Ксения Сергеева - Ткач

— Что, что ты понял?!

— Что я убью вас, последних порождений проклятья, и освобожусь от него сам! И вернусь! И буду жить вечно! Вечно! Вечно! — путы порвались, черные крылья занавесом взлетели в замахе. — Вечно! Смиритесь, примите как дар свою смерть! Дар всем тем, кто будет жить, не видя боли.

— Отец!

Фин принял на себя удар сокрушающей силы, закрывая брата, и упал. Сид опустился на колени рядом с ним, возводя новый щит. Сам дом, казалось, высасывал все его силы, уничтожал связь с потоками полотна, заглушая биение Первоначального, высасывая жизнь.

— Ты должен уйти, демон! Иди туда, откуда пришел. Ни имени, ни жизни, ни призвания нет у тебя. Очисти его, Полотно эфира, и отпусти вслед за нитью времен. Очисти его, Полотно эфира, и отпусти вслед за нитью времен. Очисти его, Полотно эфира, и отпусти вслед за нитью времен.

— Нет! — демон, всё еще паря в воздухе, вжался в стену. — Нет, ты не сможешь просто изгнать меня! Не для этого я пришел сюда.

— Я уже убивал демонов и смогу сделать это снова…

— Всё, что ты можешь, это отнять у меня силы, но не более того, ты не убьешь меня! Не сможешь, потому что никто не очистит это место, никто не придет, чтобы подарить мне возможность иного Пути, — Ворон хрипло и злобно рассмеялся, — в этом мире нет никого, кто был бы столь же светел, как и вы. Так сказал Эф.

— Я не знаю того, о ком ты говоришь, поэтому его слова ничего не значат для меня…

Сид собрал все силы, какие только оставались в нем, чтобы нанести удар. Воздух вибрировал, дрожали стены, ветви яблонь отчаянно бились в стекла, силясь разбить прозрачные преграды. Оба силовых потока столкнулись в центре комнаты, замерли, остановили время и принялись гнуть его, растворять, подтачивать, пытаясь сдвинуть каждый на сторону противника, чтобы раздавить его массой тысячелетий, веков, лет, минут… Безмолвный поединок Первоначального и черноты продолжался так долго, что Сид не мог даже думать от усталости. Каждый мускул болел, каждая клетка кровоточила, но тот, кто однажды познал ткачество, уже не боялся никакой боли. Он просто устал. Слепящий свет вдавливал зрачки в голову, воздух вжимал в пол, каждый вдох длился сотни мгновений. Ворон тоже уставал, но не сдавался. Так много ярости плескалось в его взгляде, что Сид уже отчаялся справиться с ним. Фин не приходил в себя.

— Ты ничего не можешь сделать! Смирись и отдай мне ваши тела, отдай мне вашу силу, дай мне прервать проклятье!

— Нет! — из последних сил Сид сплетал всё новые заклинания, стараясь удерживать волны времени, неумолимо подбирающиеся к его ногам. — Нет!

Неожиданный порыв ветра, как показалось Сиду, распахнул дверь. Краем глаза он заметил взметнувшиеся пряди рыжих волос и перепуганные зеленые глаза. Женщина стояла в дверях, а за ее спиной стояло промозглое утро. Она не двигалась, только смотрела в темноту комнаты, судорожно хватая ртом воздух.

— Что… что это?..

Одного мгновения стало достаточно, чтобы сделать единственно возможный быстрый выпад. Кусок разбитого зеркала вонзился в глотку демона. Грудой старого тряпья Ворон свалился к ногам Алекс. Она вскрикнула и покачнулась, но Сид вовремя поймал ее.

— Скорее, не время сейчас спрашивать, — он вел её в центр комнаты, в спешке расставляя какие-то предметы вкруг нее. — Ты должна нам помочь. Иначе будет только хуже.

— Если вы думаете…

— Я не думаю, я знаю.

Только теперь Алекс увидела неподвижное тело Фина. Почему-то она не уловила сходства между странно бормочущим что-то мужчиной и «золушкиным принцем». Если раньше она была в ужасе, то теперь и вовсе утратила способность мыслить здраво. Алекс только во все глаза смотрела на Сида, переводя временами взгляд на Фина и странное существо, висящее под потолком в то мгновение, когда она вошла, а теперь грудой перьев устлавшее пол.

— Быстро. Я потом всё объясню. А сейчас повторяй за мной… Ни имени, ни жизни, ни призвания нет у тебя. Очисти его, Полотно эфира, и отпусти вслед за нитью времен. Очисти его, Полотно эфира, и отпусти вслед за нитью времен. Очисти его, Полотно эфира, и отпусти вслед за нитью времен. Трижды. Ну же!

И она повторяла. Сбиваясь, но повторяла. Едкая дрожь разъедала, казалось, само сердце. Алекс уже не видела ничего, она находилась в бесконечной звездной пустоте, и каждое ее слово имело значение совершенно обособленное, но в то же время слитое с каждой крупицей мироздания…

— Всё, всё… — Сид осторожно усадил Алекс в кресло. — Кем бы ты ни была, силы твои огромны. Вряд ли ты еще хоть раз увидишь то, что пришлось теперь, но ты нам очень помогла…

Оставив ее с открытым для вопроса ртом, Сид ринулся к брату. Фин слабо застонал и открыл глаза.

— Он ушел…

— Ушел. Сейчас помолчи. Кажется, нас спасла вот эта девушка.

Фин повернул голову, глаза его расширились:

— Ты? Как ты…

— Мне приснилось это место… — Алекс пыталась успокоиться и начать мыслить здраво, хотя с прошлой ночи это, кажется, совершенно невозможно. — Я должна была прийти. И пришла.

— Она?..

— Нет. Я, — Сид окинул взглядом порушенную мебель. — Я и зеркало. Она лишь позволила освободить его. Кто она?

— Кажется, сейчас… — Фин потирал грудную клетку, осторожно поднимаясь, — есть заботы поважнее.

— Да? И что же?

— Нужно тут прибраться…

Пока Сид произносил очищающие заговоры и наносил на стены руны, Фин расставлял мебель. Ни следа присутствия Ворона в этой комнате не осталось, не считая того, что здесь он жил много-много лет. Прошло несколько часов, прежде чем братья позволили себе вспомнить об Алекс.

— Что это? — она повторила вопрос, с которым вошла.

— Он был злом. Демоном. Когда-то… нашим отцом.

Алекс сглотнула, братья переглянулись. Одиночество вдруг накрыло каждого из них, одиночество сына, потерявшего отца. Раз и навсегда. Боль была слишком сильной для того, чтобы могла выразиться в словах. Молчание надолго зависло в комнате.

— И я…

— Ты помогла миру стать лучше.

Александра кивнула. Отчего-то ей захотелось уйти. Немедленно. И никогда больше не возвращаться. Ни в этот дом. Ни в свою собственную жизнь. Она поднялась с кресла, в котором просидела почти неподвижно последние несколько часов.

— Останься. Зачем ты пришла?..

— Мне снилось… — Алекс послушно, почти безвольно, опустилась обратно, — снился этот дом, и ты в нем. И Фауст. Фауст был здесь, — взгляд ее заметался по гостиной. — Он звал меня, говорил, что я должна прийти. И я пришла. Сама не знаю, как нашла дорогу.

— Ты помогла нам…

— Я слышала.

Сид, молчавший до этого, отвел брата в сторону:

— Что в ней? Почему ты не почувствовал этого раньше? Почему не рассказал мне, когда говорил о ней?

— Я не знал…

— Теперь знаешь. Она просто лучилась светом, когда открыла дверь. Её это свет или отражение чьего-то еще, но он очистил Путь для бывшего Ворона быстрее, чем все мои силы. Кто так влияет на нее?