Федор Березин - Экипаж черного корабля

И где-то рядом, но неизмеримо далеко для Тутора-Рора, бубнил что-то Мурашу-Дид. Ждал каких-то ответов на какие-то проходящие мимо памяти вопросы, что-то о текущей ситуации на борту, о том, что «пора бы двигаться» и «действовать по плану». И часть сознания генерала даже переваривала эту входящую мелкую информацию, накручивала ее на извилины и тут же после ответа, удовлетворяющего публику, рвала, растворяла в клочья. И какие-то носовые платки ежедневных докладов чистили ушные раковины, без звона ударялись в броню замкнутого на себя мозга, осыпались в незарегистрированное прошлое. И он что-то отвечал, командовал, точнее, давал поручения, одобрения, кивки. Возможно, кто-то из персонала что-то замечал.

Но чередовались смены, никто точно не знал, спал ли генерал-канонир вообще, да и сами дежурные офицеры выматывались суетливыми буднями. А те, старые подчиненные, почти друзья? Их не было рядом. Где-то, в тайных камерах Комитета, хранился командир-альтернатива Огер-Дуд, преданный когда-то Тутором, но и сам предавший. Сгинули и остальные. Тутор-Pop уже и не вспоминал их лица, не всплывали в памяти и имена. С новыми было еще хуже. Иногда он в некоторой досадной растерянности смотрел на беседующего с ним броне-полковника, не ведая, как того звать. Судя по бирке, это был оперативный офицер «купола», но кто его утвердил на дежурство? И спросить было неудобно, да и неинтересно, по сути. Так они и расставались, точнее, полковник куда-то исчезал или вдруг уверенно превращался в худощавого лысого радио-майора, чудесно знакомого и не сильно раздражающего. Тутору даже хотелось разглядеть его подробнее, узнать, но становилось некогда — он обшаривал маячащую перед глазами оперативную карту.

Где-то в этих изолиниях высот и низин покоились, упирая трехстволки в синеву его глаз, большие калибры Империи. Они искали, целили в зрачок. Он знал, не облака его маскируют, а прелесть холода и черноты «синхронно задутых солнц» и огромная пылевая подушка, накрывшая материк эйрарбаков. Иногда он немного, осторожно и тихо двигал по ландшафту «Сонный ящер», смещался в сторону от линии прицеливания. Испуганно возвращал назад, опасаясь враждебных сейсмографов. В ужасе распахивал глаза, видел свои мнущие друг друга руки, напряженные, так желающие расслабиться спины дежурной смены; смещал перспективу, пронизывал их насквозь, впиваясь в экран, считывая координаты. Чувствовал внутри кителя, под мышками, холод пота: ведь он, правда, сместил «Ящер» — настоящий, не модельный на карте. И тут же, до обращения к услужливо повернувшемуся офицеру — он уже не считал нужным различать погоны, — пыхало изнутри успокоительное знание: это перемещение сделано еще вчера, четырнадцать часов назад, а то подозрительное холмистое место, из которого целят в карте стволы, локаторщики обшарили загоризонтным спектрометром несколько раз.

Но он все-таки вскакивал, вваливался в «прикупольную» «генеральскую», дергал из кипы хронокарту, прошивал ее воспаленными глазами. Кто-то нависал рядом, следовал по пятам: какой-то эрэнкашник — это не имело значения. Иногда он запрашивал разведывательную сводку.

— Генерал-канонир, — объясняли ему без всякой затаенной злости — начальство всегда имеет свои причуды, — последнее время мы перестали получать разведсводки из ШОНО и вообще откуда-нибудь.

Он не интересовался почему — когда-то он сам это знал, но сейчас это не занимало.

— Я имел в виду оперативную сводку от наших собственных разведчиков, — поправлялся он, натягивая прямодушную улыбочку.

— Полчаса назад, — говорили ему. — Вам принесли ее полчаса назад.

— Полчаса! — ужасался он про себя, ему казалось, что миновал день или ночь. Не имело разницы: он знал, что сейчас, в период «синхронного задувания», эти понятия равнозначны.

— Что вы затеяли, генерал Тутор-Pop? — Несколько сбитый с толку, Мурашу-Дид теперь иногда величал тайно смещенного командира полным именем не только на людях — он ощущал, что не может постигнуть его замыслы. Это сбивало, но сейчас, в приближении решающего момента, невозможно было одним махом ликвидировать этот гордиев узел, нужно было довериться специалисту, как при вынужденном нырке в водопад доверяются не расчету, а интуиции. Но даже интуиция была сейчас на стороне генерал-канонира, и Мурашу-Дид знал это. Но он все-таки спрашивал, инерционно, не веря в чудо понимания потустороннего знания генерала.

— Почему мы не начинаем прорыв? — выспрашивал он. — Как я понимаю, передовые силы Восемнадцатой Береговой выявлены?

— Мы еще не провели сосредоточения, — ответил ему Тутор-Pop, глядя сквозь него в какие-то далекие пространства. — Я не желаю иметь большие потери, — пояснил он далее. — В сущности, я вообще не хочу их иметь, но тут уж как получится. Я не могу предусмотреть все, но хочу сделать максимум. Скоро даже самые туповатые танкодесантники докумекают, что «Соня» действует независимо от республиканского командования, чем мы тогда обеспечим дисциплину? Вашими камерами пыток? Люди должны нам верить. Если жертвы при прорыве будут чрезмерно велики, может дойти до бунта.

— А что, обязательно снова выпускать «Циклопов», да еще заранее? — не слишком смело, но с видимой уверенностью поинтересовался эрэнкашник.

— Мурашу-Дид, я не изобретаю велосипед, — пояснял генерал-канонир. — Откройте наставления по тактике танкового боя. Не мне вас учить, что каждая строка там выверена кровью.

И комитетчик замолчал, в досаде и затаенной злости делая реверанс. А Тутор-Pop даже не радовался очередной маленькой победе, сейчас это получалось так легко. К тому же это был фон, правда, опасный фон, могущий помешать главному. Прошлый опыт, долгое-долгое командирство, когда требовалось заботиться о массе дел одновременно, работали сейчас на него. Дел сейчас было меньше. Главное: обнаружить фантомные, не существующие на карте атомные батареи «баков». Все остальное являлось игрой. И уверенное вранье воцарившемуся в «боевой горе» эрэнкашнику, совсем не превалирующее, так, мелкий штришок. Он ведь не был специалистом, в отношении его персоны можно обойтись гораздо меньшей технологической суетой. Так что широкие мазки, мазки, маскирующие продолжающиеся приготовления к основному, делались для тех, кто соображает, тех, кто заканчивал бронеакадемии и понимал сущность передвижек на карте.

Так что вся суета, перемещение по натуральному, не хроно-голографическому ландшафту трети танкового легиона осуществлялись для них, для соратников. Но накладываемый хлопьями туман имел еще слой — явление начинало конкурировать со свалившимся на материк искусственным катаклизмом. Ведь существовал еще ШОНО — Штаб оборонительно-наступательных операций, внезапно прекративший посылать разведсводки и начавший после уничтожения инспекторского «тянитолкая» о чем-то догадываться. А ведь где-то действовали еще и другие, менее значимые штабы. Можно ли было теперь, после молчания верховной инстанции, верить информации и директивам, поступающим с нижних?