Ксения Сергеева - Ткач

— Ничего подобного. Здесь есть всё то, что заставляет жить и нас.

— Ты, что, решил остаться здесь? — Сид изогнул бровь, впервые заглянув брату в глаза.

— Я не знаю, но у меня есть здесь дело, которое я должен закончить.

— Какое?

— Есть два человека, которым я должен помочь. И не спрашивай, почему? Я просто чувствую, что должен. Иначе что-то нарушится… или я должен что-то нарушить. Я еще не очень понимаю…

— Ты всегда витал где-то. Что самое странное, теперь я способен тебя понять.

— А я — тебя. Мы изменились, брат.

— Понять бы только, для чего.

— Поймем, когда пройдем свой Путь.

— И в чем он заключается?

Фин пожал плечами. Они еще долго сидели рядом и молчали. Вечер нетерпеливо сгонял листья с деревьев, чтобы освободить проход сумеркам. Сид тронул брата за плечо:

— Я не знаю, как нашел тебя и зачем я тебе здесь понадобился, но я хотел бы разделаться со всем побыстрее.

— … Для этого нам не мешало бы подкрепиться и поспать.

В ответ Сид улыбнулся:

— Хоть что-то в тебе остается неизменным.

Макс открыл дверь и отшатнулся. Близнецы смотрели на него и улыбались. Такие похожие и такие разные. Что-то болезненно кольнуло в груди. Старик отступил в тень. Всего лишь предвкушение, не более того.

Сид огляделся. Бедная обстановка, запах прелых яблок, пыль. Он кивнул владельцу дома и прошел внутрь. Фин проследовал за братом.

Макс скрылся в кухне, а вернулся с подносом, на котором расположились рюмки и графин с хересом.

— Я подумал, что вам есть о чем поговорить, а поговорить хорошо, когда выпьешь…

— Макс! С чего это ты стал таким гостеприимным?

— Надеюсь, ты не перетащишь сюда всю свою семейку; как я понял, там все немного… того. А если по одному, то и ничего, ладно сживемся.

Сид поднял взгляд на Макса. И слова застряли у него в горле. Если раньше он не чувствовал опасности, не видел глаз этого старика, то теперь…

— Кто ты?..

— Меня зовут Максом.

— Это не твое имя.

— Конечно, моё, чье же еще? — казалось, старик никак не может решиться на что-то, тянет время. Он разливал херес по рюмкам и нервно улыбался. — Давайте выпьем, детки.

— За что же? — Сид напряженно вглядывался в лицо, испещренное морщинами.

— За призыв и воссоединение.

Фин поднял рюмку, но так и застыл в незавершенном жесте. Макс менялся. Черты лица заострялись, неуловимо, но вполне явно, превращая сварливого старика в кого-то, уже знакомого братьям. Секунды или часы длились эти метаморфозы, Фин не решился бы судить. Всё застыло, замерло, обездвижилось, кроме выражения лица старика, становящегося хищным, жестким, наглым.

— Ну! Что же вы не пьете?! — Макс залихватски опрокинул в горло рюмку, тут же снова наполнил ее и поднял. — За долгую жизнь, дети мои!

— Ворон… — Сид поднялся с дивана, — Ворон.

— Что ж ты сразу не догадался, малыш? — мерзкая ухмылка искривила узкие губы Ворона. Он выпил содержимое рюмки и причмокнул, взгляд его впился в Фина, который силился произнести хоть что-то, но не мог. Тот, кто приютил его у себя, познакомил с миром, казалось, защищал от всего, что может внести сумбур в растерянное сознание, оказался демоном, страшнейшим демоном из всех, а братья не подготовлены к подобной встрече. Абсолютно.

— Это невозможно…

— Как же невозможно? Я здесь, стою перед тобой. Пока ты, рассеянный, пытаешься понять, как же проглядел мою магию, а твой братец уже вьет заклинания из Первоначального. Всё еще считаешь, что всё это невозможно? — рюмка выпала из когтистых пальцев и разбилась. — Не старайся, Сид, вам не справиться со мной, не здесь, не сейчас, никогда…

— Это ты позвал меня сюда?

— Ну конечно, мой мальчик! Конечно! Мне нужны вы оба, чтобы я мог вырваться отсюда и вернуться домой.

— Ты же знаешь, знаешь, как никто другой, что этого не случится. Ты сам уничтожил Ворона, который пытался вернуться к жизни!

— Именно! Я! Потому что я сильнее всех и, уж конечно, сильнее вас! Но ваша сила понадобиться мне, чтобы вырваться.

— Ты знаешь, что так нельзя поступать! Знаешь, к чему это приведет!

— Не знаю, не знаю, не знаю! — Ворон дразнил своих гостей, оббегая вокруг стола, касаясь черными перьями одежд братьев. — Не знаю! Не знаю! И не хочу знать!

Сид сделал шаг вперед:

— Она уже смирилась с тем, что тебя нет, что ты не вернешься. Она не ждет тебя.

— Она дождется, она увидит меня!

— И ты скажешь ей, что пришел, убив ее сыновей?

— Скажу! — черные перья взмыли в воздух. — Скажу, и она поймет меня! И я вернусь. И я буду править! Он так сказал!

— Кто сказал?

Ленты саосского сияния опутали братьев. Вырваться не было никакой возможности, сильнейшие заклятия превратили дом в ловушку, из которой им не выбраться, но и Сид, и Фин четко понимали, что оставлять демона в живых нельзя, поэтому придется сражаться, пусть и с силой, превосходящий их возможности в разы. Нити Первоначального натянулись, зазвенели.

— Кто сказал?!

— Он. Он, — Ворон взмахнул крыльями, взмывая под потолок, описав тугой круг, он опустился на пол. — Мальчик.

Фин вздрогнул. Непроизвольно перед глазами всплыло изможденное детское лицо и страшная улыбка.

— Какой мальчик?

— Пророк! Или бог. Я не знаю. Мне не интересно, мне не интересно, мне не интересно! — казалось, Ворон разрывается между тем, чего не знает, и тем, чего желает. — Он сказал, что я смогу переродиться, если завладею силой братьев.

— Ты не сможешь, он солгал тебе!

— О-о-о, он никогда не лжет, никогда, никогда…

Ворох перьев вновь устремился к потолку, голодным ястребом упал на пол, вновь взвился, заставляя близнецов прикрыть лица рукой, чтобы не пораниться о лезвия крыльев.

Первый удар черной силы они сдержали вместе, голубоватый искрящийся щит взметнулся стремительно, защищая братьев, отталкивая заклятье с удвоенной силой. Ворон упал, но через мгновение снова поднялся, хохоча в голос.

— Вы еще надеетесь на то, что уйдете отсюда?!

— Мы уйдем, а ты исчезнешь!

— Зло никогда не исчезнет, оно в каждом из вас, оно придет тогда, когда вы забудете о нем, тогда, когда каждая ваша клетка возопит об освобождении. Все мы прокляты! Прокляты! Я разорву узы проклятья! Так сказал Эф!

— Кто такой этот Эф?!

Второй удар был еще мощнее. Щит заколебался, дрогнул упругой волной и рухнул, расплескавшись сиянием у ног братьев. Сид выбросил вперед руку, сетью света опутывая демона, сковывая, заставляя остановиться. Ворон отчаянно бился в силках несколько мгновений, потом обмяк в лучах силы.

— Он пришел ко мне, когда я уходил за горизонты. Он сказал, что на дне я всё пойму. И я понял. Я провел здесь годы. Годы, чтобы понять, что нужно сделать. Вы не знаете, о нет, вы даже не догадываетесь, что может сделать пытка временем. Здесь оно течет медленно. Мучительно медленно. Что для вас было секундой, стало для меня годом… И я понял…