Роман Борин - Перламутровая птица Атлантиды. До потопа оставалось всего 750 лет…

Через несколько циклов Земма стала быстро увеличиваться в размерах. Она так манила своим нежным зелёно-голубым сиянием, что хотелось разбить экран и выскочить во мглу только ради того, чтобы протянуть к этому прекрасному шарику руки…

…Ты кристально чиста и девственна, Земма. Все твои запахи естественны и прекрасны. Вот так же пахнут волосы ребёнка, удивительного в своей невинности существа.

Земма ещё дитя. И разумные животные Земмы тоже дети. Они ещё не воюют. Они лишь по-детски дерутся, правда, в кровь разбивая себе носы. И также по-детски ничего не боятся. Какое же мужество (или безрассудство?) необходимо иметь, чтобы выходить в море на маленьких и хрупких судёнышках, направляя курс в бескрайние просторы Великого океана!

Земма, Земма! Сколько тысячелетий предстоит ещё развиваться твоим разумным, чтобы они стали для тебя опасными? Разве могла ты предположить, что белокожие люди из соседнего мира появятся в твоём лоне как позорные мигранты, погубившие свою Родину? Могли ли наши предки когда-нибудь подумать о том, что их необъятная, чистая обитель однажды мелкими осколками разлетится по безграничной ледяной пустыне?!

И вот мы вторглись в новый мир, чистый и невинный. Мир, не знавший еще (?) ужаса ядерных взрывов, ядовитой загазованности и зловония, источаемого примитивными машинами, с грохотом пожирающими гигантские кучи природного топлива и плотными клубами выбрасывающими из своих металлических желудков массы неорганических испражнений. Что принесём мы в него? Добро и стремление прийти на помощь или зло, порождённое суровой необходимостью защищаться?… Покажет время…

Тысячелетия минули с той поры. Песок и пыль поглотили следы могущества древних. Новые народы, полностью забыв своё прошлое, выдумали историю заново…

…Вождь ещё не был стар, но уже и не был молод. Он находился в таком прекрасном с точки зрения обитателей любой местности возрасте, когда сила в теле играет как у молодого, но в голове при этом уже не осталось ни капли хаоса и простодушия, на нет сводящих преимущества юности перед зрелостью. Вождь был ещё очень силен, легок на ногу, вынослив, и, гармонично сочетаясь с умением владеть своими чувствами, какими бы внезапными они ни оказывались, эти качества надежно держали Вождя на вершине почёта, доверия и желания повиноваться ему со стороны каждого из членов племени – Вождю верили всегда и всюду…

Остров был отнюдь не райским уголком посреди безбрежного Моря. Нападали на него и засухи, и ураганы. Случались и наводнения, вызванные бесконечными во времени и плотными, как непроходимая сельва, ливнями.

Однажды – Вождь никогда не смог бы забыть эту жуткую ночь – внезапный огонь, с ужасным грохотом сорвавшийся с небес, воспламенил измученные засухой тростниковые чащи острова. Реки и ручьи в ту пору обмелели, озера ушли под землю – без поддержки обильной влаги сельва не справилась с исполинским пожаром. Вождь увел людей к океану. Обезумевшие от пережитого люди подступали прямо к темной зловещей воде. И вдруг – о, ужас! Отвратительные демоны моря в облике гигантских змей полезли на сушу из темных глубин. И люди заметались в страхе между огнем и змеями.

Но и тогда Вождь не потерял самообладания. Невиданным усилием воли собрал он вместе женщин и детей, а мужчин повел в безумную атаку на морских чудовищ. И огонь в тот момент превратился в защитника. Обжигаясь, с дикими воплями, распаляя себя для ужасного боя, мужчины несли с собою горящий тростник, охапки охваченной пламенем сухой травы и кидались навстречу демонам. Многие тогда пропали в пастях гигантских змей. Но сражение люди выиграли, огнем заставив чудовищ вернуться в морскую пучину. А потом – начался спасительный дождь, и кошмар прекратился.

То было, пожалуй, самое тяжелое испытание, выпавшее на долю хозяев острова. Змеи из пучины более не появлялись. Голода и наводнений люди не видели с тех пор лет семь. Однако мудрецов племени что-то смутно тревожило. Они говорили, будто демон небесный упал неспроста. Если он затих надолго, это означать может лишь одно – что очередная его месть людям окажется много ужаснее предыдущих.

Мудрецы не ошибались. Кошмарная, невообразимая по своей разрушительной мощности, месть исполинского демона неба свершилась…

…Окинув себя беглым взглядом под сиянием полного лунного диска, он грустно вздохнул: гол – совершенно гол и безоружен. Как спал, в таком виде и очутился здесь. Постой! А ведь спал-то в объятиях женщины! Где же она?

И вновь глянул на голенького, дрожащего от страха и холода плачущего ребенка. В сознании снова возникла непреклонная мысль: девочка потеряла свою мать, а ты – любимую женщину – каждый кого-то потерял… навсегда…

Вдруг заскрипел песок, послышались вздохи-стенания. Кто-то взрослый всхлипывал… Вождь обернулся, на этот раз предусмотрительно сощурившись. Сгорбившиеся люди собирались у высокого массивного валуна близ воды, и согбенные страхом мужские фигуры были неотличимы от женских. Они ни о чем не говорили. Не успокаивали друг друга. Будто разом стали все одинаково слабыми и трусливыми. Словно загнанные беспощадными хищниками беспомощные зверушки. Только охали, стонали и всхлипывали.

Какое-то время Вождь наблюдал за своими соплеменниками, которые пытались укрыться от сияния демона в тени валуна аж у кромки воды. Будто напрочь забыли про таящуюся в ней опасность!

Вождь не стал развивать в себе вспыхнувшее было негодование. Только крепче сжал ладонью маленькую ручку девочки. Он хотел уже взять девчушку на руки, как что-то в душе его остановило. Хладнокровие, важнейшая черта характера вождя, начало возвращаться к нему.

В какой-то миг ему стало стыдно перед людьми: сбежал к океану раньше всех, не смог руководить спасением, не оправдал возложенного на него доверия! В эти ужасные моменты жизни захваченным врасплох людям не на кого было опереться. И теперь у валуна собирались немногие из племени. Сколько их осталось в живых? Какая часть из уцелевших нашла друг друга у этого валуна?

Он не мог этого знать. И все-таки почувствовал себя сильнее и храбрее сбившихся в стайку запуганных соплеменников. А в глубине его души вспыхнули яркие чувства благодарности и… любви к этим людям. Они – это он, растворенный в них. Без них Он уже не Вождь. Без маленькой девочки и вовсе никто. Но рядом с людьми, рядом с теми, кто ждет руководства! О, пока жив хотя бы один из племени, он – Вождь, он – живительный свет! Который согревает чувства человека в момент тяжелого потрясения и возвращает ему силы, рассудок, хладнокровие и… желание жить даже в самых невозможных, невыносимых условиях.