Ника Ёрш - Факультет форменных мерзавцев

– Значит, ее саму ты не видела, жалоб на крошку не поступало, но наказать бедняжку жаждешь? Не кажется ли тебе, что это слишком?

– Слишком? Да она вся в тебя!.. – Я хотела было ввязаться в вечный спор о правильном воспитании нашей чересчур избалованной дочери, но тут мы обогнули угол дома и оказались на переднем дворе, сразу заметив маленькую рыжую девочку, смирно сидящую рядом с задремавшей бабушкой Морой. На Кайле было надето синее платье, в волосах затерялись несколько ярко-зеленых заколок под цвет самых честных в мире глаз, в руках она держала букварь, который тихо читала.

Я не смогла сдержать улыбку, а Акель тихо заметил:

– А говоришь – в меня… Нет, милая, эта рыжая особа вся в мать. Маленькая ведьмочка. Мало того что успела переодеться и прическу навела, так еще и алиби придумала. Состава преступления нет, любые обвинения беспочвенны. Шах и мат.

– Гордишься ее вероломством, – беззлобно пробурчала я.

– Горжусь, – честно подтвердил Тардилар. – И не я один. Ты ведь знаешь, от Кайлы все с ума сходят. А все потому, что харизма моя передалась.

Я игриво надула губы:

– Не боишься, что заревнуем? Смотришь на нее так, будто вокруг никого больше нет.

– С каких пор моя жена стала говорить о себе во множественном числе? – улыбнулся Акель. – Что это, мания величия? Я должен вновь присягнуть на верность и принести дары?

– От даров ни одна приличная ведьма не откажется. – Подмигнув, удержала его от попытки пройти вперед, взяла за руку и положила ее на свой пока еще совсем плоский живот. – Только дело не в мании, мой дорогой. Я говорю «мы» не только от своего лица. И мы требуем прекратить исчезать надолго в командировках. Нам волнительно.

Акель прищурился, затем, наоборот, распахнул глаза во всю ширину и переспросил:

– Серьезно?

Я только улыбнулась.

Да, серьезно. Несмотря на то что у ведуний в наше время редко рождается больше одного ребенка, мы смогли…

– А знаешь, почему получилось? – самодовольно спросил он.

– Опять твоя харизма? – засмеялась я.

– Потому что я люблю тебя больше всех на свете, – с самым серьезным видом произнес котик. – И моей любви столько, что она вся в тебя не вмещается.

Он прижался лбом к моему лбу, постоял так буквально пару секунд и, вернув былое настроение, заявил, улыбаясь:

– Так что быть еще и третьему отпрыску, а там и за четвертым недалеко! Да-да, попомни мои слова…