Владимир Михайлов - Особая необходимость (Журнальный вариант)

Все переглянулись.

— Вот это был бы подарочек для Земли! — восторженно сказал Коробов.

Сенцова тоже захватила дерзкая мысль Азарова, но лишь на мгновение. Тут же он поспешил охладить пыл товарищей.

— Ничего не выйдет. Если они бросили здесь свой звездолет, то, значит, он совершенно неисправен. И, вероятно, выведены из строя его двигатели, отсюда и повышенная радиация, которую Азаров выпустил на свободу, по неосторожности сунувшись в машинный отсек. Помнится, ты говорил, что там одна из дверей была даже не закрыта?

Сразу помрачневший Азаров молча виновато кивнул.

— Значит, там серьезные повреждения, и хозяева в спешке покидали корабль. И если уж сами создатели этого звездолета не надеялись его отремонтировать, то нам и мечтать об этом смешно.

— Правильно, — поддержал его Раин. — Лучше, как говорится, синицу в руки, чем журавля в небе.

— А такая синица, как эта ракета, тоже подарочек неплохой, — ободряюще добавил Коробов, хлопая Азарова по плечу.

— Ладно, пошли собираться! — решительно сказал Азаров и первым вышел из рубки. За ним последовали остальные. Сенцов остался один.

— Ну вот… — сказал он тихо. — Ты ведь не подведешь, правда?

Никто не мог бы услышать ответа. Но он, наверное, услышал, потому что улыбнулся взволнованно и радостно.

— Ну что же? — сказал Сенцов. — Так где у них сидел пилот? Здесь?

Он взглянул на стоявшее перед пультом большое кресло, приподнятое на что-то вроде пьедестала — под ним, наверное, находились противоперегрузочные устройства.

Составление программы полета было закончено. Об этом возвестил вспыхнувший полчаса назад на пульте огонек. Побывав в последний раз наверху, Калве установил, что машина выключилась. Зато за задней стеной рубки не умолкало чуть слышное гудение: кибернетическая машина ракеты продолжала работать, с каждой протекшей минутой внося в программу соответствующие изменения.

— Ну, — сказал Сенцов, — значит, решились. Я уверен, что мы не ошибемся: «Разум не может подвести другой Разум. Мы должны верить Разуму, хотя бы он и принадлежал другим существам…»

В рубку, вытирая пот с лица, вошел Коробов.

— Вроде бы приготовления закончены… — сказал он. — Вахту в полете будем нести?

— Поскольку Правилами предусмотрено, — ответил Сенцов.

— Кто первый?

Сенцов пожал плечами, давая понять, чго считает вопрос лишним и даже не заслуживающим ответа.

— Тогда ты, может, отдохнешь? — спросил Коробов.

— А как же! — сказал Сенцов. — Обязательно… И еще как! В санатории! На Земле…

В последний раз осмотрели ангар, стоя в проеме люка. Коробов заметил внизу, почти под самой эстакадой, забытый кем-то кислородный баллон — один из служивших для питания скафандров, и весело усмехнулся: по опыту он знал, что стоит забыть что-нибудь на месте, тогда уж обязательно уедешь.

Потом все собрались на середине входного отсека. Раин вошел последним. Замигали лампочки, и стальные рычаги, распрямляясь, медленно вдавили втянутый кусок обшивки на место. Все меньше становилась светлая щель. Рычаги, дойдя до места, глухо лязгнули.

В коридоре освобождались от скафандров. Сенцов еще раз прошел по каютам, проверил, все ли закреплено как надо, чтобы не случилось чего-нибудь во время старта.

Медленно вошел в рубку. Двигаясь, как во сне, расселись по диванам. Тут всем стало по-настоящему страшно…

Сенцов остановился у пульта.

— Ну, так что же? Что скажешь, второй пилот?

— Интересно, — откликнулся Коробов, — каков все-таки этот новый способ передвижения в пространстве?

— Доберемся и до него, — сказал Раин. — Не исключено, что мы сможем наладить связь с ними. А со временем и встретиться.

— Да, — сказал Сенцов, — встретимся. В полном составе.

Он опустился в кресло перед пультом. На миг зажмурился. Потом нажал белую кнопку.

Низкий гул наполнил рубку. На пульте замигали разноцветные огоньки. По одному из экранов заструились светлые линии. Сначала редкие, они постепенно собирались во все более плотный пучок.

Рядом вспыхнул второй экран. На его зеленоватом фоне возник непонятный рисунок: несколько рубиново-красных цилиндров, каждый в нескольких местах перехватывали толстые спирали кабелей.

— Вы только посмотрите… — изумленно воскликнул Сенцов и потянулся за карандашом.

Внезапно блокнот, положенный Сенцовым на пульт, всплыл, повис в воздухе. Все почувствовали странную легкость, от которой успели уже отвыкнуть… Искусственная гравитация выключилась, диваны повернулись так, что их плоскость стала перпендикулярной оси корабля. Все торопливо улеглись, утонули в диванах. Стало легче дышать, Сенцов понял, что аппараты подают в рубку усиленную дозу кислорода.

— Ну вот, — сказал Коробов. — Даже не верится. Летим… И ведь придут времена, когда школьники станут путать эпохи и страшно удивляться, если учитель им скажет, что звездоплавание началось в двадцатом веке, а вовсе не в десятом, как думает ученик Петров, и что Джордано Бруно погубила инквизиция, а совсем не гравитация…

— Не забудут! — сказал Сенцов уверенно. — Ну, по местам!

Во все более нарастающем гуле ракета дрогнула и медленно заскользила вверх. Это были лишь первые сантиметры из тех миллионов километров пути, пройти которые ей предстояло, но они в каком-то отношении были самыми главными и самыми трудными.

Распахнулись, ушли в стороны стены. Ускоряя ход, ракета проскочила шлюз. Рубку обняла темнота, в прозрачном куполе мелькнули ребра эстакады — и, выброшенная мощным магнитным полем, ракета скользнула в пространство.

— Летим! — ликующе крикнул Азаров и чуть не прикусил язык.

Кругом загремело сильно и мелодично, будто сама гармония небесных сфер, о которой писали древние, снизошла на головы экипажа. Диваны прогнулись, тела налились тяжестью… Это включились двигатели, разгоняя ракету.

— Похожи на обыкновенные, химические… — сквозь зубы проговорил Коробов.

Сенцов не ответил. Втиснутый в кресло, он напряженно смотрел на экран с красными цилиндрами, словно чего-то ждал. Ускорение возрастало, в глазах темнело.

Сенцов подумал, что надо было лечь на диван… Но внезапно гул оборвался. Ускорение исчезло. Все одновременно подняли головы. Калве сказал Раину:

— Страшно было…

— Еще будет, — сказал Раин. — Но, как сказал один старинный писатель, это совсем другая история…

Сенцов увидел, как из одного рубинового цилиндра на экране вырвался ослепительный, узкий луч света, Выбросил луч еще один цилиндр, еще…

— Фотонный! На квантовых генераторах! — крикнул Сенцов, откидываясь в кресле.

Ослепительный, хотя и притушенный фильтрами, свет бушевал теперь на экране. Снова прогнулись диваны, на шкалах приборов рванулись вверх красные полосы… В полной тишине главный двигатель корабля набирал ход.