Станислав Кондратьев - Я

Я сел рядом со скелетом, примерно в той же позе что и он. Почти как два приятеля, подумалось мне вдруг. Я сидел, расслабившись, и ни о чем не думал. Уставился в одну точку перед собой, но ничего не видел, точнее не замечал.

Через некоторое время я поймал себя на мысли что совершенно не слежу за окружающей меня обстановкой в целом и за останками в частности. Зачем? Ведь это был мой мир, ставший мне теперь уже таким родным и знакомым, почти домом. Таким большим и необъятным и таким крошечным и уютным одновременно. Мне надоело сидеть, ноги затекли и я встал. Собрался уже было уходить, сделал два шага вперед, но тут же обернулся, в один прыжок оказался вновь перед скелетом. Повинуясь какой–то странной гамме чувств, я вдруг резко отломил часть центрального рога, он оказался весьма хрупким и легко поддался. Повертел в руках с минуту, осмотрел со всех сторон и положил в правый карман штанов. Ощутив приятную тяжесть и объем, я похлопал по карману, радуясь, что тот не пустой, и бодро, слегка подпрыгивая, зашагал прочь от этого места. Я ни разу не обернулся. Теперь у меня был небольшой трофей, в память о большой победе. Быть может, самой главной в жизни, победе над собой. И вот теперь я «перешагнул на восьмую клетку». Надел «корону». Но не из рогов, а просто корону. Путь закончен. Теперь можно оглянуться назад и посмотреть на него с высоты пьедестала. Ну что ж, по старинному обычаю «присядем на дорожку».

Я шел, бесцельно разглядывая окрестности. Как быстро человек ко всему привыкает. Вот и я привык к этому миру и принял его. И он принял меня. Мне нужно было время, что бы сознание мое переварило все события, которые произошли со мной. Чтоб все мои мысли и теории аккуратно улеглись по полочкам, и я смог бы их все еще раз осмотреть внимательно, со всех сторон. Тогда я обязательно увижу что–то новое и приму окончательное решение. Определенно, я уже вырос из этого мира, он стал слишком тесен для меня. Мне больше нечего здесь делать. Я уже все сделал, остались последние штрихи.

С этими мыслями и каким–то налетом грусти я подошел к ближайшей кирпичной стенке, прикоснулся к ней ладонями, прижался правой щекой к шершавой поверхности, закрыв глаза. Я впитывал ее тепло, энергию, вдыхал полной грудью горячий воздух. Я старался хорошенько прочувствовать и запомнить этот момент. Вскоре у меня не будет такой возможности, скоро все изменится. Всему когда–нибудь приходит конец. Вот и мне приходит. Смерть моего тела, перерождение или другой мир — это было не важно. Впрочем, я уже даже не боялся смерти, скорее просто волновался, как ученый в предчувствии великого открытия. И немного грустил. Грустил оттого, что я вынужден прощаться с этим местом, от того, что больше этот момент никогда не повторится. Я был как ребенок, который вдруг вырос из любимой куртки и больше не может ее надеть.

Теперь я с улыбкой вспоминал момент своего пробуждения, свои метания, поиски… сейчас это казалось мне таким забавным и вовсе не ужасным. От чего человек так скучает по своему прошлому? Даже по самому ужасному или нелицеприятному? Почему сознание сглаживает все острые углы у кирпичиков воспоминаний, и мы лучше всего помним положительные моменты? Положительные моменты и боль. Да, даже в боли есть некая приятная составляющая, которая врезается в память. Может это мгновение, когда боль спадает, когда приходит облегчение? Может это осознание того что ты это пережил, испытал? А может это самый острый момент боли, ее пик? Может это он приносит наслаждение нашему сознанию, будоража и возбуждая, внося резкие пряные нотки в обыденность чувств, оттеняя и выделяя их?

Я снова лег и закрыл глаза. Я попытался отстраниться от этого мира, ведь его не существует. Точнее он существует, но лишь как результат моих мыслей и представлений. С другой стороны бессмысленно утверждать существует что–то или нет, ведь невозможно это проверить, нечем измерить, ибо измерительный прибор, так же как и его показания тоже может не существовать в абсолютном понимании этого слова. Можно утверждать лишь существование чего–то в данной реальности или пространстве, учитывая при этом, что сознание это тоже множество пространств и реальностей. Однако отследить и оценить все границы этих реальностей между собой или их пересечения и вложения не представляется возможным для привычного уровня человеческого сознания. Единственным измерительным прибором в этом случае является само сознание. Только его существование можно наверняка утверждать в любом из измеряемых миров и пространств любой реальности. Я почувствовал, как меня легонько начало кружить по часовой стрелке, или это мир закружился вокруг меня, точно перед сном, когда уставший ложишься на кровать и закрываешь глаза. И вот уже не существовало сторон света, не было верха и низа, я плыл с закрытыми глазами по своему сознанию. Я принял этот мир, растворился в нем, и он принял меня и растворился во мне. Ибо это и был я. Лишь теперь осознаю я это. И осознав, я понял, что ничего и не забывал. Это как слово, которое вертится на языке, которое ты хорошо знаешь и помнишь, но именно в этот момент почему–то «забыл». Но вскоре ты достаешь его, отыскав в безбрежной своей памяти. Так и я разом «достал» все свои бесчисленные воспоминания и мысли, все что когда–то и где–то было со мной. Я «взирал» на них как бы со стороны, оставаясь безучастным и равнодушным наблюдателем. Многое из этого я хотел забыть в свое время, но теперь я принял их все. Все без остатка. Принял и полюбил, Ибо это и был Я. И не было больше горечи, обид, страданий, стыда, обязательств и чувства долга… Я ощущал легкость, безмерную легкость. Я больше ни о чем не жалел. И вдруг я осознал высшую мудрость, которую не описать словами, великий Закон Вселенной, Великое уравнение. Это был конец. НЕТ! Это было только начало! Мне предстояло заново создать новый мир, по образу и подобию своему.