Андрей Чернецов - Звероликий

Подошел черед маготехника.

— Анней Сергий Бенедикт… — стал перечислять он имена, — Барух Октавиан Гелиогабал Стронций Екатерина Шимон Альба…

«Вот это да! — восхитилась домина Куркова. — Попробуй все это запомни. Ну и отчебучили же родители шуточку с парнем!»

— Луций Гай Венера Гадес Шмулик-Шмулик Петр Павел…

«Господи святый! — ужаснулась девушка. — Да когда же это закончится? А вдруг он чего-нибудь напутает? »

— Логин Марк Матфей Лука Иоанн Буридан!

Он даже взмок весь.

Едва умолк звук последнего имени, как вокруг стола начала сгущаться темнота. Минута-другая, и троицу обволокло небольшое грозовое облако. Разряды электричества яростно сталкивались друг с другом и вспыхивали небольшими молниями.

Только бы с ними ничего не случилось, стискивала кулачки Натали. Трималхион же, с самого их прихода в кают-компанию тихонько примостившийся на диване в углу, казалось, просто оцепенел, словно на него наложили заклинание Белоснежки. Впрочем, с Криса станется. Вполне мог обездвижить банкира, чтобы тот сгоряча не наломал дров.

Между тем черная туча стала наливаться лилово-золотистым сиянием. Из нее выползла алая, закрученная в спираль змейка. Повисев в воздухе над облаком, она стала извиваться, ломаться под всевозможными углами.

С широко распахнутыми от удивления глазами девушка наблюдала, как из этих изгибов и линий рождается рисунок. Что-то он ей напомнил. Ну да, точно. Ведь это же корабль. Их корабль. Точнее, его трехмерное изображение. Вон палубы, трубы. Машинное отделение. Как раз в этом районе, почти у самых трюмов, запульсировала золотая точка. Сначала еле-еле, а затем сверкнула крупным, чистой воды бриллиантом и… погасла. А вслед за ней исчез и призрачный корабль.

Вместе с облаком.

Взорам зрителей явилась троица, сидящая за столом.

Хотя вообще-то сидел один лишь Крис. Двое его коллег склонили головы на зеленое сукно, постанывая и охая.

— Шеф! — подлетела к сыщику Натали.

Следом за ней заплетающейся походкой проковылял к столу и вышедший из ступора магнат.

— Ты это видела? — устремил на девушку налитые кровью глаза кинокефал.

— Мы вместе видели, — ответил за нее Кир Александр.

— Машинное отделение?..

Куркова кивнула.

— Я так и думал, — удовлетворенно изрек Лайер. — А то придумал, понимаешь ли, «магические мины», «иллюзия взрыва». Что ж я, боевых машинок от камуфляжа не отличу? То-то и оно, что жабоиды использовали настоящую взрывчатку. Просто корабль вовремя напоролся на Хоренну, а затем Вер поместил в трюм сосуд.

— Так это артефакт заделал пробоины? — недопонял Трималхион, у которого от изумления отнялись ноги, так что он бессильно плюхнулся на стул.

— Несомненно…

— Что же это за Ариманова вещица?

— Найдете — увидим. Скорее туда. Я, к сожалению, пока не могу двигаться. Слишком много Силы ушло. Боюсь, в ближайшие полгода мне придется отказаться от новых дел.

— Я охотно возмещу вам все убытки! — горячо пообещал магнат, вылетая в двери, где грудь в грудь сшибся с прыткой блондинкой.

— Ловлю вас на слове, доминус! — деловито сказала Натали. — И про сверхурочные не забудьте.

— Хорошо, хорошо, — торопился побыстрее отвязаться от нее набоб.

— И мое платье, надеюсь, вы не забыли о платье?.. — тараторила ему в спину неугомонная зеленоглазка.

Через полчаса серебряный сосуд, покрытый неведомыми письменами и причудливыми узорами, красовался посреди стола все в той же кают-компании.

Буридан и Кархон уже окончательно пришли в себя, а Кристофер даже мог двигать руками и ногами. Однако ни о каком их участии в вылазке к люку речи быть не могло.

— И что нам теперь с этим делать? — косился опасливым оком магнат на артефакт.

Когда он, невежливо оттолкнув в сторону Натали, попытался самостоятельно извлечь сосуд из неглубокой ниши за третьим котлом, банкира так шарахнуло чем-то, напоминающим электрический разряд, что у него даже волосы задымились. И вот что любопытно. Когда к артефакту прикоснулась девушка, ничего подобного с нею не произошло.

— Нужно отнести его в храм, — молвил кинокефал. — Вполне вероятно, оно там проявит свой характер.

Посмотрел при этом на разведчика, словно ища у него поддержки. Однако тот хмуро безмолвствовал. Уже поверхностный осмотр сосуда показал, что это совсем не то, за чем его снарядил Синедрион. А уж когда, осторожно приподняв крышку, заглянули внутрь и увидели, что внутри находится точь-в-точь такое же «яйцо» из оправленного в платину горного хрусталя, как и то, которое было обнаружено ими во время первой вылазки в мертвый город, разочарованию Ариэля Кархона не было предела. Столько сил и средств потрачено зря.

Если быть точным, то «яйцо» не было точным подобием ранее найденных вещиц. По размерам оно превосходило их раз в пять, в шесть. Скорее, напоминало страусовое, но чуточку поменьше. И вырезано не из белого, а из черного хрусталя.

«А что, если из него сейчас вылупится какой-нибудь малюсенький Хоренненок?» — пошутил про себя детектив.

— В храм так в храм, — покладисто согласился Кир Александр.

— Главное — соблюсти все меры предосторожности, — рассуждал Крис, обращаясь не столько к набобу, на которого надежды были слабыми, сколько к своей верной помощнице. — Нужно предупредить пассажиров, чтоб, на всякий случай, были готовы к каким-нибудь неожиданностям. Потом следует эвакуировать от люка всех лишних людей, а для тех, кто останется, приготовить спасательные жилеты и шлюпки.

— Да не переживай ты так, шеф! Все будет выполнено в лучшем виде! Ты ж меня знаешь!

— Ну, тогда с Богом! — Он перекрестил девушку, а затем еще раз, когда, взяв в руки сосуд, она уже выходила из кают-компании.

Проклятая слабость!

Не рассчитал он своих сил, явно не рассчитал.

По стенке, по стенке Крис выбрался наружу. Доковылял до фальшборта и, вцепившись в него руками, устремил взор вдаль. Туда, где находились таинственные руины и где сейчас решается судьба «Титаника», его команды и пассажиров.

— Что, лохматик? — встала рядом с ним откуда-то выпорхнувшая Герта Грендель. — Тебе совсем худо? Хочешь, полечу?

О, Господи! Тут такое творится, а у нее одно на уме.

Оказывается, ошибся.

Актриса протянула ему небольшую серебряную фляжку, инкрустированную некрупными стразами. Чуткий нос сыщика уловил острый запах спиртного. Коньяк.

— Я не пью… — отказался.

— Брось, — махнула рукой свейка. — Иногда можно. Особенно в такие вот минуты. Глотни. Полегчает.

Кристофер нерешительно принял угощение. Взболтнул флягу. А, была не была.

Влага вкуса жженого сахара обожгла ему небо и гортань. Темная волна ударила по глазам.

Сыщик почувствовал, как некая часть его естества отделяется от ставшего тяжелым тела и устремляется ввысь и вперед.