Ян Вирин - 23-й век

Так оно и было. Слава богу, что „Скотовода“ нашли раньше нас. После его ареста режим был прекращён, и поиски тоже.

А мы всё это время тренировались, и к нашим рядам присоединялось всё больше и больше йогов, шаулинов, самураев и других восточных земных единоборцев.

„Тень“ и вправду оказался необыкновенным человеком — он мог внушать, то есть был великолепным учителем и тренером. Я также тренировался у него, и вскоре мы разработали научным путём технику, пользуясь которой мы могли влиять на людей, или внушать им то или иное.

С годами эта техника была усовершенствована, и я с „Тенью“ стали главными тренерами организации. Главарём её стал мой хороший друг, „Железный Глаз“, и с тех пор он им и остался.

Конечно за эти годы организация расползлась по всему Марсу, но центр её всё— таки остался в блоке Д. За эти годы также разошлись слухи о сверх-естественных силах „кибергов“, и полиция стала опять интересоваться нами, и даже бояться нас. Вот так».

Когда Майкл закончил свой рассказ, он уже доедал яичницу, и допивал чай. Он запихнул бутерброд с сыром в рот и объявил о том, что его завтрак окончен.

До чего мир испорчен!?. Люди предают, убивают, воруют, и всё это только для того, — чтобы выжить. Как планета может развиваться, когда правительством руководит армия, когда по улицам бродят полицейские, и считают что у них есть право на избиение и арест любого гражданина, даже ни имея на то какой либо веской причины.

Как можно говорить о дружбе, когда человек может предать своего друга, только для того, чтобы подняться по служебной лестнице, получить ту популярность, которую, по его мнению, заслуживает он, а не его друг.

Оказалось что Майкла предал не «Лысый», то есть не только он. «Лысый» выполнял только указания, шедшие от другого лица, более влиятельного.

И Ланда тоже в конце концов не хотела предавать Майкла, но у неё не было выбора, ведь тот, кто заставил её это сделать был намного сильнее — сильнее ментально, сильнее умом. Он убедил её в том, что «Одинокий Волк» — опасный преступник. Ланда даже не могла сопротивляться такому интеллекту, одному из сильнейших интеллектов на планете. Она и не представляла, что выполняет чьи— то указания идя в полицейский участок тем утром, когда Майкл и Мишель спокойно завтракали у неё дома. Даже Майкл не знал, что Ланда «запрограммирована», и если бы он захотел распрограммировать её, ему бы пришлось потрудиться не один день.

Мишель выронила кружку с чаем из рук, когда услышала сирену полицейских машин около её дома. Это была не просто полицейская машина, а бронетранспортёр, выданный армией для особо опасных операций.

Полицейские без предупреждения открыли огонь по дому и пятеро бугаев, тех самых, которые поймали Майкла в логове, выбив дверь, ворвались в квартиру. В ней они нашли испуганную девушку и лужу чая на полу. «Одинокого волка» там не было.

— «Разойтись, разойтись!» — скомандовал командир спец-отряда — «Разойтись! Ищите его, он должен быть здесь».

Бугаи начали раскидывать всё в квартире, отрывать двери шкафов, врываться во все комнаты, одним словом — устроили хаос.

Майкл, тем временем, поднялся на крышу и пытался как-то спрятаться. Попытки его не увенчались успехом, так как крыша была пуста, и если бы полицейские поднялись на неё, они бы его непременно заметили.

— «Здесь должен быть где-то люк, ведущий на крышу! Где он?» — крикнул командир на Мишель, но та была охвачена таким ужасом, что была не в состоянии ему ответить.

Полицейские начали искать люк. Вдруг один из них крикнул:

— «Ребята, я нашёл! Сюда».

Все полицейские ринулись туда, откуда послышался зов. Попав на крышу, они увидели Майкла, но не спешили бросаться на него — ведь он был «кибергом».

Осторожно подходя к нему полицейские вытащили лазерные пистолеты, а командир включил рацию и сообщил:

— «Мы его взяли! Шлите вертолёт!»

Майкл был предан и пойман, точно также как и его лучший друг Том.

«А может Том жив» — подумал Майкл, и на него надели парализатор.

Больше Мишель о нём не слышала. Ни на станции, ни в газетах, ни по телевидению не передавалось ничего кроме коротенького сообщения о поимке особо опасного преступника:

«Я уверяю жителей блока А, а в особенности 15-го квадрата этого блока, что опаснейший преступник по кличке „Одинокий Волк“ был пойман сегодня утром, и что более он не представляет угрозы для мирных жителей этого блока, и вообще всех граждан Марса. „Одинокий Волк“ будет расстрелян за побег, не позже, чем сегодня вечером» — такую речь прочёл капитан блока А по телевидению.

Сколько Мишель не спрашивала о нём на станции, все говорили, что дело перешло в главный участок блока А, и что у них нет никакой информации о нём.

Она не могла смириться с таким исходом дел, но и в главном участке никто не мог ей дать информацию относительно местонахождения Майкла на тот день.

На следующий день по телевидению передали, что «Одинокий Волк» был казнён.

— Здравствуйте доктор, как у вас идут дела?

— Приветствую вас. А вы что, вышли на прогулку, по, так сказать, вашему имению? — с улыбкой на лице спросила Мишель.

— Ну что вы, я не считаю себя господином нашей академии. Мне кажется, что она принадлежит всем сотрудникам и учёным, и я такой же её хозяин, как и вы, например — сказал Железный Глаз.

— Нет, я вовсе не хозяйка, я всего лишь работница, не больше…

К парочке подошёл небритый мужчина, с вытянутым лицом и довольно — таки длинным носом. Он по всей видимости услышал, что ведётся какой-то спор, и решил вмешаться.

— Доброе утро доктор, приветствую вас, Железный Глаз. А вы никак вышли понаблюдать за вашими рабочими, эдак вышли на прогулку по вашему имению?

При этих словах тот, кого называли Железным Глазом, нахмурился, что-то буркнул себе под нос и быстрым шагом пошёл по коридору, ведущему к его кабинету.

— Что с ним, доктор, встал с левой ноги? — спросил длинноносый — и почему вы смеётесь? Я сказал что-то смешное?… Нет я требую объяснений, что я такого сказал?

— Ничего особенного — смеясь, попыталась Мишель успокоить профессора — вы повторили в точности мои слова, вот и всё.

— Клянусь я это сделал не нарочно. Ведь вы знаете, что я преподаю математику. Я никак не связан с этими ментально-интеллектуальными факультетами! Я не читал ваши мысли, я не умею этого делать!

— Я вам верю, успокойтесь, профессор. Наш руководитель, видимо, очень болезненно стал относиться к тому, что он руководит, а мы работаем. Он попытался доказать мне, что мол я такая же хозяйка всей академии, как и он, то есть он хотел намекнуть, что он такой же работник, как и я, а я в этом сильно сомневаюсь.