Уилл Макинтош - Фоллер

Фоллер посмотрел ей в глаза и одними губами произнес: «Буря».

Сглотнув, она кивнула, крепко сжала его руку, и из ее взгляда он понял.

«Не выдавай меня».

Он кивнул в ответ.

— Прощай.

— Прощай, — прошептала она.

Сингулярность находилась в защищенной закрытой камере и не хотела выдавать свои секреты. Питер хотел бы иметь все время мира для того, чтобы разгадать ее тайну, но такого времени у него не было. Он был похож на археолога, вынужденного использовать экскаватор-погрузчик для раскопок хрупкого участка.

Гарри усиленно работал над наиболее перспективным углом, который Питер задумал использовать для преобразования энергии, получаемой ими из сингулярности, во что-нибудь пригодное для эксплуатации.

На заводской стене были установлены пятьдесят прожекторов, подключенных к топливным элементам различных конструкций. В помещении словно проводился конкурс гениальных умов, пытающихся понять, какой из элементов включить первым.

Члены маленькой команды Питера носились по цеху, шушукались в углах, долбили по клавиатуре карманных компьютеров, спорили перед маркерными досками. Он спрашивал себя, рассказал ли кто-нибудь из них своим супругам, любовникам, родственникам о том, что происходило здесь внизу. По крайней мере, федералы пока об этом не пронюхали.

Сейчас Питеру казалось странным и непривычным иметь секреты. Какие у него были секреты до смерти Изабеллы? Никаких, которые имели последствия. К ним можно отнести те фигурки супергероев Marvel, которые он крал из местного магазина «Уолмарт» в течение пары лет. Он никогда не попадался. Его родители никогда не спрашивали, откуда он доставал эти фигурки.

Он был удивлен, как память по точной, непрерывной линии привела его к детству. Он ожидал четкого разделения между настоящим Питером и ним, Питером-клоном, но он как будто был тем же самым человеком. Как будто умер Питер-клон, а не настоящий Питер.

В дальнем конце цеха послышался шум. Питер обернулся и увидел Мелиссу, направляющуюся к нему. Питер перехватил ее на полпути.

— Что происходит с Уго? За последние два дня я оставила три сообщения. Последний раз я общалась с ним спустя несколько дней после похорон.

Питер кивнул, не зная, что сказать. Она продолжила:

— Похоже, что вместо того, чтобы объединиться после смерти Изабеллы, вы двое разделились. Очевидно, я тоже не при делах.

— Не знаю, что тебе сказать. Между нами произошла ссора — по правде говоря, даже несколько, — и разрыв будет продолжаться, пока мы не поговорим. — Он быстро заморгал, чувствуя себя ужасно от того, что так откровенно солгал своей жене. — Я почти уверен, что он все еще работает на Министерство обороны в Кэмп-Пири. Они, должно быть, заставили его работать над биологическим оружием. Возможно, он не отвечает тебе, потому что занят.

— Ты что, не можешь наладить с ним отношения?

Питер развел руками.

— Я привез ему конфеты за четыреста долларов, а он использовал их в качестве мячей для гольфа. Что еще я могу сделать?

Мелисса вздохнула.

— Я знаю. Это просто убивает меня. Мы семья. Изабелла была бы убита горем.

Петр в сотый раз подумал, есть ли какой-нибудь способ признаться во всем Мелиссе. Тяжесть случившегося сдавливала ему грудь. Он не мог вспомнить, когда в последний раз глубоко и свободно дышал.

— Ты следишь за новостями? — спросила Мелисса.

— В лаборатории телевизор есть, здесь нет.

«А зачем?» — боялся он спросить.

— Европейский Союз повержен.

Питер опустил голову.

— Черт.

Это не было неожиданной новостью, но он все же думал, что они смогут продержаться еще несколько месяцев. Мысли об иранских, пакистанских, российских войсках, контролирующих Англию, Францию, Германию, вызывали ужас.

— Ты действительно думаешь, что все можно остановить с помощью этого? — спросила Мелисса, указывая на защищенную камеру. — Мне интересно, насколько далеко все зашло.

Питер покачал головой.

— Кэтлин думает, что может быть не слишком поздно. Они будут вести какие-то жесткие переговоры об уже завоеванной территории; шансы не будут такими же, как раньше. Но она убеждена, что основные игроки будут открыты для прекращения огня в обмен на неограниченную энергию, особенно под угрозой исключения из сделки, если они не подчинятся.

— Питер! — крикнул Гарри.

Обернувшись на крик, Питер увидел Гарри возле стены; он указывал на автоматически включившийся прожектор, заливший часть цеха ярким белым светом.

За ним со щелком включился другой, затем еще один.

Через минуту, посмотрев на стену, возникало ощущение, что смотришь на солнце. Даже если бы на стене было установлено миллион прожекторов, Питер не сомневался, что батарея сможет включить их все.

Укус Змеи открыл кухонный шкафчик, поставил под ним мешок и начал сметать туда все содержимое полок.

— Нет, это слишком щедро, — сказал Фоллер, махая руками. — Я не могу все это принять.

Укус посмотрел на Фоллера своими свирепыми глазами. Даже сейчас, когда он знал, что Укус не представляет угрозы, глаза Укуса его обескураживали.

— Я пойду с тобой.

— Что? Зачем?

Укус Змеи на мгновение исчез и вернулся, держа в руке кошелек. Он бросил его на стол.

— Вот что было в моем кармане в Первый День. Взгляни.

В кошельке лежала ламинированная карта с фотографией Укуса, немного денег, сложенный обрывок желтой бумаги и несколько пластиковых прямоугольников («кредитные карточки» — подсказывал Фоллеру его голос разума). Из одного отделения выглядывали три фотографии детей. Две девочки и один мальчик. У всех троих, как у Укуса, были черные волосы, красноватый цвет лица и свирепые глаза.

— Ты хоть раз видел кого-то из них в своем мире? — спросил Укус.

Фоллер покачал головой.

— Если бы видел, я бы помнил. Если они, конечно, сразу не погибли, — ответил Фоллер, возвращая ему снимки.

— Я раньше не знал, что делать с этими фотографиями. Теперь я понимаю. Ты нашел свою женщину. Я хочу найти своих детей. — Укус Змеи пожал плечами. — В любом случае это место не для меня. Я всегда это чувствовал. Ты поможешь мне сделать парашют?

— Конечно. — Фоллер был в восторге, он и не думал о спутнике, особенно таком, у которого есть дробовик и определенная цель. Он коснулся плеча Укуса. — Пойдем, нам нужно отправляться на рассвете.

За зданием, которое когда-то было рестораном, они нашли внутренний двор, где под навесом из ткани, идеально подходящей для парашюта, стояли стальные столы и стулья. Они срезали навес и направились обратно в магазин Укуса. Тот не выпускал из рук дробовик; оба следили за малейшим движением на улицах.

— Я пытаюсь понять, как они сюда попали и зачем пришли, — сказал Фоллер.