Джеймс Гарднер - Час Предназначения

– Что ты делаешь? – удивилась Стек.

– Готовлюсь к перемене давления.

– Здесь нет перемены давления, – усмехнулась она. – Это не какой-то дурацкий самолет Древних, Союз народов сделал его полностью герметичным.

– Надо же, всю свою жизнь я мечтал полететь на самолете и у меня даже не лопнут барабанные перепонки?

Судя по выражению его лица, Лучезарный шутил или по крайней мере пытался разрядить обстановку. Но мне это было ни к чему. Повернувшись к Каппи, я успокаивающе погладил ее по плечу, стараясь не смотреть на ее почерневшие руки. Она всхлипнула.

Госпожа Чайка летела на север быстрее, чем любая птица. Мы быстро пронеслись над архипелагом крошечных островков, рассыпавшихся возле нашего полуострова… над островом Маниту… над большим каналом, и дальше, в сторону лесов, озер и скал, туда, где редко ступала нога человека даже во времена Древних.

– Неплохое место для секретной установки, – прошептал Рашид. – Думаешь, там кто-нибудь живет?

– Живут, – ответила Стек, – но немногие. Времена Древних продолжались достаточно долго для того, чтобы местное население забыло, как жить в лесах. Они привыкли охотиться с ружьями вместо стрел. Потом, в период Опустошения, большинство местных жителей решили перебраться на неосвоенные территории на других планетах. Остальные ушли на юг.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я побывала здесь, после того как меня изгнали из Тобер-Коува.

– Ты искала Гнездовье?

Стек покачала головой.

– Просто бродяжничала. У меня была не такая уж веселая жизнь на Юге.

– Бедная девочка! – Лорд погладил ее по руке.

Я поспешно отвернулся.

– Фуллин, – позвала Каппи. – Фуллин… Я коснулся ее щеки.

– Я здесь.

– Что случилось?

– Там, под водой, был Рашид. И его доспехи сработали сами, пытаясь защититься.

– Я не знала…

– Тс-с, – прошептал я. – Отдыхай.

Она попыталась приподнять руки и сразу же вздрогнула от боли.

– Что…

– Тс-с, у тебя ожоги, и очень сильные. Понимаешь? Будет ужасно, если ты выберешь Предназначение женщины – у тебя обожжены руки.

– Но я собиралась…

– Решать тебе, Каппи, но ты очень, очень пострадала. Не могу себе представить, что ты когда-нибудь сможешь оправиться. Посмотри сама.

Медленно открыв глаза, она посмотрела на свои руки, беспомощно лежавшие у нее на коленях. По щеке ее скатилась слеза.

– Мне придется выбрать мужское Предназначение, да?

– Мужчиной ты будешь цела и невредима.

– Но я хотела быть женщиной, Фуллин. Я собиралась стать жрицей… – Она тяжело вздохнула.

– Ты была бы прекрасной жрицей, Каппи.

Я обнял ее, и она положила голову мне на плечо. Слезы текли по ее лицу.

На какое-то время мне показалось, что я женщина, потом – что я мужчина; потом мне было уже все равно. Каппи заснула, все так же прижавшись ко мне. Я прислушивался к ее медленному дыханию, чтобы убедиться, что оно ровное.

Ожоги представляли не самую большую опасность, по крайней мере не сейчас, когда Каппи могла получить новое тело через час или два. Но каждый год целительница приходила к нам в школу, давая уроки первой помощи, и никогда не забывала предупредить: «Клинический шок наступает при любых серьезных травмах. Ваше тело не знает о том, что с ним произошло, оно не знает, куда нужно направлять кровь, а иногда отключает мозг».

Я видел, как лицо Каппи постепенно становится мертвенно-белым. Но, по крайней мере, она продолжала дышать.

Рашид первым заметил, что мы снижаемся. Он подтащил к себе Стек, чтобы та посмотрела в окно; постепенно лес под нами становился все ближе, по мере того как мы приближались к озеру среди деревьев. Оно ничем не отличалось от тысяч других лесных озер – голубая гладь, окруженная елями и голыми валунами, тяжелыми и холодными, в отличие от изъеденного водой известняка в Тобер-Коуве.

Перед самой посадкой мы пронеслись над Господином Вороном, уже величественно опускавшимся на озеро; затем вода разлетелась вокруг нас яркими брызгами, и Госпожа Чайка скользнула на воду.

Я услышал, как щелкнула пряжка ремня – Рашиду не терпелось узнать, что будет дальше.

– Не спеши. – Стек коснулась его руки. – Пока самолеты не окажутся в ангарах, делать нам нечего.

Самолеты. Ангары. Я неодобрительно покачал головой и посмотрел в окно. Господин Ворон не спеша летел над водой. Мне вдруг стало очень грустно оттого, что я не могу разделить восторг детей, дрожавших от возбуждения при мысли о том, что они совсем рядом с Гнездовьем. Меня все еще немного поташнивало, но теперь уже исключительно из-за того, что я беспокоился за Каппи.

Господин Ворон слегка развернулся, направив свой клюв на высокий гранитный утес, возвышавшийся над берегом озера, и продолжил свой медленный полет. Столь же медленно гранитная стена начала погружаться в озеро, и за ней открылось гигантских размеров помещение, внутри которого сияли огни – электрические огни.

– Ангар Господина Ворона, – прошептала Стек.

– Его гнездо, – поправил я.

К тому времени, когда Господин Ворон достиг входа, гранитная стена полностью исчезла под водной поверхностью. Господин Ворон все так же медленно влетел внутрь огромной дыры, которая была лишь чуть больше, чем размах его крыльев.

– Не похоже, что мы сумеем там поместиться, – заметил Лучезарный.

– Мы летим в другое место. – Стек показала на другую гранитную стену чуть дальше вдоль берега.

– Так значит, мы не увидим, что происходит с детьми?

– В задней части гнезда Господина Ворона есть каменная площадка, – сказал я. – Все садятся на пол и поют гимны, пока боги их не усыпят.

Господин Ворон уже полностью скрылся в своем гнезде. Гранитная стена снова начала подниматься из озера; по ней стекали потоки воды. Я закусил губу – там был Ваггерт.

«Урго, – подумал я, – ты ведь знаешь, что малышей надо усаживать на пол, правда? Потому что если ты будешь держать ребенка на коленях, когда боги тебя усыпят, ты можешь упасть на него сверху…»

Но Урго все прекрасно знал – он проходил через это уже много раз. Да и ребята постарше наверняка напомнят друг другу, что и как делать.

Гранитная стена отрезала от меня мое дитя. Госпожа Чайка двинулась вперед.

Поскольку все предыдущие годы я находился внутри Господина Ворона, я никогда не видел, как Госпожа Чайка направляется к ее собственному гнезду. Поэтому у меня не было ни малейшего представления о том, что произойдет дальше, – Зефрам не мог мне об этом рассказать, а другие взрослые в поселке, как я уже объяснял Рашиду, говорили, что это священная тайна, которую я должен узнать сам. Меня не удивило бы, если бы мать Каппи рассказала ей, что ее ждет, – матери часто делились тайнами со своими детьми, в то время как все прочие держали язык за зубами.