Брайан Смит - Нетороплив наш тлен

Зарядив пистолет, Ной насыпал в карманы патронов и убрал оружие в кобуру. Тележку он накрыл брезентом: ночью с дороги его вряд ли кто увидит, а если и обратит внимание, то точно не поймет, что это.

Убедившись, что сделал все, чтобы защитить свою собственность, Ной направился в сторону Затерянной Адской Мили.

Пройдя полмили, Ной понял, что огней больше, чем он предполагал вначале. На расстоянии многие источники света сливались в нечеткие светящиеся пятна, теперь же они разделились на отдельные яркие точки. Вскоре Ной различил очертания домов. Затерянная Адская Миля оказалась небольшим городком: от протяженной главной улицы с рядами домов по обе стороны отходило несколько мелких улочек, а вдали располагалась пара непонятных строений.

Приблизившись, Ной услышал шум голосов и звуки веселья. Пронзительно пело расстроенное трактирное фортепиано. В другом месте, похоже, кто-то играл на гитаре и пел высоким жалобным голосом. Испанский Ной знал плохо, но даже без перевода было ясно, что песня о тоске и потере, благодаря выразительному исполнению музыканта, которое довольно сильно контрастировало с общей праздничной атмосферой.

Изначально Ной планировал обойти город и украдкой попасть в него через боковую улочку: наверняка обитатели Затерянной Адской Мили с недоверием отнесутся к пришлому незнакомцу. Но, добравшись до города, Ной изменил решение и пошел по главной улице. Постепенно тревога отступила: во взглядах обративших на него внимание жителей он не прочел и тени враждебности, напротив, многие дружелюбно улыбались ему.

Особо это было заметно, когда Ной проходил мимо здания, на крыльце которого несколько привлекательных дам в нижнем белье неторопливо потягивали напитки. Некоторые женщины звали его, будто сирены, приглашая зайти и повеселиться. Несомненно, это был бордель. Несмотря на соблазнительность предложения, Ной не остановился, так как понятия не имел, что от него потребуют взамен.

Пройдя чуть дальше, он обнаружил салун, из которого и доносились пронзительные звуки фортепиано. У конской привязи стояло несколько лошадей. Вывеска гласила, что заведение называется «Рогатый Гремучник». Здание оказалось двухэтажным, с длинным балконом сверху. Судя по звукам, доносящимся со второго этажа, в «Рогатом Гремучнике» тоже оказывали эротические услуги. Похоже, проституцией кормилась вся Затерянная Адская Миля.

Дежавю нахлынуло на Ноя, когда он остановился посреди улицы и уставился на салун. Ему показалось, что он уже бывал здесь, в этом самом месте и в это самое время, далеко не один раз. Смысла в этом ощущении не было: Ной никогда раньше не посещал Аризону, но чувство никуда не делось, и он никак не мог понять его природу. В конце концов замешательство сменилось острым желанием познакомиться с салуном поближе.

Поднявшись по скрипучим ступеням, Ной толкнул качающиеся двери. Внутри оказалось так людно, что никто не обратил внимания на пришлого новичка. Просторный зал был плотно заставлен столами, и большая часть мест оказалась занята. Ной застыл от удивления: он не видел столько людей с самого начала апокалипсиса. До сего момента Ной был уверен, что в мире осталось меньше народа, чем было сейчас в этом зале, но больше его интересовал вопрос, как они вообще все очутились здесь, в крошечном городке посреди пустыни.

Справа от Ноя продолжало надрываться фортепиано, вокруг которого сгрудились мужчины и женщины с кружками в руках. Они горланили какую-то песню, пока пухлый старик в котелке нещадно стучал по клавишам. Со своего места Ной смог разглядеть только фрагмент лица пианиста, но этого хватило, чтобы вспыхнула искра узнавания. Пробираясь между столами, Ной одновременно нащупывал в кармане пистолет. Толстяком за клавишами оказался Хэл, мерзавец, который надругался над его сестрой и убил Ника. Мстить за смерть бывшего насильника и тюремщика Обри Ной не собирался, но того, как Хэл обращался с его сестрой, было вполне достаточно, чтобы устроить публичную казнь.

Каким-то чудом внутренний голос привлек внимание Ноя, напомнив, как далеко он ушел от Генриетты. Вероятность столкнуться в этих краях с человеком, которого он ненавидел, равнялась нулю. К тому же, еще будучи пленником, он краем уха слышал, что Хэла повесили за преступление против Судьи. Решительный шаг сбился, жажда мести поутихла, уступив место сомнениям. Пианист как две капли воды походил на Хэла, но как такое могло быть?

Еще одна мысль пришла ему в голову, настолько поразительная, что Ной застыл между двумя столами, стоящими слишком близко друг к другу. В этом городе хватало странностей, не говоря уже о самом факте его существования. Возможно, название намекало на нечто более зловещее, чем просто мрачное чувство юмора его основателей. Может быть, Ной провалился в щель между мирами и попал в один из кругов настоящего ада? Живший в нем скептик хотел было усмехнуться, но эта теория многое объясняла, особенно обилие людей и мертвеца, который не выглядел мертвым.

Может, эти люди вовсе не были выжившими.

Возможно, наоборот, все они — проклятые души, которых не пустили на Небеса, и постоянное опьянение открыло ему дорогу к тропам, недоступным обычным живым существам, неизведанным путям, по которым он неосознанно путешествовал уже некоторое время, местам, сходство которых с реальными было лишь внешним и разоблачалось с помощью измененного сознания. Это объясняло, почему небо без остановки меняло цвет.

В противном случае Ной получил еще одно доказательство того, что потерял рассудок.

Человек, сидящий за столом справа от него, отодвинул стул и попытался встать, но Ной преградил ему путь. Извинившись, он подошел ближе к фортепиано и встал так, чтобы лучше рассмотреть лицо толстяка. Сомнения испарились: тип не просто сильно напоминал Хэла, это был он.

Ной пошатнулся. Он попятился прочь от собравшейся вокруг фортепиано толпы, чтобы Хэл не увидел его и не узнал. Ной не хотел попадаться ему на глаза: прежде чем устраивать стрельбу, нужно было хорошенько взвесить все за и против, но, пятясь, он едва не столкнулся с официанткой, несущей поднос с напитками. Она бросила на него испепеляющий взгляд и сказала, чтобы он смотрел под ноги. Ной пробормотал извинения и направился к бару.

И там свободных мест не хватало, но он умудрился втиснуться между двумя мужчинами, одетыми как ковбои: кожаные гамаши, рабочие штаны, широкополые шляпы и жилеты поверх шерстяных рубах. Кожа у них была темной и грубой, а одежда — потрепанной, как будто они проскакали в ней много тяжких миль под нещадным солнцем пустыни.

Многие мужчины в «Рогатом Гремучнике» походили на этих двоих. Однако не все ориентировались в выборе одежды на конец девятнадцатого века. Нет-нет да встречались люди в современной одежде: крупный бородатый тип в футболке с логотипом «Харли Дэвидсон» и симпатичная блондинка с принтом «Байл Лордс». Ной задержал взгляд на девушке — та, почувствовав его, прямо посмотрела в ответ, усмехнулась и вернулась к беседе с женщиной в длинном черном платье и вуалью на лице.