Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

Цепь свисает под углом 30 градусов и исчезает на планете внизу. Он просто уходит так далеко, что я не могу его разглядеть через километр или около того. Но я знаю по показаниям Рокки, что это полные 10 километров вниз, с контейнером для образцов, полным потенциального спасения для двух целых планет, полных людей.

Я вклиниваю лебедку между цепью и анкерной пластиной. Цепь не сдвинулась с места—ни на миллиметр. Но этого следовало ожидать. Просто невозможно, чтобы человеческие мышцы могли двигать что-то настолько тяжелое.

Я прикрепляю лебедку к якорной плите. Корпус лебедки выполнен из ксенонита, поэтому соединение ксенонит-ксенонит должно иметь достаточную прочность для того, что будет дальше.

Я пару раз хлопаю по лебедке, просто чтобы убедиться, что она правильно установлена. Это.

Затем я нажимаю кнопку активации.

Из центра лебедки выскакивает шестерня, один винтик ловит звено цепи через центр. Шестерня поворачивается и втягивает цепь во внутреннюю работу лебедки. Внутри он поворачивает звено на 180 градусов, затем скользит по соседнему, чтобы освободить его.

Когда мы делали цепь, мы делали это с помощью звеньев “ловушки”, которые могут соединяться без необходимости запечатывать каждое из них. Крайне маловероятно, что случайное движение разделит звенья. Но лебедка специально предназначена для этого.

Как только звено освобождается, лебедка выбрасывает его в сторону и повторяет процесс для следующего звена.

“Лебедка работает, - говорю я по рации.

“Счастлив,” раздается голос Рокки.

Это просто, прямолинейно, элегантно и решает все проблемы. Лебедка достаточно мощная, чтобы поднять цепь. Он разделяет звенья и позволяет им упасть на планету внизу. Иметь длинную цепь, свисающую рядом с той, которую мы тянем, было бы катастрофой. Представьте, что провода наушников запутываются, а затем умножьте это на 10 километров.

Нет, каждое звено пойдет своим собственным путем к забвению внизу, и восходящая цепь не будет затронута.

“Когда вы доберетесь до звена двести шестнадцать, вы увеличите скорость.”

"да.”

Я понятия не имею, сколько ссылок было сделано до сих пор. Но все идет хорошо. Вероятно, около двух ссылок в секунду. Безопасное, медленное начало. Я смотрю в течение двух минут. Наверное, это правильно. - Все хорошо. Сейчас по меньшей мере двести шестнадцать звеньев.”

“Увеличьте скорость.”

Два звена в секунду могут показаться хорошим клипом, но на то, чтобы поднять цепь с такой скоростью, потребуется около тридцати часов. Я не хочу оставаться здесь так долго, и мы определенно не хотим оставаться в этой рискованной ситуации с постоянной тягой так долго. Я нажимаю рычаг управления вперед. Лебедка ускоряется. Кажется, все в порядке, поэтому я ставлю его в окончательное положение.

Теперь звенья вылетают из лебедки быстрее, чем я могу сосчитать, и цепь поднимается в быстром темпе.

- Лебедка работает на максимальной скорости. Все хорошо.”

“Счастлива.”

Я держу руку на рычаге управления и смотрю на цепь. Если этот пробоотборник доберется до лебедки, все пойдет наперекосяк. Контейнер для образцов будет разорван, все образцы погибнут, и нам придется сделать еще одну цепочку.

Я не хочу этого делать. Господи, я не могу выразить, как сильно я не хочу этого делать.

Я щурюсь вдаль, всегда настороже. Скука здесь-настоящая проблема. Я знаю, что потребуется довольно много времени, чтобы вытащить всю эту цепочку, но я должен быть готов к пробоотборнику.

“Образец радиосигнала устройства сильный,” говорит Рокки. “Все ближе. Будьте готовы.”

- Я готова.”

- Будьте очень готовы.”

“Я очень готов. Будь спокоен

”. “Я спокоен. Ты успокойся.”

- Нет, ты будь кэл ... подожди. Я вижу пробоотборник!”

Конец цепи с прикрепленным пробоотборником устремляется ко мне с планеты внизу. Я хватаюсь за рычаг управления и замедляю лебедку. Пробоотборник поднимается все медленнее и медленнее, пока не начнет ползти. Все, кроме последних нескольких звеньев цепи, обречены на гибель, и пробоотборник, наконец, в пределах досягаемости. Я останавливаю лебедку.

Вместо того, чтобы глупо рисковать уронить большой шар, я хватаю верхнее оставшееся звено цепи и отцепляю его от лебедки. Теперь у меня есть мяч и цепь. Я цепляюсь за цепочку изо всех сил и пристегиваю ее к поясу. Я все еще не отпускаю его. Я не собираюсь рисковать.

“Статус, вопрос?”

- У меня есть пробоотборник. Возвращающийся.”

- Поразительно! Счастлив, счастлив, счастлив!”

- Не радуйся, пока я не войду!”

- Пойми.”

Я делаю два шага, и корабль содрогается. Я падаю на корпус и хватаюсь за два поручня.

“Что, черт возьми, это было?!”

“Я не знаю. Корабль движется. Внезапный.”

Корабль снова содрогается, на этот раз это постоянное притяжение. - Мы движемся не в том направлении!”

“Быстро, быстро, быстро заходи внутрь!”

Горизонт поднимается в моем поле зрения. "Аве Мария" больше не поддерживает свой угол зрения. Она наклоняется вперед. Этого абсолютно не должно было произойти.

Я перебираюсь с поручня на поручень. У меня нет времени привязывать привязь на каждом шагу. Мне остается только надеяться, что я не упаду.

Еще один резкий рывок, и корпус скользит в сторону под моими ногами. Я падаю на спину, но мертвой хваткой держусь за цепь пробоотборника. Что происходит?! Нет времени думать. Я должен попасть внутрь, пока корабль не перевернулся и не убил меня.

Я изо всех сил цепляюсь за поручни и ползу к воздушному шлюзу. Слава Богу, он все еще более или менее обращен вверх. Я прижимаю пробоотборник к груди и проваливаюсь внутрь. Я приземляюсь головой вперед. Хорошо, что шлем Орлана такой прочный.

Я с трудом поднимаюсь на ноги, насколько это возможно в неуклюжем скафандре. Я протягиваю руку, хватаю внешний люк и захлопываю его. Я захожу в шлюз и выбираюсь из скафандра так быстро, как только могу. Я пока оставлю пробоотборник в шлюзе. Мне нужно знать, что, черт возьми, не так с кораблем.

Я наполовину поднимаюсь, наполовину падаю в рубку управления. Рокки в своей луковице.

- Экраны мигают множеством цветов! - кричит он, перекрывая шум. Он наводит камеру туда и сюда, наблюдая за трансляцией на текстурированном экране.

Откуда-то снизу доносится металлический стон. Что-то сгибается и не хочет этого делать. Я думаю, это корпус.

Я сажусь в кресло управления. Нет времени пристегиваться. - Откуда доносится этот шум?”

“Все вокруг,” говорит он. - Но громче всего в сегменте стены общежития по правому борту. Он загибается внутрь.”

- Что-то разрывает корабль на части! Должно быть, из-за гравитации.”

- Согласен.”

Но это беспокоит меня в глубине души. Этот корабль был создан для ускорения. Он выдержал четыре года при 1,5 граммах. Конечно, он может справиться с подобной силой? Что-то не сходится.