Лааль Джандосова - Арвеарт. Верона и Лээст. Том I

– Что случилось? – спросил он. – Рассказывай. Полагаю, причина в Джошуа? Он мог сказать тебе лишнее, попав под твоё влияние. И объясни перед этим, почему ты одна, без матери? Насколько я понимаю, она ещё не приехала?

Верона, залившись краской, пролепетала:

– Вы знаете, там что-то случилось с дедушкой… то есть с моим прадедушкой… Он случайно свалился с лестницы и теперь он не может двигаться… то есть временно, разумеется.

Лээст потёр переносицу – в явном недоумении, кивнул на один из стульев, расстегнул макинтош на все пуговицы, переколол заколку, собиравшую в хвост его волосы, и достал платок из кармана, комментируя свои действия:

– Здесь становится жарко, по-моему. У тебя там круги от туши. Я их вытру. Давай присаживайся.

Верона села – пылающая. Проректор, недолго думая, скомкал платок, смочил его – прижав к языку на мгновение, и стал оттирать ей пятна. Так протекла минута – минута предельной близости, настолько её возбудившая на гормональном уровне, что она едва не заплакала – от стыда за своё состояние, на что он сказал:

– Позволь-ка… Я, конечно, не стал бы вмешиваться, но, боюсь, ты опять разрыдаешься.

Где-то через минуту Верона – безмерно смятенная по факту стабилизации, вдруг ощутила раскаяние – из-за вранья о матери:

– Экдор, я должна сказать вам…

Лээст присел напротив и с улыбкой сказал: «Я слушаю», – в такой сердечной тональности, что она, подумав: «О господи… Я не должна огорчать его», – не осмелилась на признание:

– Нет, мой экдор, простите. Это – не важно, наверное.

– Нет, – возразил он, – важно. Говори, моя драгоценная.

Ей снова пришлось выкручиваться. Глаза её покраснели. Обида, немного угасшая, нашла себе выход заново:

– Я узнала об эртаонах, и ещё меня информировали, что отцы у альтернативщиков – эртаоны третьего уровня, и они то и дело скрещиваются… И папа скрестился с мамой… – выдав эту сентенцию, Верона горестно всхлипнула, вытерла слёзы пальцами и, слегка запинаясь, добавила: – То есть отец нас обманывал. Просто бросил нас, понимаете?..

Эртебран побледнел – заметно:

– Папа… скрестился… с мамой? – повторил он осевшим голосом. – Папа… скрестился… с мамой?! «Скрестился» – термин Маклохлана?!

– Мой, – прошептала Верона, – но профессор им тоже воспользовался.

Проректор секунду-другую размышлял над теми вопросами, что касались не сколько будущего, сколько прошлого – неизменяемого, в результате чего поднялся, сжал ей плечи ладонями и тихо сказал:

– Послушай, кем бы ни был экдор Блэкуотер – человеком ли, эртаоном, ты не должна сомневаться ни в его любви к твоей матери, ни к тебе самой, соответственно. И чтобы ты знала на будущее – эртаоны в моральном плане намного опережают всех тех, кто является смертными. К этому их обязывает собственное бессмертие…

* * *

На другой стороне портала щеколда пришла в движение, и дверь с виноградными гроздьями приоткрылась – на дюйм или около. Это увидел Джимми и крикнул: «Шлюз открывается!» Маклохлан – бледный, страдающий, объявил подопечным: «Внимание! Я должен пойти и выяснить, какая там ситуация! Минут через пять, пожалуйста, начинаем перемещение! В шлюз проходим по курсам! Ответственный – Виргарт Марвенсен!» На этом – готовый к худшему – к тому, что альтернативщица наказана за непочтительность, он проник в коридор за дверью и минуту спустя обнаружил, что беспокоиться не о чем – мисс Блэкуотер была с проректором – живая и невредимая. Джош прошептал: «Слава богу…» – но тут же дрогнул от ужаса, осознав, что ладонь Эртебрана лежит на плече первокурсницы. По истечении паузы, возникшей невольным образом, Лээст спросил с улыбкой:

– Объясните, ардор Маклохлан, как вы смогли оставить вверенных вам учащихся?

Джошуа, потрясённый эртебрановским поведением – даже не сколько вольным, сколько буквально кощунственным, ответил: «Прошу простить меня. Я взял на себя ответственность оставить их с Виргартом Марвенсеном. Я просто хотел убедиться, что рэа Блэкуотер в порядке и её не дезинтегрировали».

– Неужели? – спросил проректор. – А теперь приведите, пожалуйста, хоть один пример из истории по части дезинтеграции. Эртаоны, ардор Маклохлан, отличаются крайней гуманностью. Не надо пугать студентов глупыми суевериями. Арвеартцу бы было простительно, с их бесконечной набожностью, но лично вам – я не думаю.

– Экдор Эртебран, простите, – смиренно ответил Джошуа, – но просто мне показалось, что, поскольку рэа Блэкуотер пока что не подготовлена к общению с эртаонами, то, в случае их присутствия, я имею в виду – визуального, могла бы возникнуть в принципе нежелательная ситуация…

– Которую вы в результате решили предотвратить?

«Предотвращать уже поздно, – невольно подумал Джошуа. – Его она встретила первым, и случилось самое страшное…» Молчание затянулось. Глаза у проректора сузились. Астролог тут же почувствовал, что ему не хватает дыхания. Он прохрипел через силу:

– П-приношу свои извинения…

Эртебран прекратил воздействие и велел в бесстрастной тональности:

– Ардор, выполняйте, пожалуйста, свои прямые обязанности. Что до всего остального, то помните, где вы находитесь и кем вы при этом являетесь, и ведите себя соответственно. Остальное вас не касается.

Джошуа поклонился – униженный в высшей степени. Именно в это мгновение Марвенсен крикнул: «Внимание! Брайтон, умерь эмоции! Томас, первым, пожалуйста! Маккафрей, забыл бейсболку! Третий курс, передайте кепку! Второкурсники, не наваливайте…»

* * *

Когда стрелки на часиках Джины указали на восемь одиннадцать, Лээст, встречавший студентов, поздоровался за руку с Виргартом и объявил:

– Арверы, покидаем портал по курсам! Быстро распределяемся! Уайтстоун, прошу с первокурсниками! И местное время, кстати, двадцать минут девятого!

Джина, невольно ахнув, принялась подкручивать стрелочки, а Марвенсен, снизив голос, тихо сказал проректору, что на той стороне портала Верона сильно расстроилась, в результате сбежала на улицу и что он кое-как отыскал её и обнаружил зарёванной. На это Лээст ответил, что в курсе происходящего.

– Экдор, – подскочил к ним Джимми, – а вы, случайно, не знаете, почему эртаоны отсутствуют?! С чем это может быть связано?! С ослаблением их влияния?!

Проректор слегка опешил, но вспомнил характеристику из школьного файла Брайтона – отнюдь не комплементарную, и с мыслью: «Мы отшлифуем», – ответил нахалу фразой:

– Ардор, потрудитесь запомнить одно золотое правило. Нельзя прерывать беседующих, не принося извинения. И хочу напомнить другое — эта тема не обсуждается.

Джимми воскликнул: «Простите!» – и быстро сместился к выходу.

– Да уж, – вздохнул проректор, – с этим фруктом мы точно намаемся.