Светлана Макаренко - Две жизни Джейн Уинтвордт [СИ]

— Может быть, вашей жене просто стоит попробовать не писать романы и повести? — подал наконец голос Роджер Мортон, психотерапевт и гипнолог, в фешенебельной клинике которого на 29-м этаже высотного здания на Медишн-авеню и происходил весь этот разговор.

— Проблема не только в этом, доктор! — несколько недоуменно заметил Уиндтвордт. — Джейн уже не может довести до конца текста свой самой обычной лекции в колледже! Под угрозой ее работа, то, без чего она будет совершенно уничтожена как личность… Поверьте, мы не обратились бы к Вам, если бы у проблемы было столь простое решение! — казалось, Джордж был обижен снобизмом доктора и его непонятною бестактностью. Он подавленно умолк.

— Простите. Я понимаю, — по-кошачьи мягкими, обволакивающими интонациями доктор, мгновенно оценив ситуацию, старался загладить свой промах. — Я уже детально познакомился с историей болезни миссис Уиндвордт. Постараюсь, помочь всем, чем только смогу. Думаю, что мы справимся! — Мортон впервые за все время беседы улыбнулся, сверкнув безупречно ухоженными зубами, и эта улыбка моментально преобразила его лицо. Стало понятно, что легендарный гипнолог еще очень молод, несмотря на серебряные нити на висках и несколько резких, усталых штрихов морщин под глазами… Ему едва ли минуло 35 лет. Он был ровесником Джейн.

Джордж с удивлением и удовольствием отметил это. Ему нравились люди, преуспевшие в жизни.

— Миссис Уиндвордт очень сильная женщина, — продолжал мягко Мортон, — а моя методика глубокого гипноза разработана с учетом индивидуальных особенностей каждого пациента, клиента, как вам угодно… Бояться негативных последствий вовсе не стоит. Мне было бы интересно поработать с миссис Уиндтвордт еще и потому, что она моя коллега. Я с большим удовольствием читал ее прекрасные работы по психологии юношества и несколько раз бывал на ее семинарах по социальным проблемам молодежи. Ее последний семинар был, кажется, в Испании, в Мадриде?

— Да, совместно с профессором Родриго Альваресом, полгода назад! Они собирались вместе работать над книгой, но потом как-то не сложилось, и профессор уехал в Чили, так и не включив в свою монографию часть глав, подготовленных Джейн.

— Это никак не было связано с ее проблемами? — осторожно поинтересовался Мортон, боясь спровоцировать новую вспышку гнева у усталого и изнервничавшегося мужа…

— Частично да. Понимаете, Джейн не смогла навести окончательный лоск на свою часть работы, чтобы придать ей завершенность. Она все тянула-тянула, профессор Альварес терпеливо ждал, а потом вспылил, так сказать, хлопнул дверьми и уехал в Чили… Через три месяца его психологическая монография вышла в Мадриде, переведенная сразу на пять языков… Джейн сперва очень и очень сожалела, но потом ее увлек новый замысел, она подписала очередной контракт с Полом Чермианом на большой роман и тут… Опять эта странность! Через пять дней она должна сдать рукопись и ехать читать лекции по психологии и проблемам юношества в Венесуэлу, в столичный университет, и мы ума не приложим, что нам теперь делать!

— Вы можете придумать для Пола Чермиана какую-нибудь существенную отговорку еще дней на пять? — перебил его стенания врач.

— Даже не знаю! — растерялся Уинтвордт, не солгавший до этого, пожалуй, ни разу в жизни.

— Я сам переговорю с мистером Чермианом. Скажу ему только, что миссис Ундтвордт пошла на сеанс глубокого гипноза в связи с задумками нового романа, права на издание которого она хочет эксклюзивно предоставить только издательству «M~S» и никому больше! Думаю, большой ложью это не будет! — решительно произнес Мортон, беря инициативу в свои руки. — Дайте мне телефон Чармиана! Когда ему удобно звонить?

— Около двух по местному времени в издательстве короткий перерыв, сотрудники разбегаются на обед, редактор остается один в кабинете, — Джордж Уинтвордт потерянно опустился на стул и вытащил из портсигара еще одну сигарету. Ее он тоже не закурил, а нервно смял в пальцах. Вдруг он взорвался, сам с удивлением вслушиваясь в свой гневный, звенящий голос:

— Господи Боже, да в чем же изюминка Вашего метода?!! Неужели Вы сами верите во всю эту чепуху о прошлых жизнях? А вдруг Вы окончательно сведете ее с ума? Почему я должен Вам доверять?!

— Прежде всего потому, — спокойно пояснил Мортон, подходя к взвинченному Дж. Уинтвордту и сжимая его плечо в тисках своих пальцев, — что прошлые жизни это не миф, не чепуха, а реальность, просто наше подсознание стерло память о них. Возвратить ее и подчинить своей судьбе, очистить душу от тяжести разных фобий и комплексов под силу теперь, на заре нового века, практически всем. А уж тем более — талантливым и незаурядным людям, таким, как Ваша супруга! И Вы должны верить мне еще и просто потому, что я искренне хочу помочь человеку, которого вы безумно любите, мистер Уинтвордт! Не спорьте, я понял это сразу, едва начав беседовать с вами… Я не могу и не позволю себе причинить ей вред. Это противоречит принципам врача, а я им являюсь уже в четвертом поколении. Миссис Уинтвордт будет в полной безопасности на сеансах гипноза, погружающего в прошлую жизнь, уверяю вас! Во время такого погружения нужно только суметь тонко различить ту грань, что отделяет воображаемое от действительно бывшего когда-то, игру ума — от истинных воспоминаний. Уверен, что миссис Уинтвордт без труда справится со всем этим! Она ведь слишком талантлива для того, чтобы просто быть банальной неудачницей. Я понял это, едва закончив читать ее первую книгу, роман «Боги не герои». Разве я ошибся, Джордж? Опровергните меня, если я сказал неправду, прошу вас!

В ответ ошеломленный мистер Уинтворд лишь устало покачал головой и тихо, но твердо сказал:

— Нет, док, вы абсолютно правы! Она не должна сдаваться! Давайте ваши бумаги, я подпишу согласие на проведение сеанса. Лишь бы Джейн смогла победить в этом поединке! То, что думаю и чувствую сейчас я, уже совершенно неважно…

Строжайшие судьи выполнили свой долг. Столь ненавистное им тело колдуньи-чернокнижницы поглотил жаркий огонь. Они принесли его, тело, ему в жертву и довольно потирали ладони… Но что-то там внутри, в глубине объемных, булькающих животов, грызло их неустанно. Это не был червяк голода, нет!

Совесть? Но эта дама давно и прочно забыла дорогу в глубины основ чревоугодия столь важных и проницательных особ.

Они все же почему-то смутно беспокоились и нервно дергали серебряные кресты на сутанах и перебирали четки. Должно быть, их волновал вопрос, где же находится столь ненавистная святому ареопагу душа чернокнижницы, и была ли она, эта душа, у нее вообще?!