Виталий Полищук - Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая

Джолианна вздохнула, повернула голову и легко прикоснулась губами к его щеке.

– Анатоль, дорогой, – сказала она. – У вас ведь новый дом, в самом престижном районе столицы Швейцарии. Можно, я сама сделаю вам предложение? Покажите мне его! Если быть до конца честной, то тысячи девушек мечтают хотя бы одним глазком посмотреть изнутри на какое-нибудь поместье Озерной набережной.

– Конечно… – Монасюк чуть-чуть сдавил кистью свой руки ее запястье. – Я хотел предложить вам то же самое!

В эти мгновения самым мудрым образом повел себя Николай. Не спрашивая, он подъехал к въезду в поместье, ночной охранник при его приближении открыл ворота, и «вольво» медленно, чуть ли не торжественно, проехал по подъездной аллее к парадному входу.

А здесь над дверью горели все лампы, и снаружи стоял одетый во фрак Александр Лихтштейнер.

– Прошу вас, мадемуазель, – он слегка, с достоинством наклонив голову, открыл перед женщиной дверь. – Прошу вас, господин.

Они обошли весь дом – сначала первый этаж, потом поднялись на второй. Уже в зале, где с огромного телеэкрана беззвучно пела Вика Цыганова, они выпили еще шампанского.

Анатолий включил звук. Телевизор был снабжен великолепной акустической системой с восьмью колонками и огромным буферным устройством, и хотя звук был негромким, низкие басовые частоты заполнили зал.

А с экрана уже пел Михаил Круг.

«Я ЖДУ ТЕБЯ, КОГДА ТЫ УЕЗЖАЕШЬ,

ОБИДЫ ЗАБЫВАЮ ДЕНЬ ЗА ДНЕМ…» – низким сильным голосом пел он.

«А Я ПО ПИСЬМАМ ВИЖУ КАК СКУЧАЕШЬ

И СОЗНАЕШЬ, ЧТО ЗНАЧИТ – БЫТЬ ВДВОЕМ, – вступала в диалог его партнерша.

Анатолий подал руку Джолианне. Улыбнувшись, Джоли приняла ее. Монасюк обнял ее за талию, женщина сначала положила руки ему на плечи, потом слегка обняла за шею. Они медленно двигались в танце, лишь слегка переступая с места на место.

«А ГДЕ-ТО ТАМ, КОГДА ПРИХОДИТ ВЕЧЕР,

ЗАПЛАКАННАЯ, МОКРАЯ ОТ СЛЕЗ, – пел Круг.

Я МЫСЛЕННО БЕГУ К ТЕБЕ НАВСТРЕЧУ, – отвечала ему партнерша, —

«С ПРЕКРАСНЫМ, КАК АПРЕЛЬ, БУКЕТОМ РОЗ…»

Анатолий шепотом переводил текст песни, но в какой-то момент Джоли пальчиком замкнула его губы.

«КАК ХОЧЕТСЯ К ТЕБЕ!.. Я ТАК ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, КОГДА ТЫ ДАЛЕКО, – дуэтом пели с экрана, —

«И ОДИНОКИМ ВЕЧЕРОМ, ВДРУГ СПУСТИТСЯ НА ПЛЕЧИ НАМ,

ПЕЧАЛЬ ДУШИ, КОГДА ТЫ ДАЛЕКО…»

Анатолий почувствовал, как слегка прижимаясь к нему, Джолианна в какой-то момент вздрогнула, потом обняла его тесно за шею и прижалась щекой к его лицу.

«И ОДИНОКИМ ВЕЧЕРОМ, ВДРУГ СПУСТИТСЯ НА ПЛЕЧИ НАМ

ПЕЧАЛЬ ДУШИ, КОГДА ТЫ ДАЛЕКО», – трогательно и печально звучал рефрен.

