Виталий Полищук - Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая

– Ну, а сегодня мы поедим все вместе. Джоли, я в душ, а ты не забудь, что у нас тут все строго по расписанию!

Он вышел. Анатолий понимал смущение женщины, и верно решил, что ее лучше сейчас оставить одну – чтобы она могла привести себя в порядок.

Он включил краны с водой в ванной, сам быстро принял душ, побрился.

С Джоли в красивом женском халате (откуда он взялся в шкафу его спальни?) он столкнулся в дверях ванной.

– Ванная готова. – Он взял в ладони ее лицо, которое вдруг от смущения порозовело, и ласково поцеловал теплые нежные губы. – Я подожду тебя в зале, хорошо?

Он вошел в зал, включил телевизор и DVD-аппаратуру, поставил вчерашний диск.

Включил звук. На экране появилась Вика Цыганова и раздались слова «Калины красной»:

«ПАЛ ТУМАН НА ЧИСТО ПОЛЕ, ЗНАЧИТ, БУДУТ ХОЛОДА…»

Они опоздали в столовую на десять минут, но их ждали. При появлении хозяина все встали, все сказали друг другу «Доброе утро», и приступили к завтраку.

Джолианна разрезала свежий круассан, принялась намазывать его маслом. Монасюк налил ей в стакан сок, в чашку – кофе, и принялся отрезать себе кусок ростбифа.

– Анатоль Васильич, – шурша газетной страницей, сказал, как всегда, с набитым ртом, Николай. Он любил покушать, и делал это при первой же предоставляющейся возможности. – А вот сегодня вечером концерт струнных инструментов. Мадемуазель Джоли наверняка понравится…

Монасюк посмотрел на Джолианну, та также стрельнула взглядом в его сторону.

– Сводник… – пробормотал Монасюк. И вновь посмотрел на Джоли, которая кивнула головой, в смысле: «Точно, сводник!», и откусила кусок булки.

Анатолий Васильевич вновь летел в знакомом самолете. Справа и чуть впереди дремал в кресле Дони. При встрече на трапе самолета он шепнул Монасюку: «Слышал, вы обзавелись обалденной подружкой!», а когда Анатолий раздосадованно повернулся к нему, Фостер, подняв обе руки вверх, речитативом добавил: «Сдась и приношу извинения! Но об этом гудит женская половина Бейтс Индастриз! Вы ведь – фигура таинственная, а значит – вызываете особое внимание!»

Монасюк сплюнул от досады и вошел в салон самолета. А уже через полчаса они с Дони мирно беседовали, поочередно тыкая пальцами в иллюминаторы, под которыми, далеко внизу, сначала виднелись равнины Франции, потом величественно катил волны Атлантический океан, и потягивали выдержанный коньяк из больших бокалов.

Анатолий летел к Бейтсам. Гилмори захотел познакомить Анатолия со своими родственниками.

В свою очередь, настала пора «почистить» биополе Гила.

Процедура очистки биополя Бейтса не отличалась от предыдущей, при работе с Сото, Анатолий лишь порадовался про себя, что пока что в окружающем Бейтса Прапространстве ничего не менялось, Проматерия оставалась прежней, черные нити и пятна порчи уничтожались легко.

Теплота отношений внутри семьи Бейтсов поразила его. Монасюку понравился брат Гилмори, они славно поболтали вечером, пока Гилмори с племянником ездили по каким-то делам в город.

Что касается Саймона, то Анатолий с удовольствием принял его предложение отправиться поутру на рыбалку.

Честно говоря, когда еще затемно он, Саймон и Гилмори (Бейтс-младший не был любителем рыбной ловли) пришли на берег и перед Анатолием предстал береговой ландшафт, он даже не стал расчехлять удочку.

Он сел на береговой откос и стал ждать рассвет.

Когда-то, иного лет назад, он ездил каждое лето к своему родственнику-дяде в Казахстан. И почти каждое утро отправлялся на речку удить рыбу.

Он так же, как и сегодня, приходил затемно. Под пение комаров он расчехлял удочку, забрасывал ее. Поплавок еще не был виден. Анатолий садился на берег и наслаждался приближающимся рассветом.

Сначала начинало слегка алеть на востоке. Потом на фоне голубеющего неба начинали проступать вершины деревьев, и раздавались сначала один, потом второй, а потом третий голоса еще робко чирикающих птичек.

Комариный писк становился просто-напросто яростным – понимало комарье, что вот-вот наступит жара, а с нею придет и необходимость прятаться в тень.

Но до жары было далеко. Зато над горизонтом появлялись первые солнечные лучи, как-то сразу проявлялись поплавки на воде, и буквально через несколько минут, как только свет достигал неглубокого дна реки, начинался клев.

И время любования природой уступало место времени охоты – человек добывал себе в реке пищу…

– Дядя Анатоль! – перебил его воспоминания неслышно подошедший Саймон. – Вы не любите ловить рыбу?

– Люблю, Саймон, люблю, – Монасюк поднялся с земли, отряхнул одной рукой брюки на ягодицах, а другой потрепал парнишку по голове. – Просто я вспомнил множество таких вот рыбалок, и знаешь – мне стало стыдно. Я столько лет не видел своего дядю, а он ведь до последнего дня помогал мне.

– Так позвоните ему!

– Конечно, позвоню. Но просто я как-то забыл, что у каждого из нас есть обязанности перед близкими. И всегда нужно об этом помнить.

– Это да, – протянул в ответ Саймон, и Монасюк не понял на этот раз, что имел в виду мальчик.

Поймет он это потом, позже.

Если в семье Бейтсов отношения были теплыми и дружескими, то на другом конце планеты Тахиро Сото, обуреваемый странной ненавистью к еще недавно любимому дяде, готовил новое покушение. На этот раз он решил обставить все, как несчастный случай.

Он заказал личному повару Сейдзе Сото деликатес – крайне ядовитую рыбу, которую в Японии готовили только, если сдавали особый экзамен.

Но какая-то сила словно бы стояла на страже Сейдзе Сото.

Тахиро ухитрился капнуть яд, сделал так, чтобы блюдо с отравленной рыбой оказалось рядом с местом дяди, но в последний момент к Сейдзе Сото пришел гость – его корейский компаньон, который, конечно же, захотел попробовать экзотическое кушание, о котором много слышал. Сейдзе Сото с умилением наблюдал, как пробует рыбу его компаньон и друг.

И уже без умиления, с ужасом увидел, как тот почти сразу же после того, как поел, умер.

Тахиро был в отчаянии. Конечно же, на него подозрение не пало – был уволен повар.

Монасюк, вернувшись домой, засел в кабинете.

Он, разобравшись в разнице во времени, сделал несколько телефонных звонков.

Он позвонил дяде в Казахстан, узнал, как у того обстоят дела, и предложил любую помощь – деньгами, сельскохозяйственной техникой, даже – специалистами, если нужно.

Дядя сказал, что ничего не нужно – год урожайный, все есть, а вот повидаться бы ему с Анатолием хотелось.

Вот этого, то есть скорой встречи, Монасюк обещать не мог. Пока не мог.

В этом же духе прошел телефонный разговор с дочерью. Та тоже скучала, просила звонить почаще, а лучше – приехать. Очень соскучился Митя.