Борис Зеленский - Вечный пасьянс

— Меня, славного рыцаря из Малахола, обозвать гадким мальчишкой! — ярость сэра Стенвуда не знала границ.

— Простите, милорд! — выпалил Том Мерлин со всей скоростью, на которую способен был его язык. — Произошло недоразумение. Я вовсе не вас, милорд, обозначил подобным эпитетом!

— А кого?! — рявкнул рыцарь, не убирая меч из-под носа колдуна.

— Одного старинного приятеля, с которым мы… хм… вместе проходили… прикладную биологию!

— Да! — покрутил головой сэр Стенвуд. — Век живи — век учись. Никогда не слышал, что биология может быть прикладной!

Ярость его уступила место удивлению, и меч променял свободу на тесные объятья ножен.

Колдун не стал пояснять клиенту, при каких обстоятельствах его седалище было приложено к биологическому объекту с колючками по всему телу — Тома интересовал совершенно иной аспект: почему сэр Стенвуд не отправился по адресу?!

— Повторим… Внимание! Сэр Стенвуд — квантор, ментор, комментатор!

Все осталось, как и было до заклинания.

— Ничего не понимаю! — Мерлин Твенти взялся руками за голову. — Формулу посыла я перевел точно, а уж послать куда подальше, владея формулой…

Он подозрительно посмотрел на рыцаря.

— Ты, парень, случайно не заговоренный?

— Есть немного, — смутился драконоборец. — Чтобы муж не догадался, дама сердца окружила мое истинное имя защитными чарами. Я поклялся, что никому никогда не раскрою псевдонима!

— Чего-чего, а подобной подлянки я от тебя не ожидал, — не на шутку обиделся потомок великого чародея. — Теперь мне все понятно. Я посылаю сэра Стенвуда, а сэр Стенвуд вовсе не сэр Стенвуд, а какой-то самозванец без имени, которого и послать-то невозможно…

Он тряхнул сэра лже-Стенвуда за грудки.

— Ты хоть понимаешь, что наделал, подлая душа?!

Рыцарь пожал металлическими плечами.

— Я же тебе объяснял, человек в железном футляре, главное в теории относительности — объект, а ты не объект, ты — фикция! Непоименованный объект перестает являться объектом приложения потусторонних сил…

— Если я скажу настоящее имя, магия исполнится?

— Если ты скажешь настоящее имя, малыш с консервной банкой на голове, я сначала пошлю тебя без всякой магии и только потом пущу в ход теорию относительности!

— Но я же давал клятву!

— Ничем не могу помочь. Либо нарушить клятву и фьють — к китайскому дракону, либо…

— Была не была! — махнул рукой клятвопреступник. — На самом деле меня зовут сэр Ланселот Самый Младший!

— Это меняет дело, — торжественно заявил Мерлин Твенти. — Мой прославленный предок в своих мемуарах с приязнью говорил про твоего знаменитого прародителя… Итак, сэр Ланселот Самый Младший — квантор, ментор, комментатор!

На сей раз три волшебных слова упали на благодатную почву подлинного имени. Воздух в помещении сгустился и стал горячим, как в турецкой бане. Рыцарь и конь стали уменьшаться, уменьшаться, уменьшаться, пока не превратились в игрушечных.

Потом между ними возник такой же игрушечный смерч. Он закружил человечка и лошадку в бешено вращающееся колесо. Немного погодя раздался вибрирующий звук, будто лопнула струна на грифе популярного в Испании щипкового инструмента, шесть букв по горизонтали, и сэр Ланселот исчез, только его и видели…

По странному совпадению, а совпадения всегда странны, в этот момент последняя песчинка скатилась из верхней колбы в узкое горлышко песочных часов.

— Пора!

Том Твенти одернул камзол, так что накладные недовольно зашуршали, придал лицу восторженно-игривое выражение и мысленно зачитал фундаментальное заклинание Кибелы-Реи, запрещенное к использованию магами-стажерами, не достигшими шестнадцати зим.

Мышеловка выбралась из-за ящика, встала на попа, подпрыгнула вверх и превратилась в изящную длинноногую леди с ледяным выражением на лице. Сквозь прозрачное подвенечное платье просвечивали поднятые груди с сосками, напоминающими полузрелые вишни, в ореховых волосах таинственно мерцал флер-д-оранж, а вместо сережек уши красавицы защемляли два обручальных кольца, одно из которых было на три размера больше другого.

Новобрачная плавно освободилась от колец в ушах только для того, чтобы они переместились на безымянные пальцы жениха и невесты.

Сами собой вспыхнули свечи в старинном медном шандале, помнившем, наверное, времена Круглого Стола.

Со двора грянул свадебный марш Мендельсона в исполнении окончательно выдрессированной барабанщицы.

В дверь заглянул старина Билл с бутылкой коллекционного шампанского, которую он долго коллекционировал для подобного мероприятия.

— Свидетеля вызывали? — осведомился он учтиво и, не дожидаясь ответа, экзотическим приемом ура-кэн снес горлышко бутылке. — За счастье молодых!

Бывшая Мисс Мышеловка запустила тонкие пальчики себе в декольте, и те выбрались наружу с тремя хрустальными бокалами на длинных витых ножках.

Том вопросительно глянул на супругу.

Изломом соболиной брови новобрачная дала добро на умеренное потребление алкоголя в рамках свадебного обряда, уж больно момент соответствовал торжеству — не каждый день человек берет в жены собственную мышеловку.

— Кто же теперь мышей промышлять будет? — воскликнул дворник, когда пузырьки коллекционного полностью растворились в его расшатанной кровеносной системе.

Новобрачные оцепенели. Над узами Гименея повис дамоклов меч некорректного вопроса. В гнетущей тишине песочные часы продолжали тикать , будто адская машинка времени.

И здесь в комнату эдакой легкомысленной бабочкой впорхнула воспитанница старины Билла. Она прямиком подкатилась к жениху и потерлась о его негнущиеся колени, словно новоявленная кошка. Том сомнамбулически опустил ладонь и провел вдоль теплого гибкого хребта. От глаз невесты не ускользнул тот факт, что ласка была приятна обоим действующим лицам…

Надо отдать должное Мисс Бывшей Мышеловке — она церемонилась недолго. Одной рукой цепко ухватила за холку самозваную кандидатку в кошки, другой же вкатила оглушительную оплеуху муженьку. Блеющее от обиды и неразделенного чувства создание мощным броском было возвращено на исходные рубежи, сиречь двор с полковым барабаном, над которыми давно прекратился дождь.

— Ты уж извини, Билл! — держась за обесчещенную щеку и жалко улыбаясь, промямлил Твенти. — Я тут подумал и решил, мы вполне без котов в доме обойдемся. Правда, дорогая?

— Понимаю, — посочувствовал дворник, потер на прощание обшлагом медаль и вышел за дверь, где несостоявшаяся соперница меланхолично выбивала копытом выходной марш из «Аиды».

Невеста дождалась, когда дворник прикроет за собой дверь, сняла фату и положила на фолиант, из которого ее супруг черпал мудрость.