Евгений Прошкин - Истребитель «Родина»

— Нет, майор, вопрос действительно серьезный, — вмешался Владимир. — Пока я не узнаю, кто такой Дантист, можете на меня не рассчитывать. Он положил остатки моего отряда, и если он земляк Волкова...

— Вот и третий аргумент, — перебил Андрей. — Улавливаешь, Коля? Ксена здорово нами руководит. Подкидывает нам одну вводную за другой, и мы выстраиваемся под нее, сами того не понимая. Что скажешь?

— А что я тебе скажу? Ксена — отличный менеджер. Давайте за это выпьем.

— Да пошел ты!

— Предлагаю пойти вниз, мне там баночку оставить обещали.

Серый с Катериной направились к лестнице, и Андрей апатично двинулся следом. Он чувствовал усталость — запредельную, на грани боли, но мысли об отдыхе не возникало, напротив, хотелось действовать. роль пассивного наблюдателя тяготила, как чужая обувь, но избавиться от нее Андрей не мог. Не сейчас. Ожидание следующего хода от Миссии — вот все, что предписывалось ему на данном этапе. Затем, возможно, еще одного хода. И еще одного. Андрей не исключал, что ждать придется до самого старта, особенно теперь, когда на поле появился новый игрок.

Дантист тревожил Андрея всерьез, и то обстоятельство, что они сидели в одном лагере, выглядело скорее издевкой, чем редким совпадением. Они никогда не виделись, режим спецлага это исключал, но как только Андрей осмыслил ситуацию с Дантистом, он сразу понял, что их связывает нечто большее, чем общий коридор в недрах скального острова. У них и судьба была общей — при абсолютно разных биографиях.

Андрей взялся за поручень и занес ногу над ступенькой, как вдруг его пронзило:

«Гражданин Единства, по происхождению русский, осужден на пожизненное заключение, отбывал наказание в специальном лагере „Каменный Чертог“, впоследствии завербован представителями Колыбели и выпущен на свободу под вымышленным именем».

Офицера Госбеза за такую аналитическую справку, наверное, отправили бы подметать улицу, но для интервала в пятнадцать веков эти сведения выглядели потрясающе полными. Оставалось лишь уточнить анкетные данные.

Откуда взялась его фамилия, Андрей не знал, но догадывался. Колыбель, как и Сфера, собирала информацию о Земле достаточно долго, чтобы Ксена не испытывала затруднений в подборе вариантов. Либо Волков, либо Саблин. Либо... кто-то еще.

Он машинально обернулся и нашел на полу свой плевок. Слюны там почти не было — Серый врезал ему от души, и Андрей сплюнул одной кровью. Но теперь уже не было и крови: она высохла, превратившись в пыльную кляксу вроде тех, что оставил на подоконнике раненый Дантист.

— Что вы называете баночкой? — воскликнула внизу Катерина.

— Все, что меньше ведра, — невозмутимо отозвался Канунников. — Хотя, если вдуматься, ведро — тоже баночка. Эй, пришелец, ты где там застрял?

Андрей вздохнул и начал спускаться. Он не заметил, когда перестал ощущать усталость. Просто забыл о ней, а через мгновение вспомнив, лишь тихо, сам для себя, хмыкнул. Если воздействие Миссии пробуждало нечеловеческое даже в людях, то уж ему-то, нечеловеку в пятидесятом поколении, и говорить было не о чем. Он вновь чувствовал себя взведенным курком — несложным механизмом, созданным со строго определенной целью. Аналогия с пороховым пистолетом была нарочито земной, но других аналогий ему в голову прийти не могло. Те, кто готовил Андрея к этой операции, позаботились о том, чтобы вырвать у него из памяти все лишнее. Правда, в последнее время он начал подозревать, что вместе с лишним ему отсекли и необходимое.

Солнце катилось к западу, но продолжало слепить. Шторки на окнах лимузина были сняты, а затемнение стекол оказалось недостаточным. Ксена щурилась, водитель виновато поглядывал в зеркало.

— Если позволите, — наконец решился он, — у меня... вот. — Он протянул назад хромированный пенал. — Новые, их никто не носил, даже не мерил. Юни-секс, они вам должны подойти.

— Что? — Ксена сощурилась еще сильней. Шофер смутился. Потом испугался. Наблюдать эти метаморфозы было и удивительно, и жалко.

— Очки, — пояснил он. — Солнцезащитные. Мне показалось, вам мешает свет. Простите.

Водитель в черной форме с золотым аксельбантом был молод и, вероятно, обаятелен. Он выходил из машины на несколько секунд, только чтобы открыть перед Ксеной дверь, но и за это время успел удостоиться множества заинтересованных взглядов, Полицейские пытались оцепить подъезд, но Ксена запретила: ей хотелось, чтобы люди шли по тротуару, как обычно. Стив попробовал ей возразить — не в надежде на результат, а лишь по долгу службы. Получив предсказуемый ответ, он молча занял место в черном лимузине. Белым, поданным чуть раньше, управлял мужчина лет сорока. Он был спокоен и обходителен, однако на его лице читалась какая-то потаенная решимость. Выяснять, на что именно он отважился — на серьезный разговор с женой или на крушение автомобиля, Ксена и Стив не стали. Машина отправилась обратно в гараж, а вместо нее вызвали другую. Второй шофер нервничал, и это было гораздо лучше.

— Не нужно извиняться, — ответила Ксена, принимая футляр.

Водитель снова взглянул в зеркало, и она, к своему Удивлению, не поняла этого взгляда. Возможно, он просто хотел услышать, как она говорит по-русски.

Ксена достала очки и, надев их, повернулась к Стиву:

— Вам нравится?

— Что именно? — не понял тот.

— Все в порядке, — ответила она после паузы и посмотревшись в тонированное окно, поправила волосы.

Сегодня водолазка на ней была не черная, а темно-синяя. Ксена долго перебирала вакуумные брикетики с одеждой, пока не нашла тот, который хоть чем-то отличался бы от остальных. Как он попал в багаж, она не знала, но была уверена, что это не случайность. Влияние новой среды предсказывали еще на Колыбели, но как оно проявится, угадать было невозможно. И если цель наблюдателей заключалась в том, чтобы полностью ассимилироваться и раствориться среди людей, то у членов Миссии задача была другая.

— Здесь даже вечером слишком резко, — заметил Стив.

Ксена не сразу сообразила, что он тоже думает о солнце.

— Я неоднократно рекомендовал вам подняться на орбиту, — продолжал офицер. — На корабле меньше пространства, но там все устроено для нас.

— Да уж, яркость освещения там регулируется, — невпопад произнесла Ксена.

Стив рассмотрел табло под рукой, и из передней спинки выползла звукоизолирующая панель.

— Если вам нужно контролировать информационное поле, то наши средства связи это позволяют, — добавил он.

— Не только поле. Атмосфера, Стив.

— Атмосфера? — озадачился он.

Ксена указала за окно: на площадке перед торговым центром выстраивались неровные шеренги. Люди безобразно улыбались и махали кто чем. Оповещения о проезде машины не было, значит, они собрались спонтанно. И — по собственной воле. Несколько секунд Ксена старалась вспомнить, чего этим людям не хватает. Потом догадалась: флажков. Если бы у Колыбели был государственный флаг, его следовало бы предложить к распространению. Прямоугольник, раскрашенный в какие-нибудь внятные цвета, мог бы существенно очеловечить Миссию в глазах аборигенов.