Коллектив авторов - Старые долги

— Не твоя пока. Не замай!

fandom MiddleAges 2014

V–XV вв., автор следует версии, согласно которой первые венецианцы были подданными Византийской империи.

Она просыпается на пустынном берегу. Мелкая вода лагуны, болотистые островки — вот место, где она либо окрепнет и вырастет, либо падет, затоптанная чужими племенами. Но это хорошее место, думает она. Кому еще нужна нетвердая земля, зыбкая опора? Другие сдадутся, она устоит.

Она цепляется за эту землю сваями домов, разбрасывает каналы и вехи, врастает намертво. Позади, на материке, шумно делят хорошие земли; плодородные, удачно расположенные, они становятся бесплодными и выжженными после бесконечных войн. Припав к земле, укрывшись за тростниками, она плетет свою сеть. Прислушивается к именам: Аттила, Теодорих, Одоакр. Жители разоренных земель приходят к ней, в объятия лагуны, и она принимает их. Яснейшая госпожа собирает свой народ.

Через море она чувствует неотступный взгляд. Господин-за-морем, царственный Город в пурпуре и золоте, к коленям которого припадают народы. Он помнит своих должников и не отпускает никого. Он дал ей жизнь и поддержку, теперь — ее черед платить. Яснейшая госпожа еще слаба и покорно склоняется перед ним. В недосягаемой вышине над ней сияет золотой крест с купола Святой Софии.

Ради него она расчищает побережье от сора. Борется с морскими разбойниками, приводит под его руку города. И получает — одобрительный кивок, словно иначе поступить она и не могла. Как ребенок к старшему, она тянется за признанием, но Господин-за-морем утомлен годами и славой, что ему одна из многих.

Государства твердой земли не доверяют ей за связь с Господином-за-морем, она чужая для них. Из-за моря же с неодобрением смотрят на ее попытки решать дела материка. Что же, Яснейшая госпожа будет верна только самой себе и никому больше. Слова о чести не прокормят тебя в голодный год, гордость не привлечет попутный ветер. Там, где другие гордо погибнут или с честью отступят, она откупится, договорится и — запомнит.

Годы идут. Ее руки полны соли и железа, дерева и шелка. Реки Европы и Азии несут ее корабли. Позже, много позже, она будет дремлющей красавицей, заглядевшейся на свое отражение, пока же взгляд ее остер, и его не туманят сожаления. У нее нет друзей, но их отсутствие тревожит ее еще меньше, чем наличие врагов. Ей ли, примиряющей пап и императоров и враждующей с ними, ей ли, первой протянувшей руку для союза воинам полумесяца и собравшей все возможные прибыли, ей ли — прислушиваться к перешептываниям за спиной.

Она строго спрашивает со своих детей, следит, чтобы никто из них не возомнил о себе слишком много. Безжалостно смещает даже тех, кто мог бы принести ей еще больше славы и богатства, если подозревает, что не сможет с ними справиться. Господин-за-морем распустил своих питомцев, его улицы все чаще заливает кровью. Его площади огромны, башни высоки, церкви сияют золотом. Он весь пропитан благовониями, по пояс завален свитками теологических рассуждений и поэм. Он капризен в своих притязаниях, и это не может не раздражать. Он требует, и просит, и повелевает, и начинает напоминать дряхлеющего родственника, потерявшегося в собственных снах о величии.

Яснейшая госпожа никогда не спит. Из разверстой пасти ее Арсенала сходят все новые и новые корабли, счетные книги полнятся ровными строчками: доходы, убытки, должники. Коммерция, дипломатия, шантаж — она умело дергает за все нити.

Бывший покровитель становится все беспокойнее. Его решения, чем дальше, тем меньше выгодны ей. Их размолвки и примирения происходят все чаще, первые глубоко задевают, а вторые не приносят покоя. Город на том берегу перестает давить своей мощью и начинает казаться досадной помехой. Яснейшая госпожа не склонна к сентиментальности.

И ее время приходит. Лихорадка Крестовых походов не затрагивает Яснейшую госпожу. Она так же методично следит за своей выгодой, ей не кружат голову имена Иерусалима и Акры. Она торгует с неверными и праведными христианами, отмахиваясь от обвинений. Войны проходят, вчерашние враги станут союзниками, друзья предадут, — есть ли в этом мире что-то надежнее платежных поручений?

Первый поход, второй, третий. В четвертый она наносит удар, который подкосит Господина-за-морем навеки.

Один из ее сыновей — страшный слепец, старик, ум которого ясен и холоден. Он кивает государям и рыцарям Европы, предлагает им монеты и корабли, и те не в силах отказаться, задуматься хотя бы на мгновение. Потом становится слишком поздно: все они связаны обещаниями и начинают свой пляс под дудку слепца. Вода лагуны в его жилах, в его глазах, и цвет рыцарства повинуется ему. Яснейшая госпожа стоит за спиной сына и смотрит на Город на том берегу.

Через два года Господин-за-морем повержен. Его улицы пусты, его алтари расколоты, его одежды делят посреди главной площади. Яснейшая госпожа и здесь не остается внакладе: три четверти Города получает она, и без счета сокровищ. Рачительная хозяйка, она собирает все, что имеет хоть какую-то цену; ее корабли проседают под весом статуй и икон, барельефов и золота. Пожалуй, теперь она довольна.

Песочные часы переворачиваются, и они, наконец, меняются местами. Она, госпожа в силе и славе, в ожерелье из золотых дукатов, смотрит через море на ослабленного калеку, пытающегося подняться с земли и прикрыться лохмотьями. Попрошайкой зовут его теперь и насмехаются над его детьми, заложившими драгоценности короны ростовщикам. Тень полумесяца ложится на его земли и все ближе подползает к ослабленному Городу. Все новые крепости встают вокруг, дети Османа окружают Господина-за-морем и ждут. Близок тот миг, когда он упадет к ним в руки, как созревшее яблоко.

В свой последний час он встает над морем грозной тенью, собой прежним. Но на призыв, на который раньше пришли бы десятки, сотни тысяч, теперь откликаются лишь несколько голосов. Яснейшая госпожа медлит с отправкой флота. Горстка ее детей остается на стенах Города, это их решение, не ее. Неразумно ссориться с неверными: они стали силой, с которой надо считаться. Стоит ли колебаться, если можно пожертвовать кем-то другим? Она смутно прозревает грядущую угрозу от новых соседей, но угроза в будущем и выгода в настоящем — вещи, которые редко удается сравнить.

Она сделала правильный выбор, думает Яснейшая госпожа. Ее поддержка мало что изменила бы, лишь продлила агонию Господина-за-морем. Ятаган нанес удар милосердия, уложив, наконец, мертвеца в давно заготовленную могилу. Однако рано утром она смотрит через море, туда, где на месте золотого креста сияет полумесяц. Почему-то ей холодно и пусто.