Кортни Коул - Ноктэ [litres]

– Ты выглядишь очень опечаленным, – резко выдаю я, не в силах остановиться.

Дэр окидывает меня внимательным взглядом, как будто взвешивает мои слова. Его бровь скользит вверх.

– Это твой официальный вопрос?

Я молча киваю. Да. Официальный вопрос.

Он вздыхает, и в этом звуке отчетливо слышится ощущение потерянности. Оно словно парит в воздухе над краем пропасти. Взгляд Дэра направлен куда-то вдаль, на океанскую гладь.

– Потому что я все потерял.

На этот раз дар речи теряю я, потому что мне сложно переварить надломленность в его голосе, некую нотку, которую ему не удается утаить от меня. А дальше Дэр наносит мне повторный удар, добавляя к своей предыдущей фразе нечто пугающе личное, от чего у меня перехватывает дух.

– Я не уверен, что снова смогу обрести себя.

Из его глаз на меня льется тьма, она чернее черного, темнее, чем сама ночь.

– Ты хочешь сказать, что потерял самого себя? А не просто потерял что-то важное, – делаю я вывод из сказанного, стараясь ненароком не превратить это в вопрос.

Он коротко кивает.

– Думаю, так и есть, – его голос режет меня, словно острый скальпель.

Он потерян.

– А если я потерян, – продолжает он, – как я могу надеяться на то, что найду кого-то другого?

Я окончательно запуталась в его туманных фразах.

– А ты ищешь кого-то?

– А разве мы все не этим занимаемся? – Его взгляд пронзает меня насквозь, и сердце переворачивается внутри грудной клетки, потому что в его глазах я вижу уязвимость и надломленность.

Это выражение исчезает так же быстро, как появилось. Взгляд Дэра абсолютно ясный и сияющий, но в то же время закрытый. Он снова становится дерзким и самонадеянным, надевая свою вынужденную улыбку.

– Прости. Кажется, это выглядело чересчур драматично. Тебе стоит приписать это тому, что я был на волоске от смерти.

Я улыбаюсь ему в ответ, мрачно и спокойно.

– Я тоже была на волоске от смерти. Точнее, я однажды уже была мертва: наелась орехов в четвертом классе. Меня не было в живых полторы минуты.

Дэр смотрит на меня во все глаза.

– Каково оно?

Что за странный вопрос?

– Так себе, – даю я свою оценку.

– Не особо впечатляет, – заключает он.

Его спокойное отношение к смерти веселит меня, и вот мы уже стоим вместе на краю обрыва и смеемся в лицо смерти.

Это идеально.

Когда мы снова замолкаем, он бросает взгляд на меня.

– Почему ты сидишь здесь, на краю небытия? – спрашивает он.

Я поднимаю бровь.

– Официальный вопрос?

Он смеется и закатывает глаза.

– Боже, нет! Я думал, что ты можешь предложить его в качестве бонуса.

Я тоже поднимаю глаза к небу.

– Не сдерживай себя! Говорить о себе – это одно из моих наименее любимых занятий.

Дэр улыбается, потому что я только что бросила его же слова ему в лицо, но затем собирается с мыслями и смотрит мне прямо в глаза, досконально исследуя мою душу.

– Я думаю, тебе бы понравилось, – спокойно произносит он, – ведь это очень интересный предмет.

От его слов мое сердце грохочет и трепещет, а желудок бешено вращается вокруг своей оси. В его голосе есть что-то очень мотивирующее, что-то крайне притягательное и настоящее.

«Живи, Калла, живи» , – шепчет мне Вселенная.

– Я рада, что ты так считаешь, – наконец, отвечаю я, стараясь говорить максимально расслабленно.

Он медленно кивает.

– Да, это мое мнение. Но разве это что-то меняет?

Это меняет все в корне.

Но конечно же, я об этом не говорю. Вместо этого я просто начинаю идти, и Дэр следует за мной, вместо того чтобы продолжать свою пробежку. В какой-то момент он подхватывает мой локоть и помогает переступить через гниющее бревно. Когда он убирает свою руку, я моментально чувствую ее отсутствие. Его прикосновение словно оставило на мне клеймо.

Или я это себе просто придумала.

Всю обратную дорогу мы молчим, однако воздух между нами заряжен электричеством.

Мы останавливаемся около гостевого домика.

– Еще раз спасибо, – его голос тихий и хриплый.

Я киваю.

– Обращайся.

Он улыбается, и на этот раз улыбка настоящая. Я сохраню ее, спрячу где-то в глубинах своего сердца.

А затем он заходит в свой дом, а его фигуру озаряет солнце. И что-то в нем самом светит мне так же ярко.

Я падаю в кресло на заднем крыльце и думаю о Дэре, о его словах, его загадках и бесконечных противоречиях. Я достаю его улыбку из глубин своего сердца и внимательно ее изучаю. Я вижу, что она прекрасна и реальна, мне хочется сохранить ее навечно.

Больше я в тот день Дэра не видела, но вернувшись в свою комнату поздно вечером, обнаружила на кровати букет калл. А рядом короткую записку:

«Снова спасибо».

Малейшая мысль о том, что Дэру каким-то образом удалось проникнуть в мою комнату, а также о том, что он стоял так близко к моей кровати, выпускает сотни бабочек внутри моего живота. Они вьются, и парят, и летают между моими ребрами, а я, озаренная счастьем, тем временем падаю на постель.

Погружаюсь в сон с цветами, зажатыми в моей ладони, и мыслями о Дэре, кружащими в моей голове.

Его улыбка – это последнее, что всплывает перед моими закрытыми глазами, прежде чем я ныряю в забытье. И она появляется снова, и снова, и снова, но уже в моих снах.

Я просыпаюсь в холодном поту от очередного кошмара, в котором много разбитого стекла и горящего металла.

ЭтоПравдаПравдаПравдаПравда. ОнаМертвааааааааааа. Голоса шепчут и жутко смеются.

Я жадно глотаю воздух, полностью заворачиваюсь в одеяло, а внутри себя мне приходится выдерживать битву с сомнениями, паникой, страхом.

Без какой-либо задней мысли я преодолеваю коридор, захожу к Калле в комнату и устраиваюсь на свободном краю ее кровати. Что-то острое касается моей спины, и я вытаскиваю из рук сестры букет цветов. В замешательстве я смотрю на него около секунды. А затем я понимаю… Должно быть, это подарок Дэра. Внезапно, не в силах справиться со своими чувствами, я вскакиваю с постели, бросаю цветы на пол и начинаю топтать их.

Я хочу, чтобы она была счастлива, честно.

Это правда.

Но… не сейчас. Пока я не смогу справиться без нее.

Калла заставляет голоса замолчать.

Она единственная, кто может это сделать.

Я снова ложусь рядом с ней, сворачиваюсь клубочком, а затем сражаюсь за возможность заснуть, до боли этого жажду, молюсь о капельке живительного сна. И наконец, наконец, наконец, тьма окутывает меня, словно теплое одеяло, прячет под собой меня и мое безумие.

Хотя бы на время.

Я просыпаюсь в холодном поту.

Мне снились странные сны.

В них был Дэр, но это были не те волшебные и красивые моменты, которые являлись мне по ночам раньше, а скорее кошмар. Он сказал мне нечто ужасное, нечто, что я предпочла бы вовсе не слышать, но мое сердце предчувствовало. Это было что-то мрачное. Я видела, как двигаются его губы, но не могла услышать ни звука. В конце он произнес, что он уйдет, если я сама того пожелаю.