Ярослав Веров - Хроники Вторжения

– Давай, Семен, веди.

– Да я здесь не ходил, я с центрального. С центрального я хорошо знаю, куда идти. А здесь... На верх нам надо.

– Этаж?

– Четвертый.

В общем, мы пришли. Вот она, табличка, горит зелеными буквами слово «Свободно». Наши спецназовцы переглянулись, из-под курток появились стволы «мухобоек».

– Викула, Сеня, держитесь сзади.

Я ожидал, что последует ритуал – кулак в кулак стукнут, как в фильмах, или амулет целовать будут, или произнесут что-нибудь сакраментальное, что-то типа «асталависта!», но вместо этого Эдик просто кивнул на дверь, и Серега высадил ее одним ударом ноги. Секунда – и мы ворвались в предбанник.

– Руки на стол! – страшно рявкнул Эдик. – Не рыпаться! Один рып – стреляем!

Я успел рассмотреть, что они и в самом деле играли в нарды. Успел рассмотреть, что рожи у них на редкость противные. А больше ничего рассмотреть не успел, потому что эти субчики, не успел даже Эдик закончить свою тираду, поопрокидывав стулья, кинулись в комнату с Машиной. Да так прытко – только их и видели. Дверь за ними захлопнулась на защелку.

Эта защелка задержала нас на целых десять секунд. Серега выломал фомкой косяк – сама дверь была обита железом, – рванул ручку на себя, и я впервые увидел Машину. Она была именно такая, как ее описывали – голый цилиндр под потолок, никаких приборов ни на нем, ни рядом, никаких лампочек, окошечек, стрелочек, кнопочек. Только массивная дверь со штурвалом посередине. И этот штурвал у нас на глазах повернулся и замер.

– Там они – Эдик подскочил и крутанул штурвал в обратную сторону, потянул Тяжелая гермодверь медленно, словно нехотя распахнулась.

Там никого не было. Посреди капсулы одиноко торчало металлическое кресло. Пульсировал оранжевый свет.

Пока мы с Сеней обалдело смотрели на это зрелище, Эдуард с Серегой обошли комнату и общупали, обстучали все стены и пол.

– Да нет, Эд, – сказал невозмутимый Серега, – кроме как туда, больше некуда.

Эдик залез в Машину, тоже все там обстучал, и даже «прозвонил» каким-то хитрым спецназовским приборчиком.

– Что ж, господа, надо думать, сбежали в другую реальность. Говоришь, Семен, тебя они до трусов раздевали?

Сеня кивнул

– Это потому, что ты не в свою реальность отправлялся. Там, понятно, тебя ждала чужая одежда. А эти к себе сбежали. Вопрос: что им у нас понадобилось? И зачем им нужны были именно писатели? – Эдик закурил. – Пошли, пошманаем в той комнате.

Ничего интересного в «предбаннике» не было. Нарды, конечно, шикарные, а так – ничего. За исключением того самого лабораторного журнала. В журнале обнаружились любопытные записи. Во-первых, в графе Татарчука, рядом с его подписью о прибытии на полях имел место быть знак вопроса, перечеркнутый красным карандашом. Во-вторых, в графе Дейншнизеля росписи о прибытии не было, а был прочерк. На полях же стояло слово «оформлен». Пролистали весь журнал – а ведь изрядно писателей перебывало, и знаменитые, и такие, о которых я не слышал, – и в начале нашли некоего Пистолетова – в колонке прибытие напротив него тоже стоял прочерк, слово «оформлен» присутствовало, зато рядом с фамилией стояло «не член». Значит, легенда о пропавшем молодом авторе была вовсе не легендой.

– Журнал мы изымем, – решил Эдик. – Используем в качестве приманки. Меня интересуют даже не эти двое, а тот, кому они отсюда звонили, с кем согласовывали. Короче, журнал я забираю. Спросят – переводите стрелки ни меня.

Еще один интересный факт обнаружился в результате обыска. Нигде в помещении не было верхней одежды. Во что эти Модест и Матвей одевались – непонятно. Общего гардероба в институте не было. Когда закончили, Эдик сказал:

– Сергей, с цилиндром надо что-то делать.

– Само собой, Эд, – понимающе откликнулся Сергей. – Заложим под днище и внутри.

– Согласен, а дверь Машины задраим. Вы, мужики, – обратился он к нам, – идите в коридор, мы тут быстро...

Что ж, я понимаю, профессионалы технику безопасности, соблюдают от и до. Хотелось, конечно, посмотреть, как это делается на самом деле – писателю нужно такие вещи знать. Но вышли. Вижу – Сеня нервничает. Да и мне тоже не по себе. Дошло до меня, наконец. Проняло.

Минут через пять к нам присоединились Эдик с Серегой, и тем же путем мы покинули здание на Банной.

Когда ехали обратно, я все, как дурачок, глазел в заднее стекло.

– Ты что там высматриваешь? – поинтересовался у меня Эдик.

– А взрыв?

– Уже давно. Не бойся, все в целости, только Машине конец.

– А ты не боишься?

– А чего именно я должен бояться? – пожал плечами Эдик.

Серега с Лехой переглянулись и хмыкнули.

– Ну-у... – Я даже опешил. – Взрыв, журнал... Разбираться ведь будут...

– Взрыва никто не слышал. Хлопок, и все дела.

Тут Эдик присовокупил интереснейшую лекцию о своих взаимоотношениях со спецслужбами. В свое время он входил в элитное подразделение «бета», впрочем, об этом я упоминал в своем романе «Вторжение: атака из ноосферы» настолько, насколько об этом разрешил упоминать Эдик.

Со слов Эдика выходило, что журналом может заинтересоваться «какая-нибудь ФСБ», а никакие не «пришельцы». Причин своей в этом убежденности он тогда не раскрыл, но, как выяснилось, оказался прав. «А с ФСБ у нас давно негласный паритет, политика сдерживания и противовесов». У кого это, у «нас», тоже как-то не пояснил, ведь группу «бета», якобы, давно расформировали. Я так и сказал, а Эдик снисходительно похлопал меня по колену и с непонятной мне иронией в голосе подтвердил:

– Расформировали, расформировали.

Потом вдруг выяснилось, что почему-то ФСБ раньше проявляла к ним необычайный интерес, не ко всем, а к которым удавалось вычислить. «Но у нас же, хотя мы никогда все вместе не собираемся, постоянная связь. И как только эфэсбэшники шли на жесткий контакт – их человек, как правило, куратор операции, исчезал. На какое-то время». Тут Эдик снова улыбнулся.

– А что мы можем до любого из них добраться – это, Викулыч, факт.

Серега и Леха согласно кивнули.

– Мы можем хоть на спор, хоть прямо сейчас, группой из трех человек войти в Кремль и изъять Президента с его ядерным чемоданом. Или один чемодан. Видишь ли, Викула, наши методики предполагают использование оружия только после захвата объекта. Когда мы захватываем стартовую позицию ядерной ракеты где-нибудь в Аризоне, то, пока президенты торгуются между собой, нас, понятное дело, в покое не оставляют. Их спецназ тоже кое-что умеет. А до этого – ни единого выстрела. Даже холодное оружие нельзя. Если бы нас послали в Буденновск тогда, – мы бы в эту злополучную больницу вошли даже без оружия – раз уж вы нас расформировали, то и не давайте оружия. Мы бы их голыми руками...

Сеня, доселе пребывавший в ступоре, саркастически хрюкнул: