Александр Чернобук - Ангел Украины

Мысли, мною услышанные, или нет, скорее возникшие как-то в окружающем пространстве, дали четкий и однозначный ответ касательно личности идентифицируемого объекта. Выглядели они примерно так:

«Название произведения и обложка — это два основных критерия оценки новой книги на сегодняшний день. Именно по стреляющему названию и яркой картинке потребитель оценивает достоинства книги. Тексты без этих атрибутов читателями почему-то восприниматься не хотят. Не интересно им. Самое важное это, конечно, бренд автора, но он уж какой есть, такой есть. Его раскрутка — отдельная тема, длинная и непростая. Не о ней сегодня речь.

Картинкой пусть занимается дизайнер, нечего голову себе забивать, это его хлеб, он прекрасно знает, сколько надо кинжалов, пистолетов, капель крови и женских голых задниц изобразить на обложке. Мое же дело — изобрести название следующему произведению. Оно должно быть забойное: простое, сухое и короткое. Как выстрел. Чтоб запоминалось с одного прочтения.

Примерно так: «Гуляющий труп». Хорошо. Красиво. Непритязательно. Он вышел и сразу — труп. Погулял красавчик… Вот еще лучше: «Труп, идущий по кругу». Пошел в качестве трупа по окружности главный герой. Загадочно и в то же время довольно интригующе. Читателям обязательно понравится. Так, запомним. Другие варианты. Думай, думай, думай.

Надо еще добавлять нечто интригующее с половыми признаками. Потребителю такой товар нравится. Так, так, так… А ну если такой ход: «Жена моего любимого трупа». Как? Нет. Ерунда. Супруга с сексом обычно ни у кого не ассоциируется. Хотя труп ведь любимый у меня, а не у жены. Только вот… Труп, труп, труп. Не комильфо. Нужно нечто иное. Труп в названиях уже приелся. Мммммммм.

Почему «труп»? Нужен синоним. Дохляк, мертвец, падаль, жмурик, тухлое мясо, тело, в конце концов… «Мертвец из бандероли». Звучит совсем неплохо. А что? Ничего. И все же как-то не совсем так. Хотя был же у этой «Крыжовник в сливках». И неплохо продавался. У нее, суки, все неплохо продается. Еще б! Столько бабок в раскрутку этой паскуды вложили. А в меня, козлы жлобливые… Нет, надо остановиться. Так. Отбросим. Забудем. Вернемся к теме. Все не то! Не подходит. Не надо. Не хочу. Не буду. Ммммммммммммм. Ууууууууууу.

Есть же простое литературное слово: покойник. Вот! Не труп, а покойник, именно, покойник. Гуляющий по… по чем-то там… меридиану, параллели (парапету, крыше, перилам, мосту) гуляющий покойник. По чем он вообще гуляющий? Да, не по чем! Не надо ему перемещаться в пространстве. Просто: «Мой любимый покойник». Или не мой, а… покойник моей, например, дочери или племянницы. Любимый. «Любимый покойник моей дочери». Хорошо… Но… это, это уже у меня было… Что-то похожее. Или не у меня. Ну его, этого беспокойного покойника. У всех: как не труп, так покойник!

Вернусь, наверное, к своему любимому названию: «Смертельное убийство». Изящно. Красиво. Гениально. Просто и эффектно, двойное указание на одно и то же действие… А то, что оно главному редактору не нравится, мол четкая глупость в названии усматривается: убийство не может быть не смертельным, так это ничего, его проблемы. А наш пипл схавает. Умных людей в стране все меньше. Кто там будет вдумываться и искать какой-то смысл, кроме того, который я им даю в сюжетной линии. Главное — как красиво звучит: «Смертельное убийство». Не название, а конфетка! Шедевр!»

Из этих подслушанных размышлений литератора женского пола следовал единственно правильный вывод, что тело, в которое я попал, принадлежит широко известному в узких кругах сокращающегося с каждым годом читающего населения нашей страны автору книг в жанре ироничного детектива Тане Шарафутдиновой, которая издается под аляповатым псевдонимом Лесли Счастливой.

С этой писательницей мы были знакомы уже много лет. Правда, только заочно. Пересекаться вживую не приходилось, хотя в возможностях недостатка не наблюдалось. Личного общения между нами не было в основном по моему желанию, вернее, по полному отсутствию такового. Побаивался я не сдержаться и обидеть ненароком в диалоге сию «профессионалку пера» (виртуоза ротационных машин), равно как и ее ироничные детективы. Поэтому, как воспитанный человек, предпочитал не рисковать.

Да уж, интересное решение принял дядя Грач по первому опыту моего перемещения. Чем, интересно, руководствовался, отправляя именно в это тело? Это «жжжж» явно неспроста, как метко высказался общеизвестный мультяшный персонаж. Что-то он этим хотел мне донести. Осталось ни много ни мало: понять, что именно.

А вот интересно, могу ли я как-то влиять на свою… свою… кого? Оболочку что ли? Пусть так. Оболочку, так оболочку. Не время слова подбирать. Миндальничать некогда да и не перед кем. Вот если я сейчас прикажу Счастливой — Шарафутдиновой, например… Ха-ха-ха… Да, точно! Отправляю посыл: стать немедленно во фривольно-сексуальную позу перед зеркалом.

Лесли — Татьяна, не сбиваясь с хода своих изощренных литературных мыслей, повернулась к зеркалу, мягко говоря, спиной, изящно прогнулась, полуприсела, поводила пятой точкой, словно наводя несуществующий прицел на невидимую мишень и начала внимательно рассматривать красное пятнышко на левой ягодице. Ух ты! Ай да…

Повосхищаться своими внезапно обретенными фантастическими способностями я не успел. Изображение зарябило, заерзало, заскакало. Тут же почувствовал нечто похожее на головокружение, раздражающе сковывающую боль и тошноту. Это, похоже, была расплата за легкомысленную команду. Понятно, понятно, безнаказанно такие номера выбрасывать мне нельзя. Не буду! Обещаю! Отпускай, давай! Ух ты, как дерьмово-то. Свет померк окончательно. Я оказался никем в нигде. Ощущения, честно говоря, довольно паскудные. Если б только плохое самочувствие, так еще и полная дезориентация, нет привязки ни к пространству, ни к объекту, ни ко времени. Вообще ни к чему. Темнота и боль. Через несколько минут, как мне показалось, десять-пятнадцать, состояние нормализовалось. Какой отрезок времени реально длилось это наказание, узнать я, естественно, не мог. Да и ладно. Закончилось и закончилось. Фу, слава Богу!

Между тем, пока я постигал первые правила поведения нового качественного состояния, хозяйка закончила водные процедуры, накинула двусторонний красно-черный китайский халат с широченными рукавами, засела за лэптоп и, переполненная гениальностью нового замысла, барабанила, не щадя дорогой маникюр, пальчиками-ногтиками по клавиатуре. Выглядело начало «Смертельного убийства» — часть сорок три дробь восемнадцать, адресованное всем поклонникам жанра ироничного детектива, так:

Мы со старыми друзьями сидели в моем любимом заведении быстрого питания «Вай». По моему приглашению, разумеется. Вернее, встречу назначили они, а место уже выбрала я. Здесь всегда были свежие булочки, прохладительные напитки с кубиками льда приятной трапецевидной формы и мой любимый кофе в пластмассовых стаканчиках с удобными ручками на два пальца. И это не говоря о картофеле фри и широком ассортименте иных блюд молниеносного приготовления, а также постоянно имеющемся в наличии мороженом двух сортов. Сочетание цены и качества в этом заведении было просто изумительным. Я всегда стараюсь при удобном случае забежать и перекусить в «Вай». «Вай» — это быстро, вкусно, удобно и качественно! Вечные ценности! Да еще и недорого!