Анатолий вдруг ощутил, как судорога желания снизу вверх прошла по его телу, ему захотелось вот прямо сейчас слиться воедино с существом, которое он прижимал к себе, которого жаждал каждой частицей тела и в этот миг вдруг понял, что этого же очень хочет столь дорогой и желанный ему сейчас человек. Он подхватил женщину на руки. Джоли обняла его за шею еще крепче, пряча при этом лицо.

Он отнес ее в спальню, где постель была уже разобрана. Поистине, его персонал был лучшей обслугой на свете!

Потом они раздевали друг друга, медленно расстегивая пуговицы и развязывая завязки. Анатолий, увидев прекраснейшей формы груди с маленькими розовыми сосками, наклонился и легкими касаниями губ приласкал их.

Соски затвердели, но он поднял голову, посмотрел в затуманенные красивейшие в мире глаза, и неожиданно даже для себя коснулся губами в легком поцелуе сначала лба, потом обоих темных глаз, и лишь затем – мягких губ.

Такая необычная прелюдия станет с тех пор их своеобразным ритуалом, приглашением к близости.

Они обладали друг другом не торопясь, нежно. Анатолий сдерживал себя – у него давно не было женщины. Да и опыта особого тоже не было. Но откуда только что бралось!

Он входил в нее ласково, стараясь достичь глубины, но не причинить и капли боли и не допустить неловкости. Джоли отвечала ему тем же, она все более возбуждалась, и начала постанывать, и эти ее страстные стоны были для Монасюка словно бы неземной музыкой…

Они не просто обладали друг другом, они блаженствовали каждый миг, каждую секунду, и с каждой протекающей мимо них минутой это блаженство становилось все большим и большим.

В конце движения их слегка убыстрились, но лишь слегка, поэтому наивысшей точки наслаждения они смогли достичь одновременно, настолько тонко чувствовали друг друга. Теперь они уже сильно сжимая друг друга в объятиях, испытывая в этот момент одновременно и физическое животное наслаждение, и высшую духовную близость.

Они были сейчас единым целым, и не хотели разделяться, поэтому еще долго лежали, не шевелясь и по-прежнему испытывая удовольствие от близости друг с другом.

– Спасибо, родная, – чуть слышно сказал Анатолий, губами трогая ее ухо.

Джолианна промолчала. Она лишь повернула голову и нежно поцеловала его.

Потом они долго плескались в огромной ванне. Излишне говорить, что ванна заранее оказалась наполненной теплой водой и готовой к использованию.

После купания Анатолий вытирал прекрасное тело Джоли огромным полотенцем, и это вызвало такое возбуждение у обоих, что они буквально через несколько секунда оказались в постели и вновь любили друг друга, на этот раз истово, страстно и долго.

– Ты сможешь остаться до утра? – спросил Анатолий Джолианну, уже во второй раз вытирая ее полотенцем после нового купания.

– Да, милый, – ответила она. – На всякий случай я пригласила к дочери няню на всю ночь…

Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. И смеялись долго, даже после того, как легли в свежую постель, и обнялись перед тем, как уснуть.

Утром их разбудил деликатный негромкий стук в дверь спальни.

– Господин, – раздался за дверью голос Александра. – Вы не предупредили, когда вас будить. Но уже восемь часов, время завтракать.

Монасюк встал, набросил халат. Джолианна приоткрыла глаза, улыбнулась и, повернувшись на бок, вознамерилась продолжать сон.

– Что там с завтраком? – спросил Анатолий, открывая дверь.

Его секретарь-дворецкий был уже одет полностью, и, чувствуется, готов к рабочему дню был уже давно.

– Если мадам нужно на работу, то Николай уже вывел из гаража авто, и готов отвезти.

Где вам накрыть завтрак? Или подать в постель?

Анатолий обернулся. Джолианна уже проснулась и теперь выглядывала из-под покрывала, поглядывая смущенно одним глазом.

Монасюку вдруг пришла в голову неожиданная мысль.

– А в нижней столовой уже позавтракали? – спросил он.

– Нет, господин. Мы завтракаем в восемь утра.

– Вот и поставьте два лишних прибора, для меня и моей гостьи.

– Но, господин, Марта готовит для вас отдельно!