Ксения Сергеева - Ткач

Мидар чувствовал, что с каждой атакой, с каждым защитным выпадом силы его уходят, схватка могла длиться еще очень долго, но сил на то, чтобы отправить побежденного в полотно, у него всё равно не останется, не останется их даже на то, чтобы сковать его достаточно крепко, вот тогда Ворон сможет достигнуть того, чего желает, — он просто уничтожит и Саосс, и полотно, и всё то, что связывает созданные и им, и его наследниками эфиры в единое целое. Нет, этому нельзя позволить осуществиться.

Очередной разряд боли сковал тело, лазурным щитом закрывал отца на минуту пришедший в себя Сид. Мидар понимал сейчас, что ошибкой было вести Ворона, именно этого Ворона, в Саосс, нужно было уничтожить его мрак еще там, в полотне, не позволяя набирать Суть из самого воздуха, но сейчас сожалеть об этом было поздно, пора было сделать что-то, что остановило бы Мадритада раз и навсегда.

По потолку поползли трещины, камень покрывался паутиной, сочащийся сиреневым сиянием, палящими каплями ранящим демона. Ворон успел лишь поднять глаза — и веками скрывающий зал от неба свод рухнул, погребая под собой носящего Имя, Стершееся в Вечности.

Ветер шумной волной ударил в лицо, усыпал снегом волосы, заморозил ожог. Мидар тяжело дышал, опустившись на колени. Всё, что он успел в последний момент, — укрыть сына собственным телом и силовым барьером защититься от града камней. Глаза отказывались открываться, на ресницах запеклась кровь из ран, Владыка чувствовал, как Путь сына уходит от него, ускользает от понимания и видимости, как тело его послушной тяжестью давит… И Мидар отдавал всё, что мог, всё, чем еще владел, собственное Первоначальное, вливая его в душу, в мышцы, в кожу, в суставы сына, заставляя сердце его биться, биться ровнее…

И тут камни сдвинулись. Ворох перьев взметнулся к небу, дьявольским карканьем устилая долину. Мидар еще мгновение держал руку на лбу сына, а затем поднялся навстречу демону.

— Ты можешь убить меня, но это будет последнее, что с тобой произойдет…

— Не-е-ет, глупец, потом я убью твоего сына… и ту девчонку… — Мидар обернулся. Среди обломков стояла Тилл, огромные серые глаза устремлены в небо, прямо на Ворона, ладони подняты, словно она сдавалась… или защищалась.

— Нет, ты не сделаешь этого!

Последним усилием, вырвав саму душу, саму Суть из своего тела, Мидар взмыл в ночное небо, к тени, вжимаясь в зловонные перья, вонзая кинжал в сердце, которого — нет. Ворон упивался полетом, упивался болью, упивался уничтожением и жертвами, он… Он…

Что-то произошло… Свинцовый взгляд королевы заставил замереть, такие тонкие пальчики, такие хрупкие косточки, такое крохотное сердечко проливали такую мощь серебристого Первоначального в воздух, что демон не мог поверить в то, что видит. Ребенок, она всего лишь ребенок! Боль стала невыносимой, она что-то шептала, свивая вокруг него клубок света, в котором Ворон захлебывался. И он спрятался, опустившись обессилено на землю, спрятался за тело Мидара. Владыка едва дышал, но еще был жив, его силы позволят противостоять девчонке.

— Ну же, она убьет нас обоих! Делай что-нибудь! Делай!

Мидар открыл глаза, наталкиваясь на сталь взгляда Илттин. Всё происходит так, как и должно происходить. Он кивнул. И тут же кокон света превратился в стальную нить, душащую, режущую, леденящую.

— Не-е-ет!

— Освободись навеки, Ворон, носящий имя Мадритад, пусть Путь твой сольется с Полотном, даря тебе свободу. Освободись навеки, Ворон, носящий имя Мадритад, пусть Путь твой сольется с Полотном, даря тебе свободу. Освободись навеки, Ворон, носящий имя Мадритад, пусть Путь твой сольется с Полотном, даря тебе свободу.

Секундный мрак — и ослепительная вспышка, залившая всю долину пронзительным последним вздохом и демона, и Ткача.

Фирлит не верил своим глазам. Снесенное, словно ураганом, левое крыло замка все еще подрагивало серебристым свечением. Илттин держала голову супруга на коленях, ладони ее покоились на его лбу, а из-под пальцев текла такая сила, какой Хранитель Чести еще не чувствовал никогда. Даже Анта не позволяла себе подобных всплесков, опасаясь иссушения Сути. Девочка же щедро делилась с Сидом всем, что имела. И плакала. Не по-детски, навзрыд, с бессвязными причитаниями, а так, как плачут только взрослые, молча, не утирая слез и глядя в небо.

— Тилл, — Пророк жестами раздавал поручения подоспевшим техникам, — Тилл, нам нужно идти. Нужно помочь Сиду. Нужно… Где владыка?

Она не двигалась. Холодный ветер хлестал по лицу, путал пряди волос, но не иссушал слез. Была ли она сейчас здесь? Фирлит не решался к ней прикоснуться, слишком ярок был свет. Он опустился на колени рядом с учеником, внимательно вглядываясь в заострившиеся черты его лица. Серебристые пряди лунными полосами пролегли в черных волосах. Фирлит судорожно вздохнул: неужели сбылось предсказание? В отчаянии он сглатывал комок, подступивший к горлу, но никак не мог справиться с собой.

— Что… что случилось, девочка?

— То, что должно было случиться, — Анта появилась неожиданно, словно была здесь всё это время, только незримо. Худые плечи не вздрагивали под ударами ветра, а снежинки таяли, не успев коснуться лица. Владычица смотрела в небо так долго, что Фирлит начал опасаться, что она превратиться в одну из своих птиц и упорхнет прочь.

— Анта…

— Мерцающее дитя убило сына Владыки…

— Но…

— Мидар тоже был сыном, когда-то… давно.

Фирлит поднялся, подходя к Анте. Лицо ее ничего не выражало, словно навсегда застыло в молчаливом восхищении звездным небом.

— Что я могу..?

— Помоги техникам. Это крыло должно быть восстановлено как можно скорее. Позаботься о Станке, Ицца поможет тебе. Я должна быть с сыном. Детка, — Анта отвела наконец взгляд от неба, подошла к Тилл: — Сейчас мы пойдем туда, где ему будет лучше. Пойдем.

Несколько техников принесли носилки, спустя долгие несколько минут Илттин опустила ладони, позволяя забрать мужа. Анта помогла ей подняться.

— Прости, девочка, прости…

Или Фирлиту показалось, или в глазах Сиятельной блеснули слезы… Если бы не этот мираж, он бы смог сдержаться. Хранитель Чести заключил Анту в объятия, прижимая к груди. Казалось, она была удивленной лишь мгновение, на это мгновение и позволив объятие, затем отстранилась и едва заметно улыбнулась:

— Лучше сделай всё, что должен.

Приобняв Тилл, всё такую же растерянную и молчаливую, Анта ушла в свои покои. Прямая и спокойная, как всегда, что бы ни случилось. Фирлит долго смотрел ей вслед, не замечая холода, снующих слуг и пробивающегося у самого пика гор первого рассвета.

Черный зал и галерея, ведущая к нему, были восстановлены через несколько месяцев. Техники скрепляли тяжелые камни особым раствором, мрамор везли с юга всё прибывающие и прибывающие караваны. Всё это время Фирлит проводил на стройке, наблюдая за тем, чтобы один из основных функциональных залов дворца был восстановлен, в точности соответствуя чертежам. Спал он без сновидений. Эф не появлялся. Само время словно бы стало гуще и текло так медленно, что Фирлиту иногда мерещилось, будто даже взмах руки мог длиться часами.