Дней Долгих - Новые боги: Дважды воскрешенный

Он сделал паузу, осушая мимоходом ковш.

— Поэтому я ничему не удивляюсь. Что тебе за сорок, а вид как у двадцатилетнего — верю. Что по лесам скитался, Выжег разоренный прошел, да Гомлину падь с ее проклятыми колодцами — верю. Что кинжал этот у тебя, и ты им ловко машешь, аж зверя больше себя зарубил — тоже верю. Но все вместе… Нет, конечно, верю, но не могу сказать, что это случайность.

— Все в длани Создателя, — напомнил ему я.

— Ото ж, — согласился он. — Вот только он меня в свои дела не посвящает. Но своим глазом я порой вижу вещи, которые ясно говорят об одном: грядут великие перемены.

— Твоя правда, Сах, — ответил я. — В месте одном, в церкви, ожила статуя Венца, а я рядом стоял. И послала она меня дойти до гор и кое-что там учинить. В общем, ничего пока не предвещает таких уж перемен.

— А говоришь — не молод, — хрипло рассмеялся дед. — Хотя, ежели ты в ските жил, а до этого в семинарии книги читал, то от жизни, прости, ты отстал, и ума в тебе живого мало. А я вот вижу, что раз такое случается, то перемены будут. И твой путь будет не так прост. Я верю в Венца, и верю, что он не стал бы за так приходить к тебе и говорить, чтобы дошел до гор. Что ты там делать будешь — дело не мое. А вот то, что он дал тебе райдал — это знак, что путь предстоит тот еще.

— Скажи, дед… Что за райдал такой? Какая-нибудь фея?

— О, отец Дэм… — протянул старик, стуча яйцом по столу. Подумав, я присоединился. — Райдал есть оружие великих воинов. Тот, кто имеет его в руке, сделает все, что в силах его. Кто их делает — не ведаю, знаю только, что они пришли к нам из хварровых земель. И сами хварры бесятся аки псы блохастые, когда видят райдал у человека. И еще — с райдалом воин непобедим. Правда, тот, что я видел, был почти как меч. И вот тут, — он показал пальцем на оголовье, — была цепь. На конце той цепи была клетка для монет. Ну, знаешь, просто прутья…

— Знаю, — перебил я. — Видел.

— А внутри клетки были амулеты. Пять штук, точно, стопкой сложены, но неразделимы. И воин бился, как волчок — крутится, крутится… То одного полоснет, то второго, то вдруг взмахнет этой клеткой на цепи — и оттуда молния или шар огненный!

— Магия? — удивился я. Конечно, в рукояти встраивали амулеты, накладывая на них разные чары, но атакующие? Одно неосторожное движение — и молния полетит в тебя. Так что смысла в этом нет, тем более на цепи, активация чар завязана на контакте руки и амулета.

— А то ж, магия, она самая, — продолжал дед, кивая. — Ну и цепь… Ай, не ведаю я всего, уж не обессудь.

— Да какое там, — отмахнулся я. — Спасибо за хлеб-соль, пора мне двигаться дальше.

Я было встал, но Сах придержал меня за рукав.

— Отец Дэм, не пойми неправильно… Но не лучше ли тебе отдохнуть у меня денька три? Сам видишь, пострелята бегают, глаз да глаз нужен, а у меня всего один. Родители у них, мой сын с невесткой, в город уехали, в Смут, товар сторговывать. Медом мы промышляем, видишь ли, да и птицу коптим. Аккурат через три дня должны вернуться. Я тебе в их комнате постелю, с меня стол и баня, каждый день. Я… — Старик замялся. — Я ведь тебя даже не поблагодарил за спасение внуков. Сгинули бы они — и мне жить незачем.

Я ненадолго задумался, но все же принял его предложение, поставив первым условием баню. Раз Создатель посылает мне испытания и награды, то грех отказываться и от того, и от другого.

Серые стены, поросшие желтой травой. Высокие зубцы с гнездами ворон. Не аистов, ибо город Грань всегда был прибежищем смерти. Хмурые люди, одетые в брони, ходят по улицам, дежурно переругиваясь. Голодные собаки, стонущие пьянчужки, потоки помоев — в Грани этого всегда было с избытком.

Четверо стражников лениво вскинули копья, когда по одной из двух дорог, с севера, показался скачущий отряд всадников. Пока они приближались, стража успела свистнуть дежурного мага, по комплекции ничем не отличавшегося от матерого головореза. Старший в отряде — плечистый воин с двумя саблями за спиной, — завидев обращенные к нему лица и копья, вскинул кулак, останавливая отряд. Всадники застыли двумя ровными шеренгами, залюбуешься — все кони пегие, все воины статные, предводитель на вороном и при усах. Лица и копья, взиравшие на него, были разной степени ухоженности, но это не помешало старшему из стражников строго спросить:

— Кто такие? Чего тут надо?

— До меня дошел слух, — начал усач, подмигивая остальным, — что в Грани есть все, что я могу пожелать. Что это великий город великих воинов, где лучшие пивные с лучшими девушками и интересными собеседниками. Говорят, даже оружейники тут получше эльфийских и гномьих мастеров…

Стражник еще больше приосанился, гордо глянув на сослуживцев. Мол, слава летит быстрее стрелы.

— Однако, — продолжил предводитель всадников. — Прибыв в Грань, я не стану в него входить, ибо стены, как я вижу, давно не орошал дождь, лишь поганые падальщики пачкают его своим дерьмом. Ваши копья не блестят, как должно; из-за стены не слышен детский смех или пение женщин; а интересных собеседников или подругу на ночь я среди вас не нахожу… Скажите мне, милейшие, что мне тут надобно?

Всадники поддержали своего предводителя тихими смешками, а стражник вмиг искривил лицо и отбросил всяческие любезности.

— А ну и ехал бы себе мимо, — сплюнул он. — Ходят тут всякие, потом дороги портятся, как после стада коров. Где вас подковывали, то бишь, лошадок ваших? В Тимшах? Так там и вас могли подковать, цены там кусачие, и люди оттуда едут злые, как мухоморов обкушавшися… Али ты, мужик, отродясь такой язва?

— Откуда я, тебе дела нет, — отрезал усач. Крутнул пальцами, и меж ними заиграла золотая монета. — Но если ты скажешь, в какой стороне Выжег, то будешь сегодня пить со своей сменой в лучшей забегаловке, какая только может быть в этой дыре, даю слово и закрепляю его делом. — Он вытянул вперед ладонь с лежащей на ней монетой, легонько стукнул по ней ногтем пальца другой руки, и золотой с тихим звоном исчез. — Ну что, по рукам?

— Выжег в трех днях пути пешем строго на юг, — подумав, ответил стражник. — Ты попадешь туда завтра, если не будешь сильно гнать, ведь ночевать тебе придется у Лихих холмов, а в сумерках их не одолеть. А вздумаешь обойти те холмы, так еще полдня потеряешь, но дорога ровная, дождей давно не было. В сам же Выжег не советую — места пустые, темные, непонятные…

— Ну что ж, раз ты такой непонятливый даже при виде городов, то желаю тебе, доблестный муж, вечером же прикоснуться к мудрости Венца-Создателя посредством грез и утром через похмельные молитвы о скорой смерти и избавления от головной боли, — напутственно произнес усач, навесом перекидывая стражу золотой. И скомандовал: — Вперед!

Кони с места рванули в галоп в ту сторону, куда указал стражник. Облако пыли еще долго висело там, где они проскакали, ибо прав был он — дождей в этих краях не было давно, как и прочей божьей благодати.