Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы [СИ]

— Спорим?

— А давай! Проигравший худеет на три килограмма.

— Э, нет. На три сантиметра! — протянул руку товарищ.

— Фиг тебе. Сам так худей, — спрятал руки в карманы.

— Ладно уж, живи толстым, — продолжал манипулировать оператор.

— Я не толстый! Это… — осекся техник.

— И не продолжай! — раздался в ответ смех.

В наружную дверь отчаянно рвалось слоноподобное чудовище. Картонное полотно вот-вот должно было лопнуть, если бы не Танькины ухищрения. Все бы ничего, но вот про дверную ручку она забыла. Вырванная вместе с замком, ручка умудрилась в полете сильно ударить по лбу падающий назад раскабаневший организм. Наступила тишина.

— Она сдохла? — раздалось со шкафа?

— Она утонула в своем сале! — уточнил голос из-под кровати.

Сумка отодвинулась в сторону и за ней показалась белобрысая голова. Неаккуратно обрезанные на уровне плеч волосы не смогли испортить тонкой красоты робко улыбающегося личика. Немного пухлые щечки и ясные серые глаза нравились сразу и безоговорочно, любоваться такой прелестью можно было не отрываясь. Ловко вывернув ноги вперед, «пингвин», наконец, встала в полный рост. Для своих, на вид, десяти лет — совсем маленький.

Следующим явлением стала покрытая вьющимися локонами голова возле потолка. Передняя половина волос на ней была рыжей, а от ушек и дальше к затылку — красиво-каштановой.

— Почему только половина? — глядя на спадающие сверху кудри, поинтересовалась Мелл.

— Краски не хватило. Слезть помогите, я высоты боюсь, — место головы заняли свесившиеся ноги, переходящие в чрезмерно сексуальную попку.

Именно за это место и поспешили поддержать слезающую Танька и Мелл.

— Что?!

— Что?! — одновременно воскликнули подружки.

Сверкая ревностью и быстро глянув друг на друга, они резко опустили расшалившиеся руки.

Падая со шкафа, девочка по пути сильно ободрала себе коленку о декоративную ручку. Возле самого пола она поняла, что жизнь, по сути, только начиналась и перед глазами мелькать нечему. Но даже мягкая посадка, словно на руки мамы, не заставила ее произнести ни звука.

— Ну и нервы у тебя, — Танька, словившая телекинезом падающее тело, покачала головой.

— Иначе нельзя, — садясь на полу, полурыжая посмотрела на разорванную штанину и начала усердно дуть на ранку сквозь дырку. — Спалят враз, а такую нычку нельзя светить, — она была ненамного старше белобрысой, максимум одиннадцать лет.

— И часто тут так?

— Всегда, когда эта стерва на смене, — испытывающее, снизу вверх, глянула на новеньких. — Спасибо, что хоть словили, — не поняла произошедшего. — Я тоже такие косички хочу, — без перехода обратилась к Мелл.

— А вы к нам насовсем или у вас статус? — поинтересовалась белобрысая.

— У нас — чего? — наклонилась поближе к вопросу Танька.

— Нет у них статуса, как мы будут, — быстро поняла сидевшая на полу. — Интересно, зеленку получится умыкнуть?

— Она дверь свою, вроде, не запирает, — с сомнением произнесла «пингвинчик».

— Хм, может, сходишь?

— А чего там так тихо? И как вы дверь закрыть успели? — не обращая внимания на вопрос, белобрысая поинтересовалась у Таньки.

— А за зеленкой? — хитро прищурилась Мелл.

— Щщасс! Мне от синяков потом тоже зеленкой лечиться?

— Ладно, сами управимся, — присаживаясь рядом с пострадавшей, Танька для виду наложила свою ладошку на ссадину. — Больно не будет, — ласково улыбнулась девочке.

У наблюдавшей за ее действиями хозяйки раненой коленки волосы вились сами по себе. Красивые и нежные, их явно многократно и безуспешно пытались разгладить утюжком. Сначала в лице «кудряшки» ничего особенного заметно не было. Личико миленькое, да и только. Но вот когда она смотрела серьезно и вдумчиво, на мгновение замирая и останавливая взгляд, раскрывалась настоящая красота. Цвет глаз у нее, как и у «пингвинчика», был серый, только чуточку темнее.

— Всё, — поднимаясь, резюмировала Танька, — нет ссадины — нет нужды в зеленке.

— Это ты так умеешь? Здорово! Экстрасенс, что ли? — посмотрела вслед поднимающейся Таньке «кудряшка».

— Не знаю, не задумывалась, — соврала в ответ.

— А вас как зовут? — «пингвинчик» обрадовалась, что не нужно выходить из комнаты.

— Вместе или по отдельности? — уточнила Мелл.

— Погоди знакомиться, может их сейчас за убийство посадят, — предположила благодарная «кудряшка», вставая. Она оказалась на полголовы выше своей маленькой подруги, как раз одного роста с Танькой и Мелл.

— За какое?! — недоумевала «пингвинчик».

— Тишина в коридоре, слышишь? — все непроизвольно повернули ушки к двери. — Сдохла, все-таки?

— Хорошо бы, да не с нашим счастьем, — вздохнула «пингвинчик». — Там тихо, давайте посмотрим? — одной рукой она нервно теребила замочек на молнии своей пижамки. На бегунок был пришит бумажный, нарисованный цветными карандашиками, бантик.

— А говорил — не тронет! Проиграл! — веселился оператор.

— И не тронула! А я, дурак, не поспорил. Сейчас бы выиграл, — с сожалением закончил техник.

— Как не тронула?! Ты посмотри только! — указал на изображение товарищ.

— Да что я — мало полутрупов повидал? Противное зрелище, да еще и толстое… Фу!

Массивная дверная ручка была единым целым с крепчайшим замком. Для чего на тонкие картонные двери ставили такие дорогие изделия — загадка. А по чьей воле кусок металла облегчил существование детей — знала только одна из присутствующих…

— Убилась? — склонившиеся над распростертым в коридоре телом, девочки не переглядывались, жадно всматриваясь в ненавистное лицо. — Свет включи, — скомандовала «кудряшка».

Лампочки в плафонах длинного темного коридора вспыхнули сами собой. С одной стороны в нем были три двери в комнаты воспитанниц. С другой — две двери в душевые с туалетами и еще одна, большая, — загадочно приоткрытая. В противоположном от входа торце виднелись широкие двойные двери.

Не давая «пингвинчику» опомниться, Мелл успокаивающе положила руку на плечо девочки и кивнула:

— Ты не удивляйся, фокусы у нас от родителей передаются, с молоком матери.

Тонкое тело, завернутое в бесформенную пижаму с бантиком, дернулось, словно от удара:

— У меня сама лучшая мама, и она скоро ко мне придет! — задрожали губы. Слез не было.

— А может, самая лучшая — у нее? — кивнув на «кудряшку», решила раз и навсегда прояснить вопрос Танька.

— Так! А давайте ей искусственное дыхание делать? — показывая на полутруп, резко сменила тему полурыжая.

— Жопой в рот! — как ни в чем не бывало, весело подхватила ее подружка.

«Что с ними? — интерес у Таньки был вполне серьезным.