Сергей Абаимов - Слезы каменной пустыни

— Откуда здесь вода, Джеремия? — спросил Климов. — Ведь наверху одна сушь, и дождей не было уже несколько месяцев. Или это опять морок?

Проводник в ответ, не оборачиваясь, лишь молча ткнул пальцем куда-то в свод, предоставив безопасникам гадать, что бы это значило.

На перекрестках тоннелей Джеремия выбирал трубу, имеющую хоть и слабый, но все же уклон вниз. Вскоре под ногами у них уже бежал веселый поток, накрывавший ботинки по щиколотку. С каждым шагом становилось все жарче и жарче. Вода, залившая дно тоннеля под ногами, смыла нечистоты, поэтому воздух был насыщен лишь паром и запахом мокрых стен.

Ведущий их тоннель неожиданно закончился широкой галереей, огражденной невысокими перилами. Водяной поток переливался через ее край и с урчанием срывался куда-то в темноту, откуда тянуло холодом и тухлятиной. Климов подошел к поручням и поднял свою трубку фонарика высоко над головой, освещая бездну черного пространства по другую сторону парапета.

Галерея оказалась кольцевой, охватывающей по периметру широкий провал сливного коллектора. По всей ее длине темнело несколько отверстий выходящих на нее тоннелей. Из них вырывались потоки журчащей воды и скрывались где-то внизу, во мраке. Стены колодца были металлическими, все в потеках ржавчины. Каждый звук рождал гулкое эхо.

Обернувшись, Энтони вдруг заметил, что их проводника и света его фонарика нигде не видно.

— Джеремия, где вы? Куда вы пропали? — позвал он.

— Тут я, тут, — откликнулся голос откуда-то сбоку. — Тише! Идите за мной.

Оказалось, что чуть дальше по галерее в стене был небольшой темный лаз, выводящий на ступеньки витой металлической лесенки. Туда и успел уже нырнуть их проводник.

— Идите за мной. Не отставайте, — потребовал он еще раз и скрылся в темноте. Безопасники нырнули следом.

Спускаться пришлось долго. Металлические ступени гудели от их шагов. В одном месте целый пролет отсутствовал, его ржавые обломки валялись внизу. Пришлось прыгать по очереди на следующий виток железной спирали.

За маленькой дверцей в конце лестницы мрак стоял плотной стеной. Света фонарика хватало лишь на несколько шагов. Пространство, где они оказались, напоминало собой огромный бассейн. Тусклый зеленоватый свет выхватывал из темноты широкую набережную, высокий парапет и мягко покачивающуюся, черную, маслянистую поверхность воды за ним. Над водой курился туман. А дальше все тонуло в мутной жаркой пелене, не позволяющей разглядеть, где кончался бассейн.

Там что-то происходило. Бледные, неясные тени и очертания возникали и тут же пропадали во мгле. Гулкое, звонкое эхо подхватывало тихие всплески и звук падающих капель. Глянцевая поверхность черной воды лениво покачивалась, вздымаясь иногда кругами пологих волн, расходящихся от чего-то во тьме.

Джеремия приложил палец к губам и скользнул вдоль набережной. Энтони, стараясь ступать бесшумно, последовал за ним. Один раз краем глаза он видел, как что-то черное и длинное, подобное киту, вспороло водную гладь и вновь ушло вглубь темной толщи.

Вопреки ожиданиям бассейн оказался не таким уж большим. За ним, в конце набережной, открылась небольшая шахта подъемника. Блестящая треснувшими боками кабина лифта валялась здесь же, обвитая лентами оборванных тросов. Проводник нырнул в шахту и, посветив фонариком вверх, полез по тянущейся вдоль стены лифтового ствола металлической лесенке. Энтони стал взбираться следующим, замыкал группу Павел.

Поднимались они минут двадцать, затем отдохнули немного на одной из лифтовых площадок. Оказалось, что за время путешествия по тоннелям они успели забраться довольно глубоко под землю. Энтони мог бы взбираться и дальше без отдыха, но их проводник совсем запыхался. Не спрашивая их согласия на привал, Джеремия растянулся на покрытом тонким слоем резины металле площадки. Энтони присел у какой-то опоры, прислонившись спиной к ее основанию. Павел примостился рядом. Он долго ковырялся в своем рюкзаке, затем сунул туда все еще светящуюся трубочку химического фонарика и застегнул молнию. На немой вопрос Энтони он лишь ткнул пальцем куда-то вверх.

Действительно в далекой вышине ствола шахты слабо светилось тускло-серое пятно. В бинокль было видно, что это распахнутая настежь дверь в верхнем тамбуре подъемника. За ней неспешно плыло свинцово-серое небо. Энтони различил даже медленно ползущие, тяжелые облака.

— А там день! — произнес он. — И дождь идет.

Климов, хмыкнув, отобрал у Энтони бинокль и минуту-другую всматривался в высь.

— Скажите, Джеремия, — задал он вопрос, — как же вы все-таки объясняете изменение времени суток?

Проводник пожал плечами.

— Зона… — произнес он. — Кстати, там наверху сейчас зима.

— Зима? — удивился Энтони. — Но ведь еще только октябрь!

Джеремия лишь повторно пожал плечами и, закрыв глаза, показал что дальнейшее обсуждение считает бессмысленным.

— Скажите, Павел, вы действительно думаете, что здесь поселилось то, что вы видели на Венере? — спросил Энтони.

Теперь пришла очередь русского пожимать плечами.

— Там было все по-другому, — произнес наконец Климов. — Сначала они нападали. Нападали тупо, как неразумные животные. Потом интерес к землянам сменился полной индифферентностью. Они обращали на нас не больше внимания, чем на камни.

— А чем вы объясняете такое изменение отношения?

— Было много разных версий на этот счет, — Павел вновь пожал плечами и замолчал.

— Например? — продолжал спрашивать Энтони.

— Например, многие верили или, точнее, им очень хотелось верить, что в людях все-таки признали разумных существ.

— Но вы-то сами так не думаете?

— Честно говоря, нет.

— Почему? — напарник, присланный Энтони из русского филиала Управления космической безопасности, оказался малоразговорчивым.

— Потому что тогда они бы попытались наладить контакт. Или, наоборот, оградили бы себя от нас. Здесь же, и я думаю это к счастью для людей, полное безразличие.

— Но то, что вы видели там — походит оно на это… — Энтони сделал широкий жест, обводя им все вокруг.

— Да пока что я кроме черной тоски и рассказов нашего проводника о черном диске, не видел ничего аналогичного. И уж точно, на Венере не было ни «вечных двигателей», ни «искажателей пространства», ни другой бутафории.

— Бутафории?

— Да уж очень смахивает, знаете ли… Все эти технологические штучки… Мало они похожи на чужеродный разум. Я б назвал их очень высоко технологичными автоматами. Но не более. И не удивлюсь, что в конце нашего пути мы найдем что-то вроде секретной военной лаборатории, оставшейся еще от эпохи до разоружения.

— Но даже сегодняшний уровень технологии не позволяет… — возмутился Энтони.