Карина Вран - Град Темных Вод

— Ладно, — Вал изогнул удивленно свои замечательные брови. — Стас, на минутку.

Пока мужчины общались в некотором отдалении, Вероника выбрала самую тонкую из своих кистей, набрала немного краски и поставила в левом нижнем углу размашистую — такой уж был почерк — подпись: Белозерова. Без имени. А что? Авторская печать вообще имени не содержит, а функцию обозначения авторства выполняет!

— Да, за подсказку о демонах — плюс тебе в карму! — донесся до художницы голос Вала.

— На здоровье, — откликнулась Вероника. — Наслаждайся!

Что-то пробурчал Стас, она не расслышала, да и едва ли он сказал что-то новое. Она смотрела на свою работу — первый удачный мужской портрет — и что-то внутри нее настоятельно требовало продолжения. Вдохновение не отпускало, и нужно было найти ему выход.

Хлопнула входная дверь.

— Завтра заедет забрать, пусть подсыхают, — сказал за ушедшего Вала куратор. — Тебя домой?

— Не-а, — тряхнула волосами девушка. — Я одолжу станок? Он же влезет в багажник?

Стас дважды кивнул.

— Тогда меня до набережной… без разницы какой, просто к Неве.

Она писала на промозглом ветру, пока не задеревенели пальцы. Буйство волн, почти черных после шторма, твердь искусственных границ-берегов из гранита. Мрачное небо, тонкие лучи солнца, озорно пробивающиеся сквозь тучи. Холод и красоту, движение и непоколебимость.

Из такси (отдельная история, забирать художницу не по конкретному адресу, а с набережной, напротив такого-то дома, согласились далеко не сразу) до скамейки у парадной пришлось выгружаться в два захода: сначала холст, также одолженный у куратора, а потом уже станок. Краски не высохли, тут не работала функция — убрать в инвентарь, чтобы проделать это мгновенно, поэтому нужна была осторожность в обращении с полотном.

«Вряд ли кто-нибудь сопрет деревянный станок, пока я доеду до квартиры и обратно», — предположила Вероника, оставляя этот самый станок у скамьи, чтобы транспортировать первым заходом наиболее ценное — картину. «Ну разве что дворники решат, что до мусорки не доперли»…

Процесс похищения станка представителями незаменимой для города профессии так живо рисовался в голове Вероники, что на обратном пути до скамейки она тихонько напевала: «А может это дворник был. Он шел по сельской местности» [9] Э.Успенский. А, может быть, ворона… …

Станок стоял там, где она его и оставила, ни дворники, ни злые страусы на него не покушались, так что пришлось ей затаскивать неудобную конструкцию по ступенькам, затем через высокий порог, подпирая плечом тяжеленную металлическую дверь. Когда дверь придержали, Вероника вздохнула с облегчением.

— Спасибо!

И только после успешного перемещения станка внутрь парадной обернулась.

— Вал?!

— Ник? — не меньше Вероники изумился неожиданный помощник.

— Нет-нет-нет-нет, — скороговоркой забормотала она, зажмурившись, чтобы не видеть оранжевую футболку — другую, не ту, что музыкант надевал для позирования, немного светлее. — Простите великодушно, восьмой этаж, мандарины…..! Нет!

— Молодые люди, вы проходите или ругаетесь? — за спиной Вала остановилась ухоженная дама за сорок, которую Вероника не могла припомнить в числе соседей.

«Этого… пакостника мандаринового я тоже, как соседушку, припомнить не могу. А вот он — есть!» — скрежетнула зубами девушка.

В лифт они заходили втроем: Вероника, Вал, придерживающий станок и одариваемый взглядами, полными ненависти от Вероники, и дама, не без интереса разглядывающая «попутчиков».

— Этаж? — спросила дама, устав, видимо, таращиться.

— Седьмой, — с тоской в голосе отозвалась девушка (вспоминался потоп в кухне, бродящие по этой кухне человечки, страстное желание — не прошедшее и по сию пору! — убить или хотя бы покалечить козла, устроившее ей это «приключение»).

— Седьмой, — раздраженно повторил за ней Вал.

Вероника открыла было рот, чтобы выматерить нахала, но присутствие чужих ушей охладило пыл.

Дама ехала на девятый, посему недолгое совместное путешествие прошло в молчании.

— Ты! — замахнулась на вышедшего за ней парня Вероника.

На языке вертелось слово «бабуин», хотя приносил ей «соседушка» мандарины, а не бананы, и внешне не особо напоминал обезьяну, спустившуюся с пальмы… Помотав головой, чтобы отогнать нездоровые ассоциации, девушка открыла дверь.

— По коридору налево, можешь не разуваться, — она ткнула пальцем, уточняя направление, а сама подхватила картину, не особо удачно пристроенную на первом этапе транспортировки, чтобы отнести в зал для просушки.

— Неплохо, — Вал обнаружился в кабинете (туда логичнее всего было пристроить внезапно стыренный, то бишь, позаимствованный, станок).

Шторы были задернуты, в кабинете было сумрачно, солнца, раздражающего трепетную натуру музыканта, не было видно вообще.

— Не сдается, — покривилась Вероника. — Замечательный сосед, тебя чаем-кофе поить или ты выметешься на хрен?

— От кофе не откажусь, — безмятежно откликнулся парень, примостив свой зад на стуле. — Без сахара.

Выметаться он явно не планировал.

Прибалдев слегка от такой наглости гостя, она и в самом деле пошла готовить кофе. Вспоминая при этом Сорхо с его великолепными усыпляющими (наверняка, он и другие эффекты мог выбрать) добавками к еде и питью.

«Надо прокачать кулинарию до мастера», — на фоне общей абсурдности ситуации эта мысль показалась ей вполне уместной, и она принялась ее усиленно «думать», пока варился кофе и шел поиск пряников, купленных с месяц назад в супермаркете.

— Держи, — в одну руку Вала была выдана гостевая чашка, в другую — пачка пряников, не распакованная даже, не говоря о вазочках и прочих сервировках (мысль подать сладкое в приличном виде у девушки мелькала, таки воспитание, но была нещадно отогнана — не тот гость, чтобы ради него напрягаться).

Вторым заходом она принесла из кухни табурет и свою чашку.

«Соседушка» уже вовсю прихлебывал свой кофе, с пряником вприкуску.

— Ты не теряешься, — констатировала Вероника, устраиваясь поодаль.

Парень, не теряя безмятежности, потянулся за упаковкой.

— Пряничек?

— Давай, нахалюга, — девушка покачала головой, но «подношение» приняла. — Может быть, за пряничком какие-нибудь объяснения воспоследуют?

Объяснений пришлось подождать: Вал доел пряник, допил кофе, убедился, что и Вероника свое кондитерское изделие прикончила, и только потом соизволил заговорить.

— Я понятия не имел, что мы живем в одном доме, — наконец высказал он. — Тем более, что моя нечаянно залитая соседка снизу, то ли психопатка, то ли халявщица, это ты.

Вероника ощутила, как у нее глаза кровью наливаются.

— Погоди психовать, ладно? — примирительно выставил руку ладонью вперед Вал. — Я еще не отошел от прошлого дверного концерта. Психопатка — потому как уравновешенные люди себя так не ведут, а халявщица — в инете полно потолков отличного качества по вменяемым ценам. Без обид, ладно?