Анна Субботина - На пороге зимы

Такко шёл к колодцу вместе с остальными, когда его выдернул из толпы десятник — считать стрелы. На каждого воина полагалось по две дюжины коротких арбалетных болтов, и, сверх того, по четыре дюжины длинных стрел для лучников. Вместе с двумя парнями, чьих имён он не помнил, Такко проверял, на месте ли перья и хорошо ли сидят наконечники, ставил стрелы в невысокие корзины и выносил на улицу. Когда бой начнётся, поднесут ещё.

— Как потратишь деньги? — спросил его сосед.

— Какие деньги?

— За поход! Император же озолотит Рика, когда узнает про все здешние дела. А он хорошо расплатится с нами. Золотом, слышишь?

— Мы думаем рвануть южнее, — продолжал второй. — Как же охота отогреться! Я, наверное, буду вылезать из постели, только чтобы окунуться в горячую купель, и сразу обратно.

— И пусть эту постель кто-нибудь греет! — поддержал первый. — Ни в жизнь не забуду этот холод. Храфн вчера говорил, морозы и не начинались. Говорил, здесь в разгар зимы струя замерзает на лету, во как!

— Ну уж! Наплёл, а ты и уши развесил!

Пока парни спорили, Такко подхватил полные корзины и вынес наружу. Нашёл взглядом Верена — тот с серьёзнейшим лицом опрокидывал со стены одно ведро за другим, и от его крепкой фигуры разве что пар не шёл.

Северный ветер нёс с собой звон копий, от которого становилось радостно и тесно в груди. О том, что будет после, думать не хотелось. Казалось, что на сумрачных землях, поросших вереском, нет ни прошлого, ни будущего, и это устраивало Такко целиком и полностью.

— Эслинги подняли имперское знамя. Видал, Рик? — заявил Храфн. Рука старого воина нетерпеливо поглаживала рукоять меча, а глаза под густыми бровями горели недобрым огнём.

— Крашеная тряпка. Кто знает, сколько ещё знамён у борова в запасе… «Север не просит помощи», — передразнил Ардерик барона и сплюнул со стены на лёд. — Вот подлый народ! Одной рукой загребали наше зерно, а другой точили мечи!..

— Выделим каждому по три фута лучшей имперской земли и шесть — младшему Эслингу, — усмехнулся Храфн. — Пусть процветают!

— Хорошо сказано. Если в этих краях хоть что-то цветёт.

— Этой весной северный край точно зацветёт, — Храфн в который раз мрачно обвёл глазами искрящееся под солнцем поле. — Пять сотен… Похоже, младший Эслинг собрал всех, кто может носить оружие. Стоит раздать мечи и местным, а, Рик?

Утром после праздника гости из деревни покинули укрепления, только чтобы забрать из домов всё ценное. Теперь они готовили лагерь к атаке наравне со всеми. Меховые безрукавки и клетчатые юбки так и мелькали среди холщовых рубах и кожаных курток имперцев. Девушки покрепче передавали вёдра, стоя в одной цепи с мужчинами, кто-то хлопотал на кухне. Дети и старики, которые совсем не могли помочь, сбились около кухни, с надеждой глядя на воинов и прижимая к себе младенцев, коз и набитые добром мешки.

— Раздай, — Ардерик поморщился, глядя на разномастную толпу. — И скажи там, пусть сразу принесут побольше стрел.

Солнце доползло до середины своего дневного пути и устало повисло в небе. Северяне наступали — медленно, растянувшись длинной цепью. Полуденные лучи били им в лицо, и это было бы на руку людям Ардерика, только их самих отчаянно слепила заснеженная пустошь. Лекарь пытался раздавать тонкие бинты, но повязки из них выходили слишком плотными. Приходилось терпеть, вглядываясь в приближающееся тёмное пятно сквозь полусомкнутые веки и на то, как сокращается расстояние до него — шестьсот шагов, пятьсот, четыреста… Уже можно было разглядеть Шейна Эслинга, красовавшегося впереди войска. Узнать его было несложно — начищенный шлем, длинное копьё и показное бесстрашие, с которым он вёл людей.

Верен и Такко изнывали от нетерпения. Они раз двадцать пересчитали и проверили стрелы, а ещё разглядели и посчитали следовавших с войском запряжённых лошадей — их было пять.

— На кой ляд им кони, — бурчал Верен. Он успел переодеться в сухое, отыскать пояс, даже перекусить, и теперь рвался в бой. — Плетутся еле-еле, будто примёрзли!

— И зачем они спускались с повозками по горной тропе? — удивлялся Такко. — Навьючили бы, и дело с концом. Что же они такого везут?

Вскоре особо зоркие рассмотрели длинные мечи у поясов, полные колчаны за спинами и…

— Волчьи головы! — одним вздохом пронеслось по стене. Кто-то в испуге выронил арбалет. — Правду говорили…

Не сразу удалось понять, что на плечах некоторых воинов лежали волчьи шкуры, искусно выделанные так, чтобы голова оставалась целой. Пока пригляделись, пока успокоили самых суеверных, северяне остановились и стали разгружаться. С телег снимали заранее распиленные тонкие брёвна, из которых сооружали треугольники выше человеческого роста.

— Они что, зимовать тут собрались? — недоумевали на стене. — Дома строят?

Между треугольниками положили балки, привязали верёвки, и короткие концы брёвен поднялись над пустошью, словно головы неведомых чудовищ. Северяне сновали вокруг, что-то прилаживая, приколачивая, привязывая…

— Это же камнемёты! — ахнул Такко, сообразив наконец. — Они были в той книге! Швыряют камни с лошадиную голову и разбивают каменные стены толщиной в человеческий рост! Я и не мечтал, что увижу их! — Обернулся на Верена и, словно отрезвев, растерянно добавил: — Вот только стрелять они будут по нам…

Кое-кто из воинов тоже смекнул, что к чему, и на стене стали взволнованно переглядываться. В Империи давно был мир, и почти никто не видел метательные машины на поле боя — в мелких приграничных стычках в них не было нужды, а с крупными войнами, как казалось, давно покончили.

— Занятные дикари, а, Рик? — крикнул Храфн с другого конца стены. — Может, у них и арбалеты найдутся, и добрые доспехи?

— Если кто испачкал штаны, сходите смените, пока не примёрзло! — голос Ардерика легко перекрыл встревоженный гул. — Видал я такие штуки. Будь они раза в три побольше, было бы занятно, а эти плевательницы мало на что годятся! Подпустим их поближе!

Собрав камнемёты, северяне ожесточённо заспорили. Было видно, как они указывают поочерёдно на пустошь, крепость и солнце, и швыряют мелкие камни — очевидно, прикидывая, хватит ли дальнобойности, и успеют ли передвинуть машины до темноты. Их предводитель прервал недолгий спор и решительно махнул рукой на укрепления. Под нижние опоры сноровисто подложили брёвна, и машины медленно двинулись по пустоши. Концы метательных рычагов вздрагивали на кочках, будто загадочные чудовища озирались по сторонам.

— Они похожи на зверей, — прошептал Такко. — Или на больших птиц, плывущих по морю…

Верен покосился на друга. В этом весь Такко — может рассуждать о чём-то умном вроде пятикратного перевеса войск и тут же замечтаться о невиданных тварях. Сам Верен смотрел только на сокращающуюся снежную полосу между стеной и людьми Шейна, крепко сжимая арбалет. Время тянулось медленно, отчаянно медленно, и было невыносимо наблюдать за неспешной вознёй врага, когда арбалеты были заряжены, а корзины для стрел — полны.