Ксения Сергеева - Ткач

Она еще долго сидела за столом, пролистывая страницы, поправляя очки, постоянно съезжающие к кончику вздернутого носа, выпивая одну чашку чая за другой в поисках ответа на вопрос, почему же никак не вернется сознание к мальчику, у которого есть только кличка.

Уже под утро Алекс забралась под одеяло. Ей приснились птицы, полупрозрачные, с лиловым оперением, разлетающиеся щебечущими стаями из-под её босых ног.

— А что было потом? Он выбежал тебе на встречу, а ты побежала к нему сквозь ромашки?.. — Мария старалась быть серьезной, но никак не получалось.

— Нет. Просто птицы и всё, — Алекс переодевалась, приступая к дежурству и отпуская со смены подругу.

— Ну хоть выспалась, тоже хорошо, — Мария смотрела строго, и Алекс поспешила кивнуть. — Вообще странно, конечно, не ждала от тебя таких фантазий…

— Каких «таких»?

— Про замки, мужчин с голубыми глазами и птичками…

— А о чем я должна фантазировать? О клерке из Лондона, кругосветном путешествии класса «люкс» и личном обувном магазине?

— Я бы не отказалась от личного обувного магазина, — Мария перебросила лямку рюкзака через плечо. — Фауст в порядке. Вчера несколько часов провела у него. Все показатели в норме, но никаких изменений.

— Ты ничего не почувствовала… странного?

— М-м-м, нет, разве что кто-то слишком много стал думать о пернатых…

Давясь смехом, Мария сбежала из ординаторской. Несколько секунд Алекс улыбалась, а затем поправила лацканы халата, стянула волосы заколкой, выдохнула, прежде чем открыть дверь в коридор, и отправилась на обход.

Несколько часов вопросов, измерений, путаных ответов, заполнений карт и постоянного движения сквозь чихающих, плачущих, смеющихся, расстроенных, рассерженных — обычное начало рабочего дня. И стоило ей только подумать о том, что всё возвращается на круги своя, как ее окликнула одна из сестер:

— Александра, вас ждут в приёмном!

— Кто? — Алекс пыталась сообразить, кому она умудрилась назначить приём в такое время и почему забыла об этом.

— Я не знаю, мужчина, говорит, что принес туфли для Золушки.

— Туфли?..

— Ну да, — медсестра пожала плечами и прошла дальше по коридору, а Алекс поспешила к лифту.

Фин не направлялся в какую-либо конкретную точку, он просто позволил свету забрать себя. Сейчас пришло настоящее время для странствий, так он чувствовал, так понимал то, к чему шел. Дом не манил его, не звал, словно Саосс перестал существовать, будто освободил от неких оков, как только Фин принял свое прошлое, осознал и отпустил. Отпустил ли? Он всё еще учился чувствовать боль настоящей утраты — и учился бороться с ней. Возможно, потому что чувствовал всё словно бы впервые, Фин только закрыл глаза, вздохнул — и растворился в волнах полотна.

Когда оказываешься там, всею силой сути должен стремиться куда-либо, иначе полотно обернет мягкой тканью и утянет на самое дно. Что там — на дне — никто не знал, оттуда никто не возвращался, чтобы поведать о мраке, свете или искаженном пространстве. Каждый проходящий сквозь него должен быть предельно осторожен и сосредоточен на цели, но Фин ее не видел — да и не желал. После стольких переходов он с усмешкой спрашивал себя, что за дурак назвал Полотно полотном. Оно вовсе не было таковым, даже не походило ни по каким ощущениям. Скорее, это свет, теплый свет, но вязкий, будто настолько медлителен, что попав в одну точку больше не желает куда бы то ни было стремиться. Порой этот свет жжет. Так, как сейчас. Фин чувствовал, что проваливается в ткань, попытался выбраться, но тут же понял тщетность своих попыток. На мгновение им овладела паника, но он понял, что даже она его не спасет теперь. Новая вспышка света слегка опалила ему ресницы, перекрыла дыхание, еще сильнее вдавила в теплое светящееся месиво. Фин протянул вверх руки, тут же понимая, что и они увязли: он был распят в дрожащем молочном свете — и улыбался, пока очередная волна не поглотила его полностью, оставив лишь слабую вибрацию Полотна и крупицу саосского блеска.

Дно оглушило Фина мгновенно. Столько шума он не слышал еще никогда и непроизвольно закрыл уши, пригнувшись.

— Да, — старческий голос раздался за его спиной, — когда рядом аэропорт, шум мешает, но к нему быстро привыкаешь!

— Аэропорт?

Фин обернулся. Старик в кресле-качалке улыбался, глядя на озадаченного молодого человека, и указывал пальцем вверх. Фин поднял голову. Огромная туша самолета набирала высоту, взмывая в небо…

— Как птица…

Фин долго не мог оторваться от удивительного зрелища. Всё, что он читал об эфирах, не шло в сравнение с тем, что он видел сейчас. Пожалуй, только то, что когда-то краем уха он слышал об изобретателях Фатерники и их удивительных творениях, позволило ему не убежать в страхе. Он знал, с чем столкнулся. Выходит…

— Дедушка, это Фатерника?

— Э-э-э, нет, сынок, ты что?!

Пришла пора Фина удивляться. Он не был самым внимательным учеником, но готов был поклясться, что не знает эфира с таким названием.

— И… что это за место?

Похоже, дедок получал невероятное удовольствие от абсурдного разговора:

— Это город. Большой город, — широкий размах рук, очевидно, должен был символизировать размеры поселения. — Здесь живут люди.

— Живут? То есть… И это не Дно?

— Ну-у-у, не знаю, как посмотреть, мальчик…

Фин окончательно запутался:

— А как нужно смотреть?

— Смотреть нужно вперед! Откуда ты свалился такой? Я только стал засыпать, а тут ты! И как подкрался?..

— Я не крался… Я просто… Меня зовут Фин.

— Фин! Хорошая кличка. Садись, Фин, потолкуем, — старик указал на плетеный стул рядом с собой.

Только теперь Фин огляделся. Он находился в саду, над ним привычно простиралось небо, затянутое тучами, но, по всей видимости, голубое, скорее всего, стояла ранняя осень, когда еще тепло, но яблоки уже наливаются соком и тянут ветви к земле. Где-то за стволами деревьев виднелся край деревянного дома, скорее всего двухэтажного или с очень высокой крышей. Фин осторожно опустился на предложенный стул.

— Ты вор?

— Нет.

— А как ты сюда попал? У меня высокие заборы, а ворота заперты…

— Я… ловкий.

— А зачем ты пришел ко мне?

— Я, по сути, не к вам, я вообще…

— Но в этом доме живу только я. Иногда заходит сосед, мы играем в шахматы, а больше никто и не приходит…

Старик, казалось, совершенно не боялся Фина, он выглядел больше заинтересованным, нежели испуганным, а Фин впервые не знал, что ответить, потому что проницательный взгляд никак не позволял солгать, да и обстоятельства появления не давали возможности хоть как-то вывернуться.

— Я прибыл из полотна, что связывает миры.

— О-о-о, — дед подался вперед, подслеповато щурясь. — Рассказывай!