Д Кузиманза - Трое из двух [СИ]

— Успокойся, — теперь отец смотрел уже смущённо и озабоченно. — Что-то случилось? Неприятное?

— Как обычно! Всё, как обычно! Обычные серые неприятности… — Виктор вдруг схватился за живот и скорчился. Холодный пот залил ему лицо.

Отец поддержал его за плечи и усадит на стул:

— Что? Болит? Может быть, это аппендицит?

— Не трогай меня, отстань, это от нервов!

— Откуда ты знаешь?

— Я был у врача. И когда-то пытался тебе от этом рассказать. А ты выбросил мои таблетки! Хоть бы вырвать, о-о-о…

Боль немного отпустила, теперь его тряс озноб, сердце стучало по-сумасшедшему, а перед глазами вертелись тёмные пятна. Кое-как добрёл до мойки, открутил кран, подставил голову под струю холодной воды. Боль отпустила. Потряс головой. Облегчение… Вытер кухонным полотенцем лицо, взглянул на отца. Тот стоял белее мела.

— Что… — попытался опять заговорить с сыном.

— Всё прошло. Ложись спать, — Виктор открыл шкафчик, достал снотворное и протянул отцу одну таблетку. — Вот. Выспись, а завтра посмотрим. Надеюсь, что ты не простудился.

Не оглядываясь на отца, побрёл к себе наверх и сел на постель. Только сейчас почувствовал, что расстроен до предела, что хочется не просто плакать, а выть. Что-то капало на колени. Не то слёзы, не то вода с мокрых волос… Упал ничком на кровать и заснул.

Проснулся очень рано, когда отец стал шумно возиться на кухне, поспешно

сооружая себе завтрак. Это хорошо, что так шумит, значит, проголодался, значит, проклятая обычная вялость его немного прошла. Неужели, единственное, чем он может помочь отцу — это таблетки, которые тот терпеть не может. Был бы кто-нибудь, кто мог действительно помочь!..

Вдруг дверь в комнату резко отворилась нараспашку и…

— Я позавтракаю позже, — Виктор включил лампу и подскочил с кровати изумлённый и разозлённый:

— Дин? Что это ты? Опять???

Шевелюра Дина никогда не была хорошо причёсана, но сегодня он превзошёл самого себя. И дело было не только в шевелюре. Помятая рыжая рубашка, застёгнутая на одну пуговицу, джинсы в заплатах, вдобавок не застёгнутые, и носок на одной ноге — вот и всё, что составляло его наряд в эту морозную ночь. Дин перехватил взгляд Виктора и нервно спросил:

— Что случилось?

Потом сделал два неуверенных шага по комнате, ошеломлённо, как бы полусонно оглядывая её.

— Это ты меня спрашиваешь? — Виктор очнулся, закрыл дверь и, схватив Дина за плечо, встряхнул. — Ты?!

— Но я… — Дин прищурился на лампу.

— Ты почему пришёл? Что-то случилось?

— Я…

— Да, ты!

— Но я… Ой, моя голова… — крикнул Дин.

"У меня болел живот, у этого — голова. Два больных психа. И папа в придачу, если простудится!" — подумал Виктор, а вслух спросил уже твёрже:

— Тебе плохо?

Дин смотрел на него, а точнее, сквозь него, глазами, которые со всё большим трудом открывал. Потом опустился на пол, тихо постанывая и потирая виски. Ну, сцена в кухне — вторая серия!

— Ты меня звал, Витя? — услышал Виктор голос за дверями.

— Нет! Нет! — почти крича, выскочил из комнаты, невольно оттолкнув отца от дверей. Тот взглянул изумлённо:

— Я хотел спросить, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо… Я ещё посплю, ладно, папа?

— А что это за голоса?

— Какие голоса?

— У тебя кто-то в комнате.

— Никого там нет! Это радио.

— А-а-а…

— Ты опоздаешь.

Отец окинул его внимательным взглядом и пожал плечами:

— Ну да, радио. Я хотел сказать тебе "до свидания". До вечера!

— Да, папа, до вечера.

Виктор стоял в дверях, опираясь о притолку, пока не услышал, как отец выводит из гаража машину. Только тогда вернулся в комнату и сжал кулаки, отыскивая взглядом Дина. Тот сидел всё так же скорчившись, но уже возле стены.

— Ну погоди! Сейчас получишь за всё, — бормотал Виктор сквозь зубы, срывая с себя халат и натягивая штаны. — А ну вставай и уматывай! К себе в летающую деревню!

Пнул Дина в зад, но тот только пробормотал что-то и пошевелил ногами. Ногами… Одна в носке, а вторая… Он пришёл без обуви? И полураздетый? Но как?

— Эй, ты что? Ты пьяный или накуренный? Убирайся!

— Сам убирайся… — пробормотал Дин.

— Хорошенькое дело! Ты одурел? — Виктор так начал трясти Дина, крича при этом ему прямо в ухо, что тот наконец сел по-турецки, бормоча что-то на странном непонятном языке. При этом он старательно тёр себе виски, отчаянно при этом зевая.

— Ну, ты пришёл в себя? Я тебя убью!

— Да?.. — рассеянно, с улыбкой отозвался Дин, поправил одежду и недоумённо посмотрел на ноги.

— Я тебя убью! Припёрся босой и полураздетый, а я должен объясняться с отцом, чтобы он тебя не увидел, и делать из него идиота. Он мне не поверил — это ясно. Решил, что я привёл на ночь девку. Но это ерунда… Вот если бы он увидел тебя!..

— А что такое?

— Если бы он вошёл и увидел тебя в этой раздёрганной рубашке и незастёгнутых штанах, я бы тебя убил!

— Да что такого?

— Почему я должен из-за тебя врать отцу?

— А зачем ты врал?

Виктор замахнулся, но Дин ловко отпрыгнул к двери.

— Почему ты злой?

— А почему ты босой? Где твои ботинки?

— В прихожей.

— Не верю и проверю.

— Ладно, я босой, — неохотно отозвался Дин. — Но я скажу тебе "стоп" и…

В ту же секунду он был схвачен за рубашку и припёрт к стене.

— Никаких "стопов"! Почему ты босой и без куртки?

— Ничего тебе не скажу! Ясно?

— Как ты сюда попал?

— В дверь. Я не вор, но могу открыть всё.

— Даже чужую голову, я знаю! Ты телепат! Или ещё похуже…

— Что? — Дин явно растерялся.

— Ты, гад, я всё знаю! Августа мне всё рассказала. Ты лазишь в чужие головы и чужие души! А ну…

В то же мгновение Дин резко оттолкнул его, пытаясь выскочить в дверь. Но Виктор был быстрее, схватил беглеца за руку и швырнул назад в комнату.

— Ты свинья! Читаешь чужие мысли, как газету или книжку! И врал мне, врал! А сам подслушивал всё-всё!

— Нет, неправда. Я слышу тебя, только если ты ко мне обращаешься. Только… Вот сегодня ты меня позвал…

— Я звал тебя?! Да я и не думал о тебе!

— Не обязательно думать. Можно просто пожелать.

— Я желал, чтобы ты сюда ввалился в расстёгнутых штанах?

— Я еле успел одеться…

— А потом? Чем ты приехал? Или ты не ехал? Опять будешь врать? Мне, этой малышке Августе, кому ещё?..

— Августе я не врал. А тебе… да… Но я знал, как ты всё это воспримешь… Ты бы не захотел со мной дружить. Августа добрая, а ты… — Дин замялся.

— А я злой? Это ты хочешь сказать? А сам вламываешься ко мне в комнату без предупреждения, без объяснения, а потом кричишь на весь дом, так что я должен врать отцу!

— Ты бы ему объяснил…

— Что? Что я бы ему объяснил, если до сих пор ничего не знаю сам? Я убью тебя! — Виктор опять кинулся на Дина. Тот ловко увернулся и отскочил.