Виталий Полищук - Серые тени в ночной тьме

И он помолчал, улыбаясь и вспоминая. Молодость, далекие годы, которые, увы уже не вернешь…

– Вы вот спрашиваете, не знаю ли я, что у него было в сарае, – продолжал он спустя пару минут. – Да меня тогда и не интересовало это – сарай его, что у него там было… Но вот один разговор я припоминаю.

Было это в как-то в субботу, после бани. Выпили мы по маленькой, ну, и разговорились. Не помню теперь уже в точности, о чем толковали. Но я ему рассказал, как мне мой отец говорил, как в 1908 году, летом, рано утром, его разбудил как бы удар. Сильный такой, аж дом заходил ходуном. Папаша мой выскочил наружу и видит, что над крышей сарая Остроухова дымок вроде курится.

Вот тогда у нас и зашел разговор о сарае.

– Дальше я тебе и сам расскажу… – говорит мне Кузьма Гордеич. – Крышу моего сарая пробило такое… В общем, я когда в сарай зашел и возле него постоял – что-то плохо себя почувствовал. Ну, и заколотил сарай, а перед этим – на крыше дыру починил – досками забил.

– А что в сарае было? – спросил Денисов. Он чувствовал, что сейчас узнает нечто важное.

– Так камень какой-то! Я ведь тоже сразу же стал выпытывать, что Гордеич в сарае-то нашел? Что крышу-то ему пробило?

Ну, он сказал, что это был большой камень, он его откатил на обрыв – и вниз столкнул. В воду, значит.

И говорит:

– Мне ведь сарай как склад нужен был. Я как раз накануне лавку открыл. Отметили это дело с другом, а назавтра встал, вышел во двор – и увидел на крыше сарая вот такую дыру!

– Так что отремонтировал он крышу, – продолжал дед Игнат, – и сарай с тех пор под склад приспособил.

Ну, и хворал после этого долго. Сначала, говорит, думал я, что всё это с похмелья, а потом понял, другое это! Но постепенно прошло всё.

– А что было дальше? С сараем, с этим камнем?

Дед Игнат пожал плечами и ответил:

– Так не спрашивал я! Правда, на берегу как-то летом вспомнил про камень, походил, посмотрел. Да ведь там у нас этих камней – уйма! Попробуй, догадайся, какой из них с неба упал! А сарай… Ну, а что сарай-то? Я только и помню, что он всегда запертый был.

– Может быть, еще что-то припомните, – допытывался Денисов. – О сарае, ничего после этого больше он не говорил? О том, как именно с неба упал камень?

– Ты, сынок, странный какой-то! Он ведь с похмелья был, Остроухов-то, и как ему камень сарай пробил – не видел. И удара не слышал! Когда проспался, вышел во двор, тогда и увидел дырку на крыше. Ну, а что дальше было – я тебе уже рассказал.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

В отличие от Денисова, подполковник Поперечный и его соратник Генцель тем временем продолжали изучать многочисленные тома следственного дела о пропаже людей в Южносибирске, и о таинственном автомобиле с неразличимым номерным знаком.

Догадка, которая пришла на ум Поперечному, могла приблизить их к пониманию происходящего.

– А что, Иван, если этот автомобиль и наши снеговики на болоте связаны между собой? – сказал он. – Ну, если это все – явление одного порядка?

Генцель поправил очки и внимательно посмотрел на начальника и друга.

– Заработался ты, Пётр! – ответил он. – Ну подумай сам – что у них общего, кроме того, что они – хищники? И что и автомобиль, и снеговики злодействуют в одном регионе России? В Южносибирском крае?

Смотри, время появления их – не совпадает. Способ охоты – совершенно разный, а не просто отличается один от другого. Мы ведь даже не знаем, есть ли зубы и рот у этого, у автомобиля… Он ведь не хватает жертвы, он их приглашает – подъезжает автомобиль, гостеприимно открываются дверцы, и жертвы сами садятся внутрь. Не ясно только, почему они садятся – ведь некоторым из них до дома оставалось идти всего несколько шагов…

А снеговики – типичные хищники! Бросаются на жертву, и рвут ее руками и зубами.

И действуют они в разных местах. Снеговики – лесные, ну, или болотные хищники, а автомобиль – порождение городских улиц!

– Так уж и городских! А где он, Иван, скрывался с мая по ноябрь месяц прошлого года? И скрывается сейчас?

– Сейчас – где угодно! Его ведь зафиксировали последний раз, когда он выезжал из города.

А до этого полгода наверняка скрывался в городе! Петр, разуй глаза! Ты посмотри, сколько их ездит и стоит везде, этих автомобилей! А если он может менять цвет, так стоял себе где-нибудь на автостоянке в уголке, причем милиция проходила мимо сто раз, и внимания не обращала!

Это же – автомашина, Петр! Ну, это сейчас – как звуки радио из окон летом во времена нашей молодости! Со всех сторон играет, а все привыкли – и внимания не обращают! Так нынче и стоящий автомобиль!

– Чёрт! – досадливо сказал Поперечный, закуривая папиросу. – Так хочется хоть как-то с места сдвинутся!

– Ну, может быть Денисов что-нибудь нового узнает!

Так что столь важной догадке Поперечного они значения не придали. А зря…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Виктор тем временем уже был во второй раз дома у Сергея Остроухова.

– Вот тут, за столом, мы и сидели, – показывал все, по ходу рассказывая о происшедшем год назад, Сергей. – Тут – Вано, здесь Оля, а там – Женька. А вот здесь магнитофон играл…

Денисов слушал, поддакивал неопределенно: «Угу…», «Понятно…» и быстрыми движениями рисовал в блокноте схему места давнего происшествия – двор, дом, сарай…

Расположение комнат внутри дома, расположение людей за столом, стрелочками – их передвижения, и прочее.

– Пойдемте во двор! – предложил Сергей.

Они вышли во двор. Было темно.

– Сейчас я фонарь зажгу! – Сергей вернулся внутрь и сразу же над головой у Виктора, осветив весь двор, на столбе загорелся фонарь. Виктор на своей схеме тут же обозначил этот столб с фонарем.

– Ну, что было дальше? – спросил он вернувшегося Сергея. – Темно было также, как сейчас?

– Да! Но ребята взяли фонари! Здесь, на веранде, на подоконнике, стояли два фонаря – такие массивные, как коробки, с круглым большим отражателем. У них сильный свет. Ну, а потом Вано сорвал замок, и настежь открыл ворота сарая.

– И что дальше?

– А дальше я ушел. А когда вернулся, сарай был пустой. А вот ворота ограды также оказались распахнутыми настежь!

– Ну, пошли в сарай! – сказал Денисов, захлопывая блокнот.

Они вошли в пустой сарай.

Ночью изнутри сарай выглядел иначе, чем днем. Посередине него по-прежнему возвышались четыре вкопанных столба, сбоку от них валялись доски, прикрытые небрежно брошенной ветхой мешковиной, но Виктор что-то чувствовал, то же, что и днем, но казалось это ощущение теперь более сильным, что ли. И из-за этого куча досок и тряпьё на них были какими-то зловещими.

– Темно как! – сказал Виктор, напрягая зрение. Свет фонаря со двора лишь чуть-чуть рассеивал тьму внутри помещения.

– Так ведь у них фонари были! Я же говорю… – И Сергей включил принесенный из дома круглый фонарик.