Нил Стивенсон - Интерфейс

Рей смотрел на нее с изумлением.

– У тебя такой вид, будто ты планируешь убийство, – пошутил он.

– Почти угадал, – отозвалась она.

Когда маленькую Бьянку Рамирес выписали из медицинского центра «Арапахо Хайлендс» после недельного пребывания в гипербарической камере, на выходе ее ожидали десять съемочных групп, четыре фургона спутниковой связи, один документалист – лауреат Оскара, тридцать газетных репортеров, сотня демонстрантов в ее поддержку, мэр Денвера, сотрудники местных офисов сенаторов и конгрессменов и несколько поджарых, голодных адвокатов. Единственное, что оставалось неясным – явятся ли за ней Карлос и Анна Рамирес, ее родители.

Взлет Бьянки от безымянной беженки до звезды можно было проследить по заголовкам местной газеты, которая несколько последних лет уверенно катилась в область бульварной журналистики и которую история Бьянки полностью лишила всех человеческих признаков.

«ПИКАП СМЕРТИ»

– так была озаглавлена первая статья о семье Рамирес. В несколько менее истерической подаче трагедия попала в эфир пары национальных новостных телеканалов, что было, мягко выражаясь, необычно; множество детей-чикано задохнулось в кузовах пикапов, не вызвав никакой реакции со стороны даже местных газет. На сей раз, однако, сразу несколько латиноамериканских организаций засучили рукава, чтобы продвинуть эту историю на национальный уровень. Она прекрасно подходила для ТВ. Пикап смерти, как таковой, стоял на подъездной дорожке в Денвере и кто угодно мог пойти и заснять его на видео. В истории фигурировал выживший, оказавшийся по случаю прелестной маленькой девочкой, а также – хотя об этом не было сказано сразу – некоторые интересные детали: безответственность крупной, эксклюзивной частной клиники и намечающийся скандал с участием некоего Сэма Уайатта, богатого скотовода, играющего в гольф с сенаторами и директорами компаний.

«ПУСТЬ ОНА УМРЕТ!»

– таков был заголовок на второй день. История об отказе «Арапахо Хайлендс» принять Бьянку утекла в прессу с помощью Рея дель Валле. Термин «утекла» может ввести в заблуждение. «Утечка» происходит через маленькую щелочку. В данном случае следовало бы использовать глагол «хлынула». Рей добился того, чтобы каждый обладатель камеры, ноутбука, ручки или карандаша получил исчерпывающую информацию. Журналисты потрезвее отнесли случай с Бьянкой к типичной для многих больниц практике отказов неимущим пациентам. Эта проблема обсуждалась многократно, а что касается деталей, то в других городах случались случаи и подраматичнее.

«ДЕРЖИСЬ, БЬЯНКА!»

– написала газета на третий день. Это была довольно бессмысленная статья. Третий день пришелся на воскресенье и был лишен событий. Способность Бьянки держаться никого особенно не интересовала. Тот факт, что она еще дышала, когда ее извлекли из Пикапа Смерти, и продолжала дышать, когда скорая доставила ее в «Арапахо Хайлендс», где и прозвучало «Пусть она умрет», означал, что те отделы ее мозга, которые отвечают за дыхание и сердцебиение, все еще работает. Иными словами, состояние ее было стабильным, пусть она и находилась в коме. Не за что тут было держаться. Но заголовок получился на отличненько – и обеспечил таблоиду (а также тележурналистам, функционирующим на том же профессиональном уровне) известную свободу рук. Пару дней журналисты аккумулировали мало относящийся к делу, но вызывающий интерес материал: фотографии большеглазой Бьянки, свидетельства родственников и друзей по играм, описания любимых блюд и игрушек. Воскресенье подарило им шанс вывалить все это на публику. Воскресенье стало днем, когда Бьянка официально превратилась в публичную фигуру, в кого-то, кого таблоиды и новостные каналы называют просто по имени, как Мадонну или Ди. В этой роли она превратилась для таблоида в денежный станок; в течение по крайней мере двух недель всякий раз, когда требовалось взбодрить статистику продаж, редакция просто публиковала что-нибудь под заголовком, содержащим имя «Бьянка».

Однако воскресенье было днем отдыха далеко не для всех. Красноглазый Рей дель Валле возглавил караван, состоящий из полдюжины нагруженных журналистами автомобилей, направившийся на федеральный участок, на котором дети Рамиресов сыграли свой последний футбольный матч. Причиной красноглазия Рея был не сам караван, отправившийся в путь цивилизованным порядком около полудня, а ночная поездка из Денвера на участок и обратно. По пути туда его машина была набита старыми игрушками и предметами обихода, приобретенными за несколько долларов на распродаже Гудвилл. В обратный путь автомобиль отправился порожняком.

Когда караван журналистов прибыл на место, их встретил ослепительно фотогеничный пейзаж: крупный рогатый скот, щиплющий траву на руинах поселения мигрантов. Следы человеческой трагедии виднелись повсюду: куклы Тряпичные Энни, перевернутые котлы, детская одежда, одна-две потрепанных Малибу Барби.

Еще накануне ничего подобного здесь не нашлось бы; у мигрантов было достаточно времени, чтобы собрать перед отъездом все свои вещи, и они не могли себе позволить разбрасываться хорошей посудой и игрушками. Но зрелище получилось на славу – особенно когда красивый Рей дель Валле с собранными в хвост волосами присел на корточки над брошенным футбольным мячом, пока упитанный бык с клеймом «Лейзи Зет» щипал неподалеку траву. Поэтому ничего удивительного, что это изображение появилось на следующее утро на первой полосе таблоида вместе с заголовком:

«УАЙАТТ: ВЫШВЫРНИТЕ ИХ ВОН!».

Было бы преуменьшением утверждать, что Сэм Уайатт, его близкие друзья в офисе сенатора Маршалла и большая часть медиков Денвера были не восторге от того, как история семьи Рамирес освещается в прессе. И хотя Рей дель Валле отметился в понедельник мощнейшим ударом, в ретроспективе эту неделю уместнее считать Неделей Контратаки. Номер с заголовком «ВЫШВЫРНИТЕ ИХ ВОН!» пролежал на прилавках менее шести часов, когда две машины Службы иммиграции и натурализации США остановились у дома Пилар де ла Круз, в девичестве Рамирес, а высыпавшие из них агенты направились к дверям с намерением арестовать Карлоса и Анну Рамирес, которые оказались нелегальными иммигрантами. Если бы эти агенты читали таблоиды внимательнее, они бы даже притормаживать там не стали; они бы поняли, что Карлоса и Анны тут нет просто по отсутствию ПИКАПА СМЕРТИ. Однако они совершили ошибку, постучав в двери, невзирая на это обстоятельство. Увидев, что служба иммиграции интересуется ее сестрой и зятем, Пилар позвонила в медицинский центр «Арапахо Хайлендс», где они в данный момент и находились, и предупредила их. Они прервали визит, запрыгнули в Пикап Смерти, и исчезли с лица земли.