Д Кузиманза - Трое из двух [СИ]

Никто не отвечал. Он уже готов был бежать к выходу, но…

— Витенька, я сделала всё-таки солянку, — беззаботно сообщила ему мама. Несколько секунд он сидел, тупо глядя на список жертв. Потом тихо и чётко сказал:

— Мама! Только что я сказал одному мальчику, что его родители и сестра погибли в дорожно-транспортных происшествиях. Чувствую себя так, как будто я закопал всех троих живьём. И мальчика с ними. И мне до зад… Прости, мне всё равно, что я сегодня буду есть.

Положил трубку на стол и закрыл глаза.

— Ты сильный человек, — услышал голос Громилы. — Делаешь то, что должен делать. Я тебя уважаю, Виктор.

Телефон зазвонил опять. Он собрался. Ответил:

— Да? Слушаю вас.

— Виктор Ленский из дорожной? — он Виктора, конечно, узнал.

Тот думал, что мальчуган расплачется. Нет, не плакал. Просто закончил разговор. Всё…

— Я не подхожу для этой работы! Ухожу! Всё!

Громила подошёл к Виктору и положил на плечо руку. Тот нервным движеиием сбросил её:

— Мне не нужны утешения.

— Я не утешаю.

— А я вижу по ночам кошмары! Сегодня никому не показывал документы, вышибло из головы. А сейчас почти в истерике! Ухожу!

— Слушай, как ты думаешь, зачем эту работу дают новичкам?

— После неё им уже всё по барабану!

— Ошибаешься. Когда сделаешь хотя бы десяток таких звонков, начинаешь ценить жизнь. Начинаешь понимать, что уже то хорошо, что такой "жмурятник" тебе не звонил. Некоторые решили, что счастливы. Некоторые стали ценить родных. Вот ты разговаривал с мамой…

Виктор покраснел:

— Да, что-то я…

— Девушка у тебя есть?

Так ему всё и скажи. Ещё и тут начнёт советы давать.

— Да…

— Тогда топай домой. Я серьёзно. Посижу вместо тебя. Доверяешь мне?

Ошеломлённый и благодарный Виктор смотрел на коллегу:

— Эдик, я…

— Топай домой, езжай к маме, ешь солянку…

— Я поеду к Александру.

— Зачем? Ты же знаешь, что в таких случаях нас дублируют психологи. Они зашли в квартиру после твоего первого звонка.

— Я помню о психологах, но почему же он мне не верил?

— О тебе там разговора не было. Иди домой. Пока!

Виктор спустился вниз, вышел на улицу, подбросил телефон на ладони. Потом набрал номер, известный только им троим.

— Ты где? — отозвалась Августа.

— А ты?

— Я дома. Была у Дина.

— Зачем?

— Так… О жизни поговорили.

— И обо мне?

— Конечно, — она коротко усмехнулась. — Не обижайся, а?

— Я за тобой заеду, и мы поедем в гости к моей маме.

— Ой, как хорошо!

Он усмехнулся в ответ:

— Да, она сварила грибной суп. Моя мама вкусно готовит. Но по пути я куплю чего-нибудь ещё, хорошо?

— Нет, покупать мы будем вместе, — возразила Августа. Виктор улыбался: опять она заспорила с ним. Что там говорил ей Дин?

В доме было тихо. Только постукивал блюдцем чёрный кот, доедая кошачьи консервы. Сергей Викторович сидел перед телевизором и спал. Рядом на полу валялись раскрытая толстая тетрадь в клеточку и ручка.

"Нужно собраться! Нужно взять себя в руки! После ЕЁ смерти было тяжело. А Виктор жив, его не видели мёртвым даже после восьми недель поисков, и я должен бы радоваться уже этому. Но в каком он состоянии? Что с ним сделали?

Сегодня впервые я проанализировал всё, и впервые подумал, что к его исчезновению причастен Дин. Практически одновременно пропала и Августа. Но где этот Дин? Гриша сразу его заподозрил, только я не верил. А ведь не знаю ни имени его, ни фамилии, ни адреса, ни телефона. И никто из знакомых сына и девушки этого не знает. И ни в телефонах сына, ни в его записных книжках никакого упоминания о Дине нет. Поражаюсь собственной доверчивости!

"Да, Виктор не будет грустить", — сказал в нашем мысленном разговоре Дин.

Неужели он похитил обоих? Что значит "не будет грустить"? Наркотики?"

Кот запрыгнул на спинку кресла, а потом на плечо спящего Сергея Викторовича, и тот открыл глаза. Осторожно взял кота и посадил на пол. Встал, потянулся, пошёл выключить телевизор. Кот присмотрелся к ковру и начал катать лапой какую-то тускло блестевшую, продолговатую штуковину.

— Что ты нашёл, Чёрный? Где взял? Авторучка? Нет. Что это такое? — хозяин отнял игрушку у кота и с минуту вертел непонятную вещь в руках.

Потом покачал головой и посмотрел в тёмное окно, словно надеясь кого-то там увидеть. Глаза его прищурились, пальцы судорожно сжались в кулаки.

"Дина я звал уже раз сто, но теперь ему не верю. Он виноват, он! Похитил моего сына, чтобы оказался подальше от меня. Где же ты, сынок? Виктор, отзовись. Витя! Это я, твой отец! Прошу тебя, не уходи к своей маме! Останься со мной в живых! Августа, может быть ты слышишь? Августа! Ребята, Витя, Августа, вы где?.."

Машина резко остановилась.

— Что случилось? — спросила Августа.

— Мне вдруг… Мне вдруг стало не по себе. Как будто жуткое что-то… нет, даже высказать не могу, слов нет.

— Я слышала, что когда становится жутко или не по себе без причины, то говорят: "Кто-то прошёл по твоей могиле". То есть, тебе жить и жить ещё. Успокойся и поехали, а то твоя мама будет переживать.

— Да, будет. Ей и так невесело жить одной… — Виктор замолчал и огляделся. — Подожди! Ты слышишь?

— Что?

— Разве не слышишь крик? Кто-то меня зовёт!

Августа прислушалась и огляделась:

— Не слышу. Может быть, Дин?

— Это не его голос. Но знакомый мне.

— Ой, слышу, да, слышу! Меня зовёт. Да, очень знакомый голос. А теперь спрашивает, где мы, Кто же это?

— Папа. Он кричал примерно так: "Где ты, сынок? Я твой отец. Не уходи к маме. Останься среди живых". Голос был голосом отца, точно! О-ох… опять… — Виктор даже побледнел и растерянно потёр лицо рукой.

— Не слышу.

— Он говорит, что ненавидит Дина, потому что Дин похитил нас. Что если я умру, как мама, то… Он замолчал. Молчит.

— Да, я услышала. Точно, твой папа, я узнала. Жаловался, что был доверчивым к Дину. Но ведь твой отец умер, а мама, наоборот, жива. Может быть, это галлюцинация?

— У нас обоих?

— Мало ли… Я не психолог. Нужно спросить психолога. Дина, например.

Виктор молчал, нахмурившись.

— Это нам показалось, — повторила она.

— Вряд ли, — со странной интонацией сказал он. — Сама подумай. Это действительно голос моего отца? Ты уверена?

— Конечно. Но тебе могло почудиться. Да ещё такая у тебя сейчас работа. А мне ты об этих ужасах рассказывал.

— Согласен, после сегодняшнего могло показаться. Могло почудиться мне и тебе одновременно, тоже не возражаю. Но, во-первых, мы слышали одни и те же его слова.

— Такое, говорят, бывает. Человек вспоминает кого-то и словно наяву слышит знакомый голос. Ты же его любил, вот и вспомнил… — Августа растерянно запнулась. — Что случилось? Что я такое сказала?

— Что я его любил и помню. Но ты?

— По твоим рассказам я немного его представляю.