Нил Стивенсон - Интерфейс

С тех пор Мел неизменно испытывал собственнический интерес к ферме Коззано. К тем Коззано, которые жили на ней сейчас, он имел лишь самое отдаленное отношение, но тем не менее любил время от времени заворачивать к дому, чтобы полюбоваться им, вот как сейчас. Мэри Кэтрин не знала, что было тому причиной – ностальгия ли, любопытство ли относительно долговечности дела рук своих, или оба этих чувства сразу. Зато она знала, что фотографии достроенного дома широко циркулировали среди многочисленных Мейеров, достигая даже Израиля, как свидетельство того, что Мейер, не боящийся шагнуть в неизведанные области, способен на любые чудеса.

– Когда я заколачивал эти проклятые гвозди – бам, бам, бам – день за днем, то испытывал ужасное чувство непонимания сути того, чем я, черт возьми, занят, – сказал Мел, когда Мэри Кэтрин перемахнула ограду в обратном направлении. – Мне снились кошмары, что все мои гвозди вдруг повылазили, а гвозди Вилли сидели, как влитые, и меня одного обвиняли в том, что дом развалился.

– Ну, он по-прежнему стоит, – сказала Мэри Кэтрин.

– Точно так, – ответил Мел с глубоким удовлетворением, как будто единственной целью путешествия из Чикаго было убедиться, что дом никуда не делся.

– Ты видел папу?

– Да, мы повидались с Вилли, – сказал Мел. – То есть в смысле общения сегодняшний визит можно считать завершенным.

– О. Ты не хочешь общаться со мной?

Мел оглянулся вокруг. Фермерский грузовик пронесся по дороге, расшвыривая камешки и пыль, и поднятый ветер на мгновение взметнул плащ Мела и волосы Мэри Кэтрин. Красный уголек на кончике сигары Мела раскалился до ярко-оранжевого и привлек его взгляд. Он уставился на него, как загипнотизированный.

– Неподходящее здесь место, – сказал он, – для общения с дамой.

Она улыбнулась.

– Ты же со мной не любезничать приехал.

Мел затянулся последний раз и с сожалением изучил окурок. Разместив его между подушечкой большого пальца и ногтем указательного, он выпрямил руку, прицелился в канаву и щелчком отправил его в лужу. Окурок испустил дух в облачке пара. Мел постоял несколько мгновений, глядя на него, а затем выпустил остатки дыма.

– Забирайся, – сказал он. – Съездим выпьем кофе в «Дикси Тракерс Хоум».

Она улыбнулась. Кафе «Дикси Тракерс Хоум» находилось прямо на шоссе I-57. Мел проезжал мимо него миллион раз, но ни разу не побывал внутри; для него оно служило объектом нездорового любопытства. Мэри Кэтрин открыла дверь и устроилась на пассажирском сидении. В нормальных условиях Мел обошел бы машину и распахнул бы перед ней дверь, но сегодня его донимали какие-то другие мысли. Как он и намекнул, это был деловой, а не светский визит, и ему было не до галантности.

В «Мерседесе» было достаточно места для двоих, но не более. Идеальный автомобиль для Мела – неженатого, бездетного и, как полагали многие, гея. Он завел двигатель, вырулил на дорогу и в один прием разогнался до ста.

Сердце Мэри Кэтрин растаяло. Мелу всегда нравилось поражать ее и Джеймса мощью своих диковинных европейских машин. Она знала, что втопив педаль газа, он пробуждает воспоминания о ее детстве в них обоих.

– Ты знаешь, что связи между нашими семьями всегда были крепки, и такими и останутся, – сказал Мел, – несмотря даже на то, что временами они принимают самые причудливые формы.

– Что происходит? – спросила он.

Мел снизил скорость и бросил на Мэри Кэтрин быстрый косой взгляд. Ее нетерпеливость, казалось, слегка его удивила.

– Полегче, пожалуйста, – сказал он. – Для меня это непростой разговор.

– Ладно, – сказала она.

Зрение у нее немного затуманилось, а в носу защипало. Она сделала глубокий бесшумный вдох и взяла себя в руки.

– Причина длительного сосуществования наших семей заключалась в том, что их главами – патриархами – всегда были мудрецы с широким взглядом на вещи. Они умели выбирать пути, сулящие выгоду в далекой перспективе. Люди смотрели на стратегию Коззано и Мейеров и чесали в затылке, но за их действиями всегда обнаруживался какой-то смысл.

– А сейчас что мы делаем? – спросила Мэри Кэтрин.

– Вилли не знает, потому что мне не хочется его волновать, – сказал Мел, – но то дерьмо, которое произошло в феврале, наконец попало в вентилятор.

– Какое дерьмо? Какой вентилятор?

Мел покачал головой из стороны в сторону и вперед-назад, собираясь с мыслями.

– Ты понимаешь, что мы могли просто вытащить Вилли через главный вход Капитолия и вся история попала бы в вечерние новости в тот же день. Но мы выбрали более старомодный подход. Примерно как когда ФДР уже сидел в кресле-каталке, и при этом вряд ли хоть один человек во всей Америке подозревал об этом – настолько надежно он держал СМИ под контролем.

– Мы скрыли серьезность его болезни, – сказала Мэри Кэтрин.

– Верно. Мы позволили его администрации какое-то время управлять штатом, вместо того чтобы просто отречься и передать все этому поцу, вице-губернатору, как того требуют правила, – Мел произнес конец фразы голосом Микки-Мауса, как будто вопрос передачи власти был не более чем глупой формальностью. – Так вот, не исключено, что наш выбор – мой выбор – можно рассматривать как не полностью этичный. И если уж на то пошло, даже незаконный. И рано или поздно кто-то должен был обратить на этот эпизод внимание.

– Позволь кое-что спросить, – сказала Мэри Кэтрин. – Знал ли ты тогда, когда принимал решение, что может дойти до такого?

Мел был уязвлен.

– Разумеется я знал это, девочка! Но это все равно как вытаскивать человека из горящей машины. Ты должен действовать, а не думать о том, не засудит ли он тебя потом за вывихнутое плечо. Я делал, что должен был делать. И делал это хорошо. – Мел повернулся и посмотрел на нее с холодной усмешкой. – Скажем прямо, я был великолепен.

– И к чему же ты ведешь?

– Ты знаешь, кто такая Маркин Калдикотт?

– Конечно, знаю, – она была удивлена, что Мел вообще задал этот вопрос.

– А, ну да, точно. Ты же, наверное, как раз их тех, кто все время слушает «РСА».

Мэри Кэтрин улыбнулась и покачала головой. Большинство считало «Радио Северная Америка» вершиной журналистского мастерства, но Мел по-прежнему числил его где-то между MTV и каналом «Футбол-Арена». Новости он получал на коротких волнах от BBC.

– А что с Маркин Калдикотт? – спросила она.

– Вроде бы она какой-то крутой репортер, – сказал Мел со скепсисом в голосе.

– Можно и так выразиться.

– Она охотится за моей жопой. И я не вкладываю в эти слова никакого сексуального подтекста, – сказал Мел. – Она обзвонила всех, с кем я когда-либо работал. Я могу прочесть мысли этой женщины, как надпись на сраной коробке с хлопьями.

– И что она думает?