Нил Стивенсон - Интерфейс

ШЛЯПЫ КОЗЗАНО (НЕОКОНЧ.)

ВС Авг 24 ЧИКАГО БЕЙСБОЛКА ЧИКАГО КАБС

ПН Авг 26 КАСКА (ПОСЕЩ. СТАЛЕЛИТ. З-ДА)

ВТ Авг 27 БЕЗ ШЛЯПЫ – НО НЕ ВЫХОДИЛ НА УЛ.!!!

СР Авг 28 ХОМБУРГ

ЧТ Авг 29 БЕЙСБОЛКА С ФЛАГОМ США

ПТ Авг 30 ВЕЛОСИП. ШЛЕМ (ГОНКИ ОРЛАНДО БАЙКАТОН)

СБ Авг 31 ХОМБУРГ

ВС Сен 1 БЕЗ ШЛЯПЫ – ХОДИЛ В ЦЕРКОВЬ

Сейчас он добавил новую запись:

ВС Сен 2 ОПЯТЬ ХОМБУРГ

С этими шляпами творилось какое-то непонятное мутное дерьмо. Все говорили, что хомбург – Модная Заявка, но Уильям Э. Коззано сроду не нуждался в таких заявках и не делал их до тех пор, пока в мозгах у него не оказался чип. Все это явно было как-то связано с мозговыми волнами.

В своей речи Коззано охватил все основные темы: коррупцию в партийной политике и необходимость перемен. Перемен не только в политической системе, но и в системе ценностей всей страны. Перемен, которые возродят наше стремление к образованию и долговременным инвестициям в будущее. Эта тема неизбежно выводила на экономические вопросы – и тут Вишняк наконец навострил уши. Значение для него имела только экономика.

– Есть такие, кто говорят, что мы обречены превратиться в страну второго эшелона, подчиненную японцам, – сказал Коззано как раз когда «Боинг» начал свой разбег. Вишняк рассвирепел и заскрежетал зубами – такое с ним происходило всякий раз, когда он слышал подобные утверждения.

– Этим людям, – продолжал Коззано, – я могу сказать только одно: УЗРИТЕ!

Он повернулся боком и выбросил руку в сторону лайнера и замер, залюбовавшись огромным лайнером. Попытка перекричать рев турбин выглядела бы глупо и только подчеркнула бы его ничтожность на фоне огромной машины. Пока Вишняк наблюдал за далекой фигуркой самолета, за крутым поворотом, во время которого лайнер показал символ Восходящего Солнца на хвосте, гнев в его сердце сменился приливом гордости. Конечно, экономическая ситуация плачевна, но страна, способная строить такие самолеты, могла добиться чего угодно, стоит только захотеть.

Коззано опять повернулся к микрофонам и произнес:

– Неважно, насколько плачевной рисуют ситуацию экономисты и эксперты – я думаю, что страна, способная производить такие самолеты, как этот, может добиться чего угодно, если хватит решимости.

Вишняк почувствовал облегчение от того, что такой великий человек, как Коззано, испытывал те же чувства, что и он, и что эти чувства не были слепым и тупым патриотизмом. Но по природе своей он был дерганым, подозрительным типом, и эти утешительные слова не могли удовлетворить его надолго.

– Далее: я бы солгал, если бы остановился на этом, как будто слова утешения способны устранить торговый дефицит, – сказал Коззано. – Вдохновляющие речи и глянцевые картинки в журналах не заставят экономику работать. Мы должны давать нашим детям образование. Но не так, чтобы забивать их головы фактами и схемами – а чтобы передать им ценность тяжелого, упорного труда.

Вот это было уже лучше. Коззано говорил дело. Хотя с другой стороны, Вишняк начинал уже испытывать легкий скептицизм по отношению к политикам, склонным поболтать об образовании. Образование – это очень хорошо, но оно не поможет вытащить экономику из ямы в ближайшие двадцать лет. А уж таким, как Флойд Уэйн Вишняк, от него и вовсе никакого проку.

– Многие считают, что говоря об образовании, я имею в виду детские сады и начальные школы, – сказал Коззано, – но термин «образование» следует понимать гораздо шире. Образование – это процесс длиной в жизнь. Безработный, оставшийся не у дел рабочий со Среднего Запада способен получить от образования не меньше, чем пятилетний малыш.

– Погодите-ка минуточку, черт возьми, – произнес Флоуд Уэйн Вишняк вслух.

Это было уже слегка чересчур – вот этот кусок про оставшегося не у дел рабочего со Среднего Запада. Он перемотал назад ментальную запись последних нескольких минут и воспроизвел ее по новой, не обращая внимая на остаток речи Коззано (Коззано заговорил о необходимости самореструктуризации корпоративной Америки).

Вишняк поднес часы Дика Трейси к глазам и внимательно присмотрелся к картинке. У Коззано не было при себе никаких заметок. Было непохоже, что он пользуется телесуфлером. Он весьма естественно смотрел по сторонам и говорил, казалось, экспромтом. Эту неожиданная его особенность была замечена и отмечена всеми газетами, которые Вишняк читал в течение лета: Коззано, всегда записывавший речи на бумажку и затем читавший с нее, в точности придерживаясь текста, в последние несколько месяцев выработал умение говорить по наитию.

Флойд Уэйн Вишняк начал догадываться, как именно. Уильям Э. Коззано читал его мысли. Он читал мозговые волны Вишняка и говорил именно то, что тот и хотел услышать! Как он это делал? Без сомнения, с помощью часов. Часы были ключом ко всему.

Вишняк повернул руку тыльной стороной вверх и посмотрел на маленькую кнопочку, одно нажатие на которую расстегнуло бы браслет. Стоит ему снять часы, и он снова превратится в свободного человека, а Уильям Э. Коззано потеряет способность читать его мозговые волны. Он носил их, не снимая, последнюю пару недель, и кожа под браслетом яростно зудела. Но не смотря ни на что он не мог от них избавиться. Вишняк доверял своим инстинктам. Он знал, что за ним наблюдают и что избавление от часов означало верную смерть – солидную дозу моллюскового яда прямо в вену. Он никогда не снимет эту штуку. У него самоубийственная миссия.

Он спрыгнул с борта, забрался в кабину, откопал под сиденьем дорожный атлас и начал обдумывать маршрут наступления на гнездо мирового зла.

Сразу после того, как Флойд Уэйн Вишняк въехал на территорию большого Вашингтона, с ним произошло исключительно беспрецедентное, шокирующее событие: он получил работу.

И произошло это в «Пентагон Плаза». Он явился туда, предчувствуя кровавую баню, и в итоге написал заявление о приеме. Непредсказуемость жизни в Америке служила для него неисчерпаемым источником изумления.

Полдня он потратил на разведку. «Пентагон Плаза», как он заключил, объехав ее вокруг с десяток раз на большой скорости, была единым зданием, которое выглядело как целый комплекс строений, стоящих впритык. Здесь имелась и парковка (богатым и могущественным никак нельзя без собственного парковочного места!), и огромное приземистое сооружение, почти невидимое за ней, и пара поднимавшихся над ней небоскребов – «Пентагон Тауэрс». Но все они являлись частями единого целого – крепости тьмы, твердыни «Огл Дата Рисеч».

Как лучше всего к ней подобраться? Его карты утверждали, что за «Пентагон Плаза» располагалась станция метро. Удобный способ проникновения. Подумав, он отверг эту идею. Он понятия не имел, что его ждет. Если его не убьют, то придется в темпе уносить ноги, а подземка – не самый подходящий для этого путь. Лучше иметь пикап под рукой.