не то белая колдунья, не то тётка шибко религиозная. Поэтому убить или сознательно причинить кому-либо зла - ни-ни, она просто не способна на это.

— Так отчего ж она улыбалась, когда я её расспрашивал, а потом заявила, что по её мнению с Алексеем всё хорошо?

— Ей видней. Мы ж не знаем - может, ему действительно хорошо!

Однако эти мистические догадки нисколько не успокоили Бориса, и он, приведя в движения все свои столичные связи, добился, невзирая на приближающийся Новый год, приезда мощной следственной группы с поисковыми собаками и передвижной ультрасовременной лабораторией.

И хотя с момента ухода Алексея с хутора прошло достаточно времени, собаки уверенно взяли след.

Первоначально след шёл в правильно предполагаемом направлении, однако потом неожиданно сместился в сторону к лесу, прижался к опушке и ворвался в еловые заросли, уверенно прослеживаясь вдоль заснеженной тропы на протяжении нескольких километров.

Тропа привела на небольшую поляну - и здесь собаки неожиданно легли в снег, отказавшись идти. След прерывался и не возобновлялся где-либо ещё.

Предполагая худшее, полицейские начали раскапывать снег и прозванивать сугробы чуткими электронными приборами - однако не смогли обнаружить ровным счетом ничего.

В конце дня, когда ранние сумерки, усиливая отчаяние от безрезультатных поисков, заставили сворачиваться, Ершов подошёл к Борису и указал на полосу густого тумана, заползавшего на поляну со стороны чащи.

— Видишь?

— Что именно?

— Туман необычный, мглистый. Василий Петрович мне как-то говаривал, что накануне своего исчезновения в сорок втором он видел похожий. Думаю, что здесь - тоже самое.

— То есть как так - неужели? Неужели это… это могло снова произойти?— Борис не был готов поверить в более чем ясно высказанный намёк.

— Всё может быть, потому что всё уже было,— спокойно ответил ветеран.— То есть Лёшка наш ушёл туда, откуда и явился. Собаки сразу ведь в снег легли - почуяли, заразы, что-то необычное… А выть при этом не стали - сечёшь? Значит, всё хорошо у Алексея, не горюй, Лукерья правду сказала. Встретится там, с кем надо, и глядишь, снова нас навестит.

Затем, немного помолчав, добавил:

— Петрович, думаю, его там первым порядком ждёт… Ведь по Лёшиным словам, после взрыва мины не осталось ни малейшего следа! А такого не бывает, я с Афгана эту беду знаю хорошо.

Борис, скрепя сердце, был вынужден согласиться, однако на всякий случай - а может быть, для успокоения совести,- отдал распоряжение продолжить прочёсывание леса на следующий день.

Хмурым утром, когда полицейские ещё только собирались выдвигаться в новый сектор поиска, ему совершенно неожиданно позвонила Мария, объявив, что прибыла в Россию на новогодние каникулы, и сразу же потребовала “сообщить координаты GPS”.

Минут через двадцать над головами послышались нарастающий гул и стрекотание, и вскоре на поле рядом с хутором приземлился небольшой частный вертолёт, откуда выбежала Мария в сопровождении Гутмана, приятеля и партнёра Бориса с “Мосфильма”.

Борис, определённо путаясь в словах, поведал сестре о неудачном результате розысков. После чего, немного помолчав, сказал, что Алексей, скорее всего, просто перешёл в другой мир.

“Где ему, наверное, будет лучше”,— заключил он и опустил глаза.

Мария села прямо на снег и зарыдала.

Её подняли за руки и отвели в избу, где добрейшая Лукерья предложила на выбор ягодный чай и рюмку травяной настойки.

Мария осушила рюмку и тотчас же выпалила, обращаясь к Ершову:

— Ну как же ты мог! Почему ты не сказал никому из нас, что Алексей весь ноябрь жил на охотбазе! Уж мы бы с Борей придумали, как его вызволить!

Ветеран и Борис переглянулись.

— Маш, ты не сердись, пожалуйста. На самом деле, он мне сразу же позвонил и рассказал про Алексея. Сообщил, что тот совершенно подавлен, хочет ехать к молчальникам в абхазские горы, чтобы оставить мир, и так далее… Извини - я об этом не распространялся,- но действовать я начал сразу же! Я даже был в Администрации Президента, где рассказал, что это за сокровище наш Алексей и как виртуозно он отправил к чертям жулика и коррупционера Фуртумова.

— Нашёл, перед кем хвастать…

— А что - там, между прочим, остались очень довольны. Даже спрашивали - нет ли ещё в центре Москвы зданий со взрывчаткой? Короче, мы напрягли всех подряд - и ФСБ, и разведку,- и уже с нового года у Алексея должны были быть неубиваемая легенда и стопроцентная легализация. Всё бы у него классно сложилось… Совсем ведь немного не дотянул до января, эх!

— А я считаю,— неожиданно вступил в разговор доселе молчавший Гутман,— что ваш друг всю эту суету предвидел и всё правильно рассчитал. Ведь если имеешь возможность - всегда лучше уйти, чем играть по чужим правилам. По чужим правилам, согласитесь, играют только те, кто сильно должен или кто хочет не менее сильно что-то для себя урвать. А ваш друг, как я вижу, не входил в число ни первых, ни вторых.

— Да, это правда,— ответила Мария, и завидев на пороге Лукерью, обратилась к ней: — Не принесёте ли, пожалуйста, ещё немного вашей замечательной настойки?

— Принесу,— ответила Лукерья, строго взглянув на Марию.— Только за упокой не пей, обещаешь?

Вместе с рюмкой настойки хозяйка принесла ещё и конверт.

— Для вас, наверное,— сказала она, протягивая его Марии.

Распечатав конверт, Мария извлекала оттуда лист бумаги и, волнуясь и путаясь в строчках, исписанных знакомым почерком, прочла стихотворение, в котором Алексей, видимо, желал с нею объясниться.

Бурным духом весны опьянён,

Ослеплённый мечтой неуместной,

Я, как демон отвергнутый бездной,

Объявился из праха времён.

В вихре мытарств я твёрдо решил

Возвращаться, пока жив и молод,

В мой уставший от вечности город,

Где когда-то блистал и любил.

Я ходил по пропавшим давно адресам