Франсуа Делоне - Нельзя оставаться людьми

Даута же принялся бороться за бессмертие. Начал он с социальных сетей, создавая где только можно группы борьбы за бессмертие, наполняя контентом, сочиняя лозунги в стиле: «надо что-то делать со смертью, хватит терпеть смерть», с утра и до глубокой ночи таскаясь по интернету и приставая к людям. Дело не клеилось.

Неожиданно отозвались какие-то сумасшедшие с предложением за деньги заморозить труп Дауты или хотя бы его голову в жидком азоте до «лучших времен». Дауту так и подмывало ответить им: «Алё! Клоуны! Откуда возьмутся лучшие времена, если никто для этого ничего не делает?» Единственное, что останавливало от дискуссии, так это уверенность, что «клоуны» просто рубят деньги и плевать они хотели на «лучшие времена» — лохотронщиков нет смысла в чем-то убеждать.

Еще набегали неадекватные болтуны, желающие насильно научить уникальному своему взгляду на правильную жизнь. В обсуждениях приходилось биться именно с этими «философами».

«Смерть — необходимый элемент эволюции», — писали «философы», — «Она нужна для эволюционного развития вида». «Смерть нужна, чтобы освободить душу от бренной телесной оболочки, чтобы душа смогла попасть в рай». «Смерть заставляет задуматься о вечном и ценить каждый миг жизни — всё хорошее в человеке сформировано смертью». «Смерть побуждает людей к развитию, к творчеству. Без нее люди обязательно деградируют». «Чем больше смертей, тем лучше! Массовая смерть от войны заставляет двигаться научный прогресс». «Надо освобождать дорогу молодым. Старики уже пожили, пусть имеют совесть». «Подумайте о детях!» «Старики не способны переобучиться — бессмертные закоснеют и будут тормозить развитие». «Смерть сокращает сумму общего зла на планете, потому что злые люди умирают». «Вечная жизнь бессмысленна, люди не хотят жить вечно, они просто боятся умирать». «Жить вечно — это грустно. Бессмертные успеют всё попробовать, ощущения притупятся, всё надоест». «Бессмертные не смогут всё запомнить, всё не влезет в голову, станут маразматиками». «Вечная жизнь — это наказание». «Человек смертен, зато человечество бессмертно». И самое убийственное: «Всё, что родилось, всё должно умереть. Если есть начало, то должен быть и конец. Бессмертие нарушает гармонию вселенной». Н-да, ложь многолика, а правда одна.

Весь этот шабаш густо загаживался троллями и обсуждения низводились до уровня помойки. «Какой прогресс?!» — размышлял Даута. — «Посмотрите на себя, прогрессмены чертовы! Где вы и где развитие. Вы же лицемерите. Плевали вы на развитие».

Нашлось только двое-трое осторожно сочувствующих. Остальные, присоединившись к Даутиным группам, тупо молчали, не реагируя ни на какие запросы, никак не проявляя активность. Единого, цельного сообщества не выходило даже в интернете, хотя раньше Дауте казалось, что на любую дрянь там можно найти любителя.

Такие дела творились в соцсетях. В принципе Даута ожидал, что будет противодействие, однако не переставало поражать это удивительное единодушие — нет единомышленников в соцсетях. Где их искать?

Тут еще Серега Лурасеев проведал, что брат перебрался в автономку — начал звонить, проявлять вдруг интерес к бессмертию. Договорились встретиться в кафе, обсудить. «Ох, Серега. Знаю, что тебе надо обсудить».

Перед поездкой на встречу Даута подошел к Евстропу.

— У меня брат в Ирбочку просится, — промямлил он виновато.

Евстроп кивнул и предложил взять с собой на встречу Николая — одного специального человека, чтобы на месте собеседование провести.

— А сюда? Меня и Фриду вы чаем поили.

— Не, Вовка. Сюда его везти не надо. Ему там, на месте откажут.

— Даже смотреть не будете?

— Ну ты же сам его не хочешь тут. Фриду вон — сразу предложил. И глаза горели, готов был биться за нее. А брату ты просто отказать не можешь — это понятно. Поэтому поедет Николай, сделает всё вежливо. Не переживай за брата. Не умирает же он без Ирбочки?

— Вроде не умирает.

Поехали вдвоем с Николаем. Серега в кафе уже сидел. Ждал, правда, одного Дауту. Тот с порога представил спутника, пояснил про собеседование. Лурасеев быстро справился с неожиданным поворотом сюжета, сориентировался. Даже не стал егозить и глупо вышучиваться, как делают некоторые, застигнутые врасплох. По-деловому, быстро заполнил анкету, тест. Разрешил себя сфотографировать. Николай собрал бумажки в черную папочку, пообещал позвонить и вежливо попрощался, оставив братьев тет-а-тет — они же хотели поговорить.

— Возьмут? — спросил Серега.

— Нет, не возьмут, — честно ответил Даута.

— Ясно.

Они помолчали немного. Лурасеев хмыкнул и сказал:

— А резкие они ребята. Быстро всё. И культурно. Прям, уважение вызывают. — Он сделал паузу и грустно добавил: — Скажи Николаю, что звонить мне не надо. Я вежливых отказов уже наслушался за свою жизнь.

Пальцы Дауты медленно складывали салфетку пополам, аккуратно сплющивая сгиб, чтоб получилось остро. Потом еще раз пополам.

— Я бы тебя взял, — сказал он, кладя сложенную салфетку на стол.

— Да это понятно, — задумчиво произнес Серега.

— Ладно, пойду.

Даута начал подниматься из-за столика.

— Погоди. Что там у тебя с бессмертием-то?

Даута сел обратно, достал из нагрудного кармана ту самую, первую, бумажку: «Задачи Бессмертных». Лурасеев ознакомился.

— Мутаций не хватает.

— Да это в физиологию вписывается.

— Ну да. А ресурсы? Они же кончаются.

— Точно. Их не вписал. Забыл, — улыбнувшись, сказал Даута.

— А дальше что? — спросил Лурасеев, возвращая листок.

— Пока неясно. Пробую в интернете найти единомышленников.

Серега хмыкнул:

— Про бессмертие всем рассказываешь?

— Рассказываю.

— Ты не с того конца берешься. Не надо людям про бессмертие говорить. Смени риторику.

Плечи Дауты оживленно пошевелись, но тут подошла официантка, спросила, что принести. Заказали по чашке кофе.

— Какую риторику? — подавшись вперед, спросил Даута.

— Я бы про бессмертие не заикался. Я бы говорил про омоложение. Суть та же, эффект совсем другой. И еще — тебе надо создавать свою собственную автономку. На такое тоже людей ловить можно. Набегут сразу.

Вокруг будто посветлело. Разговор расцветал. Сочные темы запрыгали одна за другой. Азартно обсуждали все подряд: как заработать денег, как добиться популярности, что сейчас становится основным товаром. Серега утверждал, что сейчас, кроме еды, фетиша и развлечений, основным товаром становится рейтинг. Его можно производить, его охотно покупают. Человек хочет, если не быть, то хотя бы казаться нужным. Человеку нужна популярность и сама по себе, и ее можно конвертировать в деньги — через рекламу. Удовлетворение духовных потребностей и обретение смысла жизни — тоже товар, на этом тоже можно деньги делать, особенно сейчас, в современном разобщенном обществе. И главное, что Сергею кажется наиболее подходящим для Дауты, — деньги можно сделать на нежелании людей смотреть в сторону смерти